Сергей Дубянский - Живущие в нас (сборник)
Среди путавшихся, но радостных мыслей время летело гораздо быстрее, чем предполагала Алена, и в очередной раз взглянув на часы, она обнаружила, что уже без пяти семь. …Вот, был бы цирк, если б я опоздала!.. Она вскочила и поправив перед зеркалом волосы, быстро вышла, заперев кабинет. Ее шаги гулко отдавались в пустом пространстве, и эта пустота пугала. …А вдруг он забыл обо мне и ушел?.. Нет, генеральные директора никогда не уходят «по звонку»… Хоть бы он стал экзаменовать меня по бухгалтерии… или по биографии – у меня ж «красный» диплом, а на втором курсе я была старостой группы… Ну, Господи, помоги!..
Она вошла в пустую приемную. Наташин стол был чисто убран, компьютер выключен. Поскольку спрашивать разрешения было не у кого, Алена осторожно открыла дверь. Генеральный сидел на месте, изучая бумаги.
– Можно?.. – мгновенно вернулся страх, заставив дрожать непослушные колени, ведь за то время, пока она строила планы, все могло кардинально поменяться, и никто ее тут больше не ждет!.. Но Антон Васильевич кивнул.
– Входите, Алена Станиславовна. Присаживайтесь.
Облегченно вздохнув, Алена уселась на прежнее место. То ли документ был слишком важным, то ли Антон Васильевич специально выдерживал паузу, но Алене показалось, что прошла вечность, прежде чем он поднял на нее глаза.
– Ну что, взвесили свои силы? Сможете заставить тридцать винтиков крутиться так, как положено, или в бухгалтерии останется такой же бардак?
Алена хотела спросить, в чем заключается бардак, но решила, что это не важно – в любом случае ответ должен был быть только один, иначе не стоило затевать всю эту бодягу.
– Смогу, – она уверенно кивнула.
– Отлично. Тогда расскажите мне о своей будущей команде и планах, ведь теперь ваша основная работа организация процесса – чтоб каждый конкретно знал, что делать, когда делать и, самое главное, как делать, – Антон Васильевич загнул прямо перед Алениным носом три пальца, – иначе ваше собственное умение работать – коту под хвост, понятно?
– Да, – Алена улыбнулась – это было, как на экзамене, когда вытаскиваешь билет, который хорошо выучил. Бойко пробежавшись по девчонкам-расчетчицам и особо акцентировав внимание на талантах Оксанки, она уже собиралась перейти к «бюро сырья и материалов», когда Антон Васильевич, будто индейский вождь, поднял руку.
– Достаточно. Постановка вопроса меня устраивает, а теперь расскажите о себе.
– Зачем? – опешила Алена, наивно решив, что экзамен сдан.
– Затем, что вы становитесь не последним человеком в системе, и я должен знать, что вы из себя представляете! – видя, как Алена судорожно сглотнула слюну, Антон Васильевич неожиданно смягчился и наклонившись через стол, накрыл своей ладонью ее руку, – знаете, Станиславовна звучит красиво, но выговаривать долго. У меня есть предложение…
– Зовите меня Алена, – угадала она его суть.
– Так вот, Алена, – Антон Васильевич улыбнулся догадливости нового главбуха и встал, оставив бесхозной ее вялую руку, – конечно, говорить о жизни в этом казенном месте… – он открыл внутреннюю дверь и включил свет, – идите сюда.
Алена послушно поднялась – ей даже стало любопытно, какие тайны скрывает «генеральский» кабинет; жаль только, что своими знаниями она не сможет теперь поделиться ни с кем из девчонок, ведь за доверие надо платить. Она остановилась, разглядывая диван и удобные кожаные кресла; массивную «стенку» со встроенным телевизором и холодильником; низенький овальный столик, втиснувшийся между кресел. Пока ее взгляд проводил «обзорную экскурсию», Антон Васильевич поставил на столик коньяк, две рюмки и достал коробку конфет.
– Иногда мне приходится здесь даже жить. Оттуда, – он кивнул в сторону приемной, – это не очень заметно, но жернова, постоянно перемалывающие больше тысячи человек, дающие им средства к существованию и чувство собственной нужности – думаете, они раскручиваются сами собой?
– Не думаю… – Алена прекрасно знала механизм превращения трудовых затрат в деньги, но, действительно, никогда не задумывалась, кто этот механизм запустил и каким образом достигается его ежедневная работоспособность. Она взглянула на Антона Васильевича с уважением, и тот почувствовал это.
– Присаживайтесь. Вы коньяк пьете? – он поднял бутылку, – а то есть еще водка и виски.
– Пью, – Алена опустилась в кресло. …Господи, чего я там пью?.. Главное не запьянеть, а то скажет – взял алкоголичку… но не могу ж я отказаться!..
– Курите? – Антон Васильевич наполнил рюмки.
– Нет.
– Это хорошо. Я тоже бросил, и с тех пор не люблю, когда воняет табаком, особенно от женщин. Давайте, за новоиспеченного главного бухгалтера!
Алена сделала крохотный глоток, но напряженное сознание сразу ощутило это благостное воздействие, позволив руке без разрешения взять конфету.
– Итак, вернемся к нашей беседе, – выпив, Антон Васильевич поставил пустую рюмку, – хорошо, что вы не думаете, будто кроме меня, кто-то способен здесь принимать какие-либо решения; все здесь исполнители, запомните это – кто бы какие схемы вам не предлагал провернуть… Да, а начал я со своего очень ненормированного рабочего дня. Придется и вам привыкать к такому ритму. Я не принимаю аргументов, типа, у меня болеет ребенок, и мне надо уйти пораньше…
– У меня нет детей, – успела вставить Алена.
– Не скажу, что это хорошо, но меня радует. А ваш муж, простите, кто?
– Инженер; бывший боксер. Работает охранником, – Алена опустила глаза, словно это могло сказаться на ее репутации.
– Боксер? А он не слишком ревнивый? А то через месяц придете в синяках и скажете, что увольняетесь, потому ровно в семь должны быть дома – знаете, Ален, случались такие прецеденты… – взгляд Антона Васильевича сделался настолько внимательным, что его нельзя было разочаровать молчанием.
– Я не уволюсь, – Алена решительно покачала головой, – и в синяках не приду.
– А они вам и не пойдут – я уже вижу; вы другая, – Антон Васильевич налил себе полрюмки, – знаете, есть женщины, которых без слез и синяков даже представить трудно, а есть… ну, типа вас. А ответьте на такой вопрос – как вам удается выживать на две ваши зарплаты?
– Почему выживать?.. – щеки Алены вспыхнули – такое определение, произнесенное вслух, показалось ей оскорбительным, хотя в душе она была с ним согласна.
– Да выживаете вы, – Антон Васильевич махнул рукой, не желая вступать в спор, – а я могу сделать так, что вы будете жить, но для этого мы должны работать в четком тандеме. Я своих не сдаю – это закон, но и меня подставляют только один раз – первый и последний… и то, если успеют.
