Джули Кагава - Железная принцесса
Я поплелась за Паком в прихожую. Там с довольной улыбкой ждала целительница.
— Вот и вы, мисс Чейз.
— Как Ясень? — спросила я торопливо.
Гномша фыркнула и поманила меня за собой.
— Все так же, — ответила она, семеня по коридору.
Мы прошли мимо комнаты принца. Дверь была плотно закрыта.
— Этот баран упрямый расхаживает по дому, а днем даже вытащил Робина поупражняться с мечом. Конечно, я их остановила, хотя Плут был только рад с ним подраться. Вот ведь болван!
— Эй! — возмутился Пак, — Не я это начал. Просто оказал парню услугу.
Целительница развернулась и пробуравила его взглядом.
— Ах ты… — начала она, но махнула рукой. — Иди собирайся, балда. Ты же весь день торчал у ее двери, как щенок забытый. Скажи принцу, что мы уходим, как только мисс Чейз оденется. Давай вали!
Пак с улыбкой удалился, и гномша вздохнула.
— Эти двое — не то лучшие друзья, не то злейшие враги. Никак не пойму. Сюда, мисс Чейз!
Она открыла еще одну дверь, вошла, и я, пригнув голову, нырнула следом. Мы очутились в маленькой комнатке. Вдоль стен тянулись стеллажи с рядами горшков, в которых росли какие-то травы. Пахло тут как в аптекарском саду. А это, конечно, он и был. На трехногих табуретах стояли два гнома, такие же старенькие и сморщенные, как целительница Они приветливо помахали мне руками.
У меня перехватило дыхание. Они трудились над таким чудом, что я остолбенела. В центре комнаты на манекене висело длинное платье из голубого атласа, сверкающее, как вода в солнечных лучах. Лиф украшали узоры, вышитые серебряными нитями, и переливчатые ленточки, сотканные из чистейшего света. Для обнаженных плеч приготовили голубую накидку, такую легкую и прозрачную, что ее было почти не видно. На шее манекена сверкало бриллиантовое ожерелье, отбрасывая на стены радужные искры. Наряд просто ослеплял.
Я сглотнула.
— Это что… мне?
Гном с носом-картошкой засмеялся.
— Ну, принц точно его не наденет.
— Какая красота!
Мастера гордо расправили плечи.
— Наши предки делали башмаки, но мы научились шить и кое-что другое. Эта ткань создана из очень сильных чар и не растает, если вы дотронетесь до железа. Примерьте.
Платье сидело безупречно. Надевая его, я заметила краешком глаза, как подрагивает воздух от колдовства, но решила не думать об этом. Даже если оно сделано из листьев и паутины, я не хочу этого знать.
Я подняла руки и повертелась, чтобы меня получше рассмотрели. Гномы-портные захлопали, точно довольные тюлени, а целительница одобрительно кивнула.
— Посмотрите на себя.
Пальцем она нарисовала в воздухе круг. Я развернулась и обнаружила перед собой длинное, до пола, зеркало, которое возникло неизвестно откуда. Я удивленно поморгала.
Изменилась не только моя одежда. Волосы, уложенные в сложную прическу, завились кудряшками. На лице был легкий макияж, делавший меня немного старше. А кроме того, ко мне вернулся человеческий облик. Уж не знаю, из-за платья или это целительница постаралась. Ни острых ушей, ни огромных глаз. Я опять стала обычной девчонкой, которая собралась на школьный бал. Я знача, что это иллюзия, но все же вздрогнула при виде стройной, изысканной незнакомки.
— Мальчишки шеи свернут, когда будут на нее оборачиваться, — вздохнул гном.
Все мои страхи немедленно ожили. Как ни крути, в душе я так и осталась неприметной болотной кикиморой. Этого не изменишь.
— Идем. — Целительница тронула меня сморщенной ручкой, — Пора.
Мы вышли в центральную комнату, где нас ждал красивый молодой человек в смокинге. Я так и ахнула, когда узнала Пака. Его растрепанную рыжую шевелюру немного привели в порядок и уложили так, что волосы торчали сосульками. Сейчас, когда он был одет в пиджак, стало видно, какие широкие у него плечи. Я и не подозревала, что он такой мускулистый. Пак оглядел меня с ног до головы, посмотрел в глаза и улыбнулся. Не шутливо, не иронически, а с искренней теплотой.
— Да уж, — хмыкнула медсестра. В отличие от меня она ни капельки не изумилась. — Ведь можешь хорошо выглядеть, когда захочешь.
— Стараюсь.
Теперь Пака было не отличить от обычного парня. Он подошел и надел мне на руку браслет из цветов.
— Ты прекрасна, принцесса.
— Спасибо, — прошептала я, — Ты тоже ничего.
— Нервничаешь?
Я кивнула.
— Немножко. Что я скажу, если кто-то спросит, где я была? Как объясню, что пропадала целый год, а теперь явилась как ни в чем не бывало? А ты? — Я посмотрела на него, — Они ведь и тебя начнут расспрашивать.
— Только не меня, — Лицо Пака озарила его обычная улыбка, — Я покинул школу очень давно. В лучшем случае покажусь им смутно знакомым, но по-настоящему меня никто не узнает, — Он пожал плечами, — Такое вот у меня свойство.
— Повезло тебе.
— Ну что, готовы? — спросила целительница.
Она превратилась в низенькую, крепкую женщину с загорелым морщинистым лицом. Теперь на ней был белый халат. Лишь очочки в золотой оправе не изменились. По людским меркам она казалась просто крошечной, но все же стала значительно выше гномьих двух футов. Главное, что внушительности у нее не убавилось.
— Да, если вы еще не поняли, я иду с вами, — объявила медсестра, глядя поверх очков. — Надо же проследить, чтобы пациент с ног не свалился. Ну что, вперед?
— А Ясень?
— Он уже тут, — сказала гномша, глядя мне за спину.
От волнения кровь застучала в ушах. Я медленно повернулась и на секунду потеряла дар речи.
Я не раз представляла принца в смокинге. Да, глупые фантазии иногда лезли мне в голову, но они оказались так же далеки от реальности, как домашний кот от ягуара. Принц надел не черный костюм, а белоснежный. Под расстегнутым пиджаком виднелись белая жилетка и голубой галстук. Запонки, шелковый платочек в нагрудном кармане и сверкающая сережка в ухе были того же льдистого оттенка, а рубашка и ботинки — белые. При этом Ясень совсем не казался бледным и призрачным, наоборот, притягивал к себе взоры, точно король среди крестьян. Он стоял в дверях, сунув руки в карманы, — воплощенное безразличие, но даже в человеческом облике был неописуемо прекрасен. Черные волосы, зачесанные назад, легкими прядями обрамляли лицо. На первый взгляд белая одежда не могла подчеркнуть глаза цвета ртути, но все-таки они ярко сверкали.
Принц смотрел на меня.
Я не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Если бы колени не сковало, давно бы растеклась по полу атласной лужей. Ясень смотрел мне в глаза не отрываясь, но я чувствовала, что он видит меня всю, вбирает мой образ, так же как до этого Робин, которому хватило одного взгляда. Я не могла отвести от принца глаз. Все вокруг — звуки, цвета, люди — отдалилось, потеряло значение и смысл. В целом мире остались только мы с Ясенем.
