Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 1)
Осмотр дает странный результат — из всех повреждений — страшенный синяк на обе ягодицы. И все. Все остальное — в норме. Тщательно проверяю — целы ли кости таза — все в порядке, только задница отбита. Зато качественно. Удивленно спрашиваю — где это ему так повезло?
— Вы представляете, доктор, эти хамы выбросили меня из штаба. Прямо по лестнице!
— Погодите, погодите, поподробнее пожалуйста.
— Это вам зачем?
— Мне нужно уточнить картину получения травмы. Тогда становится проще понять, какие еще могут быть повреждения, особенно внутренние.
— Я пришел на прием к начальнику. Дело ведь неотлагательной важности — а ничего не делается. Стал ему — как интеллигентному человеку — высказывать свои требования, а он вызвал двух мордоворотов и меня выбросили за дверь! Представляете? А я между прочим известный блоггер, меня прекрасно знает Интернет-сообщество, много раз был в топе!
— То есть вас спустили по лестнице так, что вы ягодицами пересчитали ступени?
— Что значит спустили по лестнице? — возмущается пациент.
— Мне нужно понять механизм травматического процесса. Вы многократно ударились ягодицами о ступени?
— Ну… да. Но вы представьте — я требую от начальника, чтобы он усилил борьбу со сталинизмом, а он приказывает меня выбросить вон!
Некоторое время мне кажется, что у меня что-то со слухом не в порядке. Смотрю на удивившегося Валерку — нет, вроде не ослышался.
— Борьбу со сталинизмом? — спрашиваю я, прикидывая, сколько у меня в коридоре пациентов, сколько вокруг непочатой работы, как трудно будет пережить зиму и весну, и как потребны сейчас каждые рабочие руки.
— Разумеется! Вот вы — интеллигентный человек, сразу понимаете, как важно именно сейчас усилить борьбу со сталинизмом. Мне ведь и нужно было немного — паек первой категории. Офис в центре города. Всего 18 сотрудников с оргтехникой и возможность корректировать передачи местного радио. Ведь Кронштадту необходимо пресс-бюро по борьбе со сталинизмом! Для великой цели борьбы со сталинизмом — сущий пустяк! Но этот начальник — явный сталинист! Мы — настоящие интеллигенты, должны сплотиться в борьбе против сталинизма!
Я не знаю что ответить. Безнадежно поворачиваюсь к входной двери, в которую как раз ввалился Бурш с биксой в руке.
— Вот, Евгения Марковна биксы опять перепутала — эта явно ваша, а моя — полагаю вот стоит.
Он осматривает блестящую круглую коробку, удовлетворенно кивает головой. Потом настораживается, посмотрев внимательно на наши очумевшие физиономии.
— О чем тут речь? — спрашивает Бурш.
— Нам предлагают, как настоящим интеллигентам, объединиться в борьбе со сталинизмом — сухо поясняю я. И уверяюсь в том, что все действительно свихнулись, потому как Бурш радостно подскакивает к пациенту, восторженно спрашивает его — действительно ли тот готов не щадя себя бороться с этим уродливым явлением — и убедившись в том, что да, готов — восхищенно восклицает: 'Наконец-то, наконец-то среди всего этого жвачного быдла я вижу настоящего интеллигента! Разумеется, и я и мой коллега и все наши сотрудники радостно поддержим вас в этой — не побоюсь этого слова — святой борьбе! Располагайте нами!'.
Переглядываемся с Валеркой.
— Прекрасно! Тогда мы завтра же выйдем на демонстрацию протеста! — подхватывает пациент.
— Безусловно! Мы готовы. Единственно, что мы должны бороться со сталинизмом системно! Потому завтрашняя демонстрация будет посвящена истокам сталинизма, корням вскормившим сталинизм!
— Вы о чем? О ленинизме? — спрашивает пациент, воодушевленный такой искренней поддержкой.
— Да бросьте! Я о хаммурапизме!
— О чем? — делает круглые глаза пациент.
— Вы же интеллигентный человек! Четыре тысячи лет назад вавилонский правитель Хаммурапи создал свод законов. Неужели не слыхали? И там клинописью по базальту так и написано — если врач пациенту случайно вырвет глаз, то и врачу вырвать глаз, сделал врач неудачную операцию, отсечь врачу руку, а если пациент случайно помер — врача скормить крокодилам. Вы можете такое себе представить? Словно врач не имеет права на ошибку! За один день у 80000 врачей был вырван глаз, отсечена рука и их скормили крокодилам! Этого нельзя забыть и простить! И мы не забудем и не простим! А вы нам поможете. Завтра нарисуете себе лозунг 'Долой Хаммурапи! Позор Вавилону! Все на борьбу с кровавым хаммурапизмом!' и донесете всю боль нашего протеста до сограждан! Они не должны остаться равнодушными!
— Вы серьезно? И ваши сотрудники тоже примут участие в этом идиотизме? Вы меня за идиота держите? — возмущенно вскакивает пациент.
— Вона как! — упирает руки в боки Бурш — как вас поддержать в борьбе с давно помершим правителем — так все должны все бросить и строится в ряды под вашим руководством. А как вас просят помочь в борьбе с давно помершим правителем — так это идиотизм? Да я вижу, что вы откровенный хаммурапист! И смеете еще тут нас от работы отрывать! А ну — вон отсюда!
— Я буду жаловаться! Я так задолбаю вас всех жалобами, что вы плакать будете!
— Идите, идите. И скажите, чтоб следующий заходил!
— Вы не оказали мне никакой медицинской помощи! Сволочи вы, а не медики!
Я чую, что пора вмешаться. Вмешиваюсь.
— Итак, лечение вашей травмы простое — не искать на свою задницу приключений. Первые два дня — охлаждать место кровоподтека, следующие два дня — греть. То есть наливаете в тазик холодной воды и садитесь. Через два дня — сидите в теплой воде. Собственно и все. Валера! Пациенту в соседнем кабинете нанесете йодную сеточку на ягодицы! А хаммурапистов в нашей клинике не любят. Все, ступайте. Марш! Следующий!
Спорить с Валерой у Интернет-воителя не выходит — наш медсестр понятия не имеет о том, что такое Интернет, а вот распоряжения врача исполняет даже слишком рьяно и мы с Буршем наглядно видим, что сила солому — ломит.
— Рад, что вы усвоили методы лечения истерии — с удовольствием замечает Бурш — истериков вводить в транс нужно резким звуком. Шарко звонил в колокол и его истеричные девы сваливались в транс. Громкий звук как ничто другое отлично срабатывает в случае истерии. Жаль в полной мере здесь не прошло — я бы с интересом проверил, как вы на практике примените усвоенное…
— Вот черт вас за язык дернул — с неудовольствием отвечаю я, потому как в кабинет как раз заходит мамашка с девчонкой лет десяти и в открытую дверь отчетливо доносится уханье, потом рев, потом визг и поток стремительной брани, сопровождающейся грохотом обвально падающих предметов. И все это — прямо за стеной.
Переглядываемся с Буршем, сокрушенно киваем головами. Нам обоим ясно, как ухитрился отличиться Валера. А ведь не раз его предупреждали — йодная сеточка, хорошее и широко применяемое средство, служащее в немалой степени и успокоению пациента, наносится не обильно смоченным тампоном, даже не в экономии йода дело — просто попав на нежные складки тонкой кожи, особенно в промежность — йод вызывает ожоги. А Валера — щедрая душа, не внял предупреждениям. Налил, небось, йода в междупопие. А там кожа куда как нежная. Вот теперь точно жалоба будет. Публика в коридоре оживляется. Когда участники инцидента вываливаются в коридор, часть пациентов начинает неудержимо ржать, часть испуганно шарахается в стороны, а молоденький паренек со свеже забинтованной правой кистью неловко начинает дергать из кармана пистолет. Это уж совсем ни к чему.
