Александр Варго - Дикий пляж
Степан окончательно смутился и потупил взор, не выдержав тяжелого взгляда светло-голубых глаз.
Полковник догадался.
– Шабашка? – коротко спросил он, и Логинов, не поднимая головы, кивнул.
Алферов вздохнул и встал из-за стола.
– В общем, так, друг мой. Пока ты побудешь здесь. Возможно, в скором времени тебе придется проводить нас в Соловки или еще куда-то.
Полковник вызвал охрану, и заметно помрачневшего Логинова увели. Полковник вздохнул. С одной стороны, парень ни в чем не виноват, а наоборот, выполнил свой долг. Вполне возможно, что кто-нибудь другой на его месте плюнул бы на этот телефонный звонок и сразу же забыл о нем. Вместе с тем он понимал, что отпускать сейчас парня нельзя ни в коем случае.
«А вдруг это все липа? – внезапно подумал он и покрылся испариной. – Ну, напилась молодежь, пошутили, хотя это шутки из разряда заведомо ложных сообщений. Каков я буду, если всполошу ФСБ, а там ничего нет?»
Полковник колебался недолго, после чего достал визитницу и некоторое время листал страницы. Найдя нужную карточку, он набрал номер.
– Алло? Здравия желаю, полковник Алферов, ГУВД Новороссийска. Мне нужен полковник Зимин.
– Зимин Николай Николаевич уже генерал-майор, товарищ полковник, – с чуть заметной издевкой прозвучал могучий бас.
– Отрадно слышать. Я бы хотел с ним переговорить.
Через некоторое время Алферова соединили с Зиминым.
– Николай Николаевич?
– Да, – отрывисто прозвучал в трубке голос.
– Полковник Алферов, ГУВД Новороссийска. Николай Николаевич, мои поздравления с повышением.
– Благодарю, только вы припозднились, приказу уже как полгода. Постой… Как ты сказал, Алферов?
– Так точно, товарищ генерал, – четко, по-военному, ответил полковник. – Николай Николаевич, у меня, к сожалению, нехорошие новости, – тихим голосом добавил он, закрыв трубку рукой, будто в кабинете кто-то мог его услышать.
– Я слушаю.
– Вы помните турбазу?.. Турбазу Красная Щель? – медленно проговорил Алферов.
В трубке установилось молчание. Полковник решил, что Зимин не расслышал его, и уже собрался повторить вопрос, как генерал подал голос:
– Что-то произошло?
– Поступил сигнал, что там, возможно, совершено убийство. Вы просили, чтобы я сообщал вам лично обо всех фактах, имеющих прямое либо косвенное отношение к данной местности. Сразу скажу, что проверка уже начата местными органами.
В трубке помолчали, потом Зимин сказал:
– Хорошо, что ты позвонил. Ты вот что. Во-первых, держи все под контролем, о каждом шаге местных ментов докладывай мне. Во-вторых, пусть твой начальник немедленно свяжется со мной. Так. И третье – я направляю к вам своих ребят. Сегодня уже поздно, ожидай их с утра. Да, и оставь мне свои координаты. – Записав телефоны Алферова, генерал повесил трубку.
Вздох облегчения вырвался у полковника. Он посмотрел на свои руки и увидел, что они дрожат.
Побережье Черного моря.Время 19:03Последние силы ушли у меня на то, чтобы кое-как встать. Мышцы словно превратились в старые заржавленные блоки и лебедки заброшенного цеха.
Вит. Он спас мне жизнь. Хотя нет. Он лишь предоставил мне небольшую отсрочку.
– Когда идешь по тропе мудрости, нельзя стоять. Нельзя спотыкаться и уж тем более поворачивать назад, – чеканя каждое слово, вдруг произнес Вит.
Я оцепенел. Девчонки притихли.
Так сказано в Книге Странствий.
– Ты споткнулся, Дима. Впрочем, ты и так всю жизнь спотыкаешься. Это потому, что ты нетвердо стоишь на ногах. – Вит отшвырнул ногой рюкзак и поднял ружье.
– Ты… ты не… – начал я.
– Ди, – ласково позвал он, и Диана непонимающе посмотрела на него.
– Покажи свой палец, – все тем же ласковым, доброжелательным голосом произнес Вит. Он будто просил Ди показать фотографии из отпуска.
Диана спрятала за спину руки.
– Зачем? – прошелестела она.
– Хочу взглянуть на твой пальчик. На котором пластырь. Ты вся запаршивела, посеяла кроссовку, а вот пластырь на пальце сохранился, не странно ли? Ведь твоя содранная заусеница уже зажила? – Вит широко улыбнулся.
– Вит, ты опять за старое? – вмешался я, вставая между ним и Дианой. – Какого черта ты к ней цепляешься?!
– Я хочу посмотреть на ее палец, – с каким-то сумасшедшим упрямством промолвил Вит.
Ко мне подошла Ольга, всем своим видом показывая, что если будет надобность – она вцепится Виталию в глотку.
– Хочу сравнить кое-что, – добавил Вит, но уже не так решительно. Правда, ружье все еще было у него, но нас было больше, и со мной был мой нож, а плечо Вита уже успело познакомиться с ним.
– Нам нужно идти, – сказал я, пытаясь перехватить инициативу. – Пока мы тут треплемся, время идет. А что-то подсказывает мне, что нам во что бы то ни стало надо дойти до темноты.
Вит нервно дернул головой, будто стряхивая остатки сна.
– Как же вы мне надоели… Пошли. Берите с собой только воду. Все остальное оставьте. Или подохнем в этих долбаных горах.
Я открыл свой рюкзак и обнаружил, что при падении на щебень разбилась лампа, ноздри уловили запах керосина. Вытащив промокшие спальник и куртку, я отбросил их в сторону.
– Что, если будет еще… еще один овраг? – медленно выговаривая слова, спросила Ольга, тяжело дыша.
Вит ничего не ответил и, метнув в сторону Дианы хитрый взгляд, пошел вперед.
Я догнал его.
– По-моему, пока ты перебирался через мост, у тебя что-то выпало из кармана, – сказал я. – Что это, патрон?
Вит молча достал из кармана штанов маленький камешек. В ладони тускло блеснул желтый металл.
– Осталось три штуки. Выберемся – поделим поровну.
– Ты взял золото? Золото Клима?
Он пожал плечами:
– Зачем теперь оно ему?
Я замолчал, тщетно пытаясь понять простую логику Вита. Одно дело – ружье, нож, компас, веревка… Мы брали все это не потому, что нам это нравилось. Но золото… Это совсем другое.
Скала, как и предполагал Сосновцев, скоро закончилась. Перед нами раскинулись заросли самшитовых деревьев,[6] иногда среди них встречался тис. Несколько метров мы шли по пояс в высокой траве. Когда она закончилась, мы вышли на ровную поверхность скалы. Я обратил внимание, что Ольга тоже осталась без одной кроссовки – та, у которой отлетела подошва, слетела по дороге. А может, она сама ее сняла?
Глядя на ее мелькающий носок, который когда-то был белым (теперь он постепенно окрашивался в красный цвет), я вдруг понял, что в моем левом ботинке давно что-то мерзко хлюпает. Что это – пот, кровь, гной?
Какая разница. Она взяла меня за руку, и мы, спотыкаясь, как пьяные, пошли вместе. Ди из последних сил ползла за нами на карачках, словно собака за хозяином. Она что-то бессвязно бормотала и иногда вскрикивала, когда ее ладонь натыкалась на острый камень. Фигура Вита маячила в нескольких шагах, как огородное пугало.
Я старался ни о чем не думать. Все, на чем мне нужно сосредоточиться, – это поднимать и опускать ноги, убеждал я себя.
Сколько еще идти? Я начинал верить, что мы просто ходим по кругу и скоро выйдем к лагерю, где нас, страшно улыбаясь, ждут начинающие разлагаться Клим и Дэн… Дрожащий голос Вита вывел меня из болезненной полудремы.
– Что это?.. – Он с суеверным ужасом вперил взгляд перед собой.
Я протер слезящиеся глаза. Сначала я ничего не разобрал, лишь бледные мелькающие пятна. Постепенно пятна превратились в миллион шевелящихся жемчужных чешуек. Потом в глазах немного прояснилось. Я моргнул несколько раз.
Там стояло дерево. Мертвое черное дерево. Оно имело двойной ствол, разветвляющийся прямо из основания.
Увидев, что Вит смотрит куда-то вверх, я задрал голову. И понял, что схожу с ума. Или уже сошел?
Не может быть.
Это сон, иначе не может быть. Я сплю. Но боже, как же затянулся этот адский сон! Со скрюченных паучьих лап ветвей свисали веревки, оканчивающиеся петлями.
Три веревки. Три петли.
Ноги дрогнули, и я стал оседать на землю. Позади раздался горестный вздох.
Ольга? Или Диана?
Подул ветер, и веревки плавно закачались, приглашая нас поиграть с ними в какую-то страшную игру.
Вит грязно выругался.
Я отупело разглядывал светло-серую пыль перед собой, машинально отметив, что это и не пыль вовсе, а прах от человеческих костей – да, так оно и есть, вон выглядывает кусочек нижней челюсти, вот обломок кости, вот зуб…
«Мы позаботимся о вас! Доверьтесь нам, и мы все устроим!» – призывно закивали петли под новым порывом ветра.
Ольга, спотыкаясь, отступала назад. Челюсть ее отвисла, глаза выпучились, покрасневшие от полопавшихся сосудов белки словно выдавливало изнутри.
– Мы пришли, – закудахтала от безумного смеха Ди. Она опустилась в прах и, шамкая что-то себе под нос, стала пересыпать его из руки в руку, просеивая через пальцы, в точности как играет с песком девочка на морском берегу. Лишь с той разницей, что девочка после того, как ей надоест это занятие, побежит к маме или решит искупаться, а Ди никуда отсюда не уйдет.
