Улей 2: Нерест (ЛП) - Каррэн Тим
Они оба уставились на него широко открытыми глазами, но ничего не сказали.
24
ТОЙ НОЧЬЮ, КОЙЛУ СНИЛИСЬ кошмары о крылатых ужасах, собирающихся над куполом Клайм.
Он был не единственным, потому что один и тот же сон посещал каждую спящую голову: мертвые города и инопланетные существа, и небо над Клайм, заполненное роем жужжащих крылатых существ. Многие члены экипажа просыпались от этих снов, дрожа и потея, страдая от ужасных головных болей, которые то появлялись, то исчезали.
И когда они слушали, как ветер завывает в комплексе, они чувствовали скрытый в нем пронзительный тон, который наполнял их самым ужасным чувством дежавю.
Точно так же, как люди в реальном мире могли чувствовать странное и отталкивающее электричество, нарастающее вокруг них, заглушающее старое и питающее новое, так и экипаж на Клайм мог чувствовать его. Только там, рядом с бьющимся черным сердцем самого зверя, это было больше, чем кинетический шторм, бурлящий на горизонте, это был резкий и едкий запах озона, который предвещает прямой удар молнии. Критическая масса была достигнута, и оставалось только дождаться катализатора, который освободит ее.
25
ИМПЕРАТОРСКАЯ ЛЕДЯНАЯ ПЕЩЕРА
"ЗАКРОЙ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ!"
Биггс шагнул в гипертат, и Уоррен, легко относящийся к жизни Уоррен, выглядел так, будто был готов оторвать ему голову. Сидя у передатчика, он больше не был таким уж спокойным. Всё в нём было нервным, беспокойным и болезненным, словно его живот был набит гвоздями, и каждый раз, когда он двигался, они впивались ещё глубже.
- Успокойся, детка, успокойся, - сказал Биггс, закрывая дверь и снимая варежки. - Просто вношу свой вклад в полярные исследования, проверяя, работает ли генератор.
- Это замечательно. Но как насчёт того, чтобы в будущем ты не стоял там с открытой дверью, чтобы я не отморозил себе задницу?
- Да, да, шкипер.
Уоррен бросил на него суровый взгляд, который был единственным, что у него было в эти дни. - Знаешь что, Биггс? Я не в настроении для этого дерьма. Биману это не понравилось, а мне нравится еще меньше.
Биггс придвинул стул. - Это, должно быть, то, что они имеют в виду под стрессом, вызванным окружающей средой. Слышал, как тот парень в Крайстчерче говорил об этом во время тренировки. Он посмотрел туда, где Биман дремал на своей койке. - Как там Большой Кахуна?
- Он спит.
- Без дерьма?
Биггс посмотрел на него и, вопреки себе, ну, ему стало почти жаль старого крутого парня. Он был уже не тот, что прежде, с тех пор как Драйден позволил ему взглянуть на буку под брезентом. На самом деле, нельзя было винить этого парня. Таковы были слухи об этих существах... ты смотришь на них, и ты уже не тот. И именно поэтому Биггс не пошел туда с Уорреном и Биманом на днях, когда у Бимана случился срыв. Нет смысла смотреть на то, что заставит тебя покрываться холодным потом до конца жизни.
Грудь Бимана поднималась и опускалась под одеялом. Его лицо выглядело сморщенным, словно пережитое состарило его. Он уже не тот парень, каким был раньше. Просто оболочка.
И Уоррен был ненамного лучше.
- Какая температура снаружи? - спросил его Биггс.
- Все еще около минус сорока, холодный ветер понижает до минус пятидесяти.
- Ебанные тропики.
Уоррен некоторое время молчал, затем посмотрел на Биггса. - Зачем ты сюда приехал? В Антарктиду?
- За деньгами.
- И все?
- А чего еще ради?
До приезда в Антарктиду Биггс видел только несколько документальных фильмов о природе этого места. Они оставили его совершенно неподготовленным к жизни на льду. Документальные фильмы были просто дерьмом о пингвинах, тюленях и тому подобном, о беспокойстве по поводу таяния ледников, о необходимости защиты нетронутой окружающей среды от загрязнения. О том, что там внизу ученые, которые не только изучали природу, но и были с ней связаны.
Лично Биггс находил природу жуткой.
И он находил людей, которые хотели с ней сблизиться, странными.
- Когда я был в Мак-Мердо, - сказал Биггс, - я выпивал с этими людьми в клубе Эребус. Одной из них была эта женщина, какая-то гребаная лесбиянка. Она была художницей, и ее пригласило на лето NSF. Она все говорила и говорила о красоте природы и о том, как можно найти себя здесь, общаться с Матерью-Землей и осознать свою человечность, свою духовность, живя среди колоний пингвинов. Вычурно-пердящая эко-фантастическая чушь. И я сказал ей об этом. Она сказала, что я не понимаю. Но я сказал ей, что понимаю слишком хорошо. Что я ненавижу быть мухой в ее пироге, но Антарктида - это не поэма, не картина и не церковь. Она темная, холодная и горькая и пожирает человеческие жизни горстями. Это была дикая природа, а дикая природа была просто уродливой и жестокой. В ней не было ничего прекрасного. Ты не общался с ней, ты боролся с ней. Ты подавлял ее, или она забирала твою жизнь.
- Что она на это сказала?
- Она сказала, что это изменит меня. Я не выйду отсюда прежним, и она была права. Потому что я не выйду отсюда прежним, и ты тоже. Мы либо, блядь, сойдем с ума, либо нас вывезут в мешках для трупов.
Биггс знал, что еще неделю назад, Уоррен сказал бы ему, что он циничен, пессимистичен и вообще мудак... но сейчас он этого не сказал. Потому что знал, что был прав. Это место было кладбищем, и ты мог притворяться, что все иначе, но это все равно было гребаным кладбищем.
Уоррен потер усталые глаза. - Я не знаю, что, черт возьми, делать.
- С чем?
- С тем, что здесь происходит.
- Ты ничего не можешь сделать, кроме как переждать, - сказал ему Биггс. - Это как герпес: тебе просто нужно с этим жить. Затем он увидел, в каком отчаянии был Уоррен, и ему почти стало его жаль. Но всего на мгновение. Затем он рассердился на наивность этого человека. - Я же говорил тебе не спускаться туда. Я говорил тебе не смотреть на этого монстра. Так что, если у тебя в голове полный бардак, не вини меня.
Уоррен продолжал тереть глаза. - Нам нужно что-то сделать, Биггс. Мы не слышали ничего от Драйдена и остальных уже около двенадцати часов.
- Шестнадцать, - сказал Биггс, взглянув на часы.
- Не думаю, что ты хочешь спуститься туда и проверить их?
- Нет. Но я внесу это в свой список дел сразу после поедания улиток, прогулок по огню и смены пола.
- Кто-то должен пойти.
- Почему не ты?
Уоррен сжал губы, кровь отхлынула от его лица. - Я не могу... я просто не могу вернуться туда.
- Это разумно.
- Господи Иисусе, Биггс. Мы и так уже опоздали с контрольным в оперативный отдел.
- Так вызови их.
- И что именно им сказать? Что здесь все в порядке, но мы не знаем, что там внизу? Ты не думаешь, что они захотят, чтобы мы пошли проверить? Ты не думаешь, что они попросят нас пойти и убедиться, живы ли парни там внизу?
Биггс не знал, и ему было все равно. Он знал только одно: он не спустится в эту гробницу, и все. - Ты думаешь, они там мертвы?
- Я не знаю. Я вызывал и вызывал их.
- Может, они просто вдали от радио. Ты же знаешь, каковы мензурки.
Но это не выдерживало критики, и он это знал. В Императоре нужно было расписаться и взять с собой аварийную радиостанцию, когда ты выходил из гипертата или в Полярную Гавань внизу. Стандартная процедура. Радио помещалась в кармане. Не было причин не брать.
Биггс открыл рот, вероятно, чтобы сказать что-то остроумное... но также быстро его закрыл. Его внезапно охватило то же ожидающее, ползучее чувство в животе, как и перед тем, как Драйден позвонил ему из Полярной Гавани и сказал отправить сообщение на Мак-Мердо, что они что-то нашли.
Оно снова было там. Вот так.
Нарастающее опасение, подкрадывающийся страх, что-то поднимается из глубины живота и заставляет кожу сжиматься, а кожу головы покалывать. Странное. Электрическое. Как будто полярность воздуха вокруг него только что изменилась, и он изменился вместе с ней.
