Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...
Виталия, видимо, не устраивало, что я не пью не только молоко, но и пиво, и он все же попытался меня уломать, сказав что-то вроде "угощаем же, чо как девица ломаешься". Мне почему-то захотелось попросить его ответить за "девицу", но я просто помотал головой и отмахался руками.
Ольга фыркнула что-то вроде "типа, печень бережешь", что звучало то ли как вопрос, то ли как не понятно что. Я точно так же — не понятно как, из-за плеча буркнув — ответил ей что-то вроде "типа, да, типа, берегу".
Виталий, который, такое чувство, что жил в какой-то своей реальности, не отображая ни происходящих вокруг событий, ни произнесенных вопросов, ни озвученных на них ответов — все же решил до меня докопаться:
— А по каким причинам: со здоровьем проблемы, или по религиозным соображениям? Или ты, может, профессиональный спортсмен?
Вот он момент наивысшего напряжения мыслительного процесса и принятия решения в экстремальной ситуации.
Я оценил обстановку и тщательно продумал свой ответ. Передо мной в голове как будто быстренько прокрутились графики и диаграммы с анализом ситуации и расчетом всех возможных последствий абсолютно каждого конкретного слова и всей фразы в общем — тем более для меня удивительно было то, что я произнес, потому что по каким-то непонятным мне причинам, я, как полный идиот, сказал в результате:
— По религиозным соображениям.
Все. Это был крах отдела аналитического прогнозирования и показатель полной несостоятельности системы безопасности и конспирации.
— По религиозным соображениям? — переспросил кто-то. А еще кто-то где-то усмехнулся.
Я почувствовал на себе множество удивленных взглядов.
"Как я мог такое допустить?"
— Ты, что буддист?
— Или мусульманин?
— Ни то, ни другое, — ответил я, улыбнувшись.
"Да что ж это такое?!"
— То есть христианин?
— Да почему сразу…
— Да, — ответил я, — прервав чью-то нить рассуждений.
— …Христианин, — чья-то нить рассуждений закончилась.
"Ну, как так-то, блин?!!"
— Еще один, — произнес кто-то.
— Еще один придурок, — тихо произнес Виталий.
Я надменным взглядом посмотрел на него, немного наклонив голову. Про себя я подумал, чем бы мне лучше долбануть по этой маленькой голове с печатью "менеджер" на лбу — чем бы мне лучше по ней долбануть, микроволновкой, до которой нужно идти через всю кухню, или стулом, на котором я сидел.
Такое чувство, что Виталий неожиданно для себя прочитал мои мысли.
— То есть ты монах? — произнес кто-то.
— Чёёё?
— Что пристали к человеку? — это был явно женский голос.
— Пай-мальчик? — и это, к сожалению, тоже, но другой.
Я знал, кто это сказал, но наигранно начал взглядом искать что-то на кухне, и, в результате остановившись на Ольге, оглядел ее с ног до головы, и, немного поморщившись, отвернулся.
— У нас тут просто были уже небольшие споры на эту тему, — произнес кто-то.
— Н-да? И кто победил? — спросил я.
Кажется, этот вопрос ввел почему-то всех в ступор.
— Да…
— Ну, вроде, как…
— Да никто…
— В общем-то…
Наступила небольшая пауза.
— И чо, ты ведешь здоровый образ жизни? — это снова была Ольга.
Я задумался.
— Ну, что-то в этом роде, — произнес я, усмехнувшись и посмотрев искоса в сторону этой злобной девочки с наличием явных признаков чрезмерной гордости как способа собственной подачи перед окружающими.
— Да мне кажется это просто понты, — сказал Виталий, затянувшись.
Я посмотрел и на Виталия.
Мне почему-то захотелось обратиться к Марине со словами "Марина, а знаешь, Виталий, кстати, твое молоко выпил". Но я, конечно же, не стал этого делать, а вместо этого ответил Виталию:
— Я знаю одного пастора одной о-о-очень маленькой церкви в одном маленьком городке. Он когда свою церковь открывал, к нему какие-то местные отморозки подвалили. Ну, видимо, им чо-то не понравилось. Может, решили, что это как-то их личную власть в этом городке подорвет, или еще что-нибудь. Попросили его вежливо убраться. Он естественно, как практически любой пастор, не согласился. Тогда они поймали его сына подростка, избили его… и распяли. Прибили его руки гвоздями к забору. И оставили в таком положении. И этот пастор потом сам лично снимал с забора своего сына, выдирая гвозди из его запястий… и из забора.
Я остановился и после небольшой паузы продолжил:
— Так вот, это для таких как ты, для которых его религия всего лишь продолжение государственной политики, а вера просто продолжение отечественных традиций и патриотизма — вот для таких как ты вера, да, может быть просто, как понты какие-то. А для меня — это моя жизнь.
Виталий усмехнулся.
— Ужас какой, — произнес кто-то — Гвоздями к забору прибить. Изверги.
— А я другую историю знаю, — отозвался Гоша из угла кухни, открывая холодильник.
— Ой, нет, не надо! — отрезала Марина, махнув рукой и поморщившись, — Щас начнется тут.
— Ладно, я тебе потом расскажу, — хихикнул Гоша.
— То есть ты не просто верующий. Ты религиозный фанатик, — с усмешкой как бы спросила Ольга.
Я цыкнул языком, улыбнулся и покачал головой.
— Религиозный фанатик, — с иронией произнес я, повторяя фразу.
— Да, ладно. Щас это модно. Щас все в Бога верят, — сказал Виталий, выпуская дым сложившимися трубочкой губами.
— Модно? — с легким наигранным удивлением переспросил я и пожал плечами, — А-а-а… я не знал. Видимо, я отстал от моды. Это по каналу MTV сказали, что это модно? А… Тимати, наверное, сказал, что это модно, да? Нет?
Главное — никакой агрессии. Побольше растерянности и спокойствия. Как будто бы ты слегка этим озадачен.
Виталий улыбнулся.
— Ну, это лучше, чем фанатизм. Самое главное, чтобы это никому не приносило зла.
— Абсолютно согласен — лучше. Но вера к этому и не призывает.
Виталий снова медленно выпустил губами дым.
— А как же крестовые походы? — произнес он.
Я устало вздохнул и произнес заученную годами фразу:
