Джеймс Херберт - Оставшийся в живых
Однако для троицы пятнадцатилетних подростков, Спеллинга, Грина и Клеменса, живших вместе в одной комнате на частной квартире, все эти россказни были слишком захватывающими, чтобы они могли так просто выбросить их из головы.
К тому же, они давали им прекрасный случай воспользоваться ключами от церкви. Конечно, это были не настоящие ключи, а их дубликаты, искусно выпиленные Грином в мастерской для занятий ручным трудом. Оригиналы же были "позаимствованы" у Сондерса, сторожа, который присматривал за церковью и следил за тем, чтобы прихожане не вырезали свои инициалы на скамьях и других деревянных изделиях старинного церковного убранства. Ключи были возвращены прежде, чем сторож смог бы их хватиться, но перед этим, разумеется, с них были сняты отпечатки на пластилине. Вопрос был лишь в том, как их использовать.
И вот, когда истории о привидениях и черной магии начали распространяться по Колледжу, все стало на свои места. Их первоначальным и довольно безобидным замыслом было пробраться в церковь и вырезать свои инициалы не там, где это делали сотни итонцев, многие из которых стали впоследствии известными историческими личностями, а в каком-либо ином, более потаенном месте, где никто не смог бы их обнаружить. Это было бы только им одним известное место, и они могли бы сидеть и исподтишка поглядывать друг на друга во время службы, гордясь сознанием того, что их имена запечатлены здесь вместе с именами бессмертных! Разумеется, вырезать инициалы запрещалось, но это делало затею еще более привлекательной. Для ее осуществления они, по общему согласию, выбрали расположенную слева от алтаря богато украшенную гробницу настоятеля Томаса Мюррея; где-нибудь в нижней части, под барельефом покойного. Никто и никогда не обнаружит здесь их инициалов, если они вырежут их так, чтобы не бросались в глаза. Можно представить, с каким удовольствием спустя многие годы можно будет вернуться в Колледж и показать свое увековеченное здесь имя жене, детям или возлюбленной.
Таким было их первоначальное намерение, по у Клеменса родился лучший план.
Что, если в один прекрасный день, когда весь класс придет на утреннюю службу, собравшиеся вокруг увидят, что вся церковь расписана символами черной магии, колдовскими знаками и оккультными эмблемами! Что тут будет! Ну и суматоха поднимется! В Колледже этого никогда не забудут! И обстановка сейчас как раз самая подходящая. Конечно, все рисунки потом сотрут, а это значит, что они не причинят никому никакого вреда. Но зато это будет нечто такое, что будет вызывать смех еще долгие годы!
В то самое утро Спеллинг купил в одном из букинистических магазинов на Хай Стрит книгу по черной магии, и там было полно потрясающих изображений различных дьявольских символов, которые можно было запросто перерисовать. Разумеется, они должны будут избавиться от книги сразу же после осуществления своей затеи; если поиски исполнителей этой проделки наведут на их след, то последствия будут просто ужасными! Ключи они тоже должны будут уничтожить. Но главная прелесть этой затеи состояла в том, что, осуществив задуманное, они запрут за собой дверь, и поэтому все будет выглядеть так, будто действительно в осквернении церкви замешаны некие сверхъестественные силы!
По мере того, как день приближался к вечеру, восторги Клеменса относительно их затеи все больше и больше угасали. Это глупая идея! И, кроме того, ночью в церкви довольно-таки жутко. Спеллинг пригрозил врезать ему, если он не перестанет ныть. Он считал, что это наилучшая шутка из всех, что были придуманы за все годы существования Колледжа, может, даже за столетия! А какая возможность проучить старого Григс-Мида, директора Колледжа, этого самовлюбленного ублюдка! Ему придется сменить нудные нравоучения насчет того, что зло таится внутри нас. Мы дадим ему возможность убедиться, что зло – это реальная, физическая, живая сила! Так сказал Деннис Уитли!
Грин снова хихикнул.
– Ну-ка, пошевеливайтесь, болваны! – прикрикнул он вполголоса. – Давайте за дело.
Спеллинг еще раз воровато оглянулся вокруг, затем вынул из кармана брюк длинный блестящий ключ. Он аккуратно вставил его в замочную скважину, и все трое, затаив дыхание, напряженно замерли. Спеллинг начал было поворачивать ключ и вдруг шепотом воскликнул:
– Дверь не заперта!
Все также осторожно он слегка приоткрыл дверь, мысленно благодаря Бога за то, что Сондерс не забывает смазывать петли.
– Пойдем отсюда, Спеллинг. То есть, я хочу сказать, раз дверь не заперта, значит там уже кто-то есть, – сказал Клеменс, нервно озираясь вокруг.
– Да нет же, посмотри! Вокруг совсем темно. Просто этот старый дурень Сондерс, должно быть, забыл запереть дверь. – Спеллинг сунул голову в щель, затем проскользнул внутрь. – Идите сюда, – услышали они из темноты его голос.
– Давай, Клеменс, ты – первый. – Грин грубо втолкнул Клеменса в дверь, за которой тот получил еще один хороший толчок, налетев в темноте на Спеллинга.
– Осторожней, ты, идиот! – прошипел Спеллинг. – Давай, Грин, входи и закрой эту проклятую дверь. Тогда мы сможем включить фонарик.
Третий заговорщик прошмыгнул в щель, прикрыв за собой дверь, и очутился в тамбуре церковного притвора.
Темноту прорезал тонкий луч света – это Спеллинг включил свой миниатюрный фонарик.
– А вы уверены, что здесь больше никого нет? – спросил встревоженный Клеменс.
– Ну, вряд ли кто-нибудь смог в темноте подняться наверх по ступенькам, – ответил Спеллинг. – А теперь заткнитесь и вперед! Давайте за мной.
Он стал осторожно подниматься вверх по широким деревянным ступеням, и двое других торопливо последовали за ним, чутко прислушиваясь к каждому скрипу и потрескиванию старой лестницы.
Добравшись до двери, ведущей в притвор, они к своему удивлению обнаружили, что и та тоже была незаперта.
– Будь я проклят, если старый Сондерс не набрался как следует, – воскликнул Грин. Он хмыкнул. – Знаете что, когда будем уходить, мы все запрем за собой вместо него.
Остальные одобрительно, но как-то нервно захихикали. Спеллинг снова просунул голову в дверь и посветил тоненьким лучиком фонарика по стенам притвора, довольно просторного помещения, по размерам вполне соответствующего небольшой общинной церкви. Заговорщики внимательно прислушались и, убедившись, что кругом все тихо, вошли в украшенный геральдическими атрибутами притвор, а затем, осторожно ступая по вымощенному каменному плитами полу, направились ко входу в главное помещение церкви. Клеменса не оставляло предчувствие, что сейчас вдруг вспыхнет свет и грозный голос спросит, что им здесь нужно. Но все было спокойно.
