Дэн Симмонс - Костры Эдема
Старик, сидевший напротив преподобного, запел что-то по-гавайски. Туманный зверь отстранился от тела нашего бедного спутника и переместился в угол. Силуэт его, все еще расплывчатый, напоминал теперь не человека, а гигантскую рептилию.
Старики продолжали произносить заклинания, в которых все время повторялось имя Пауна-эвы. Рептилия раскачивалась в такт пению, переводя с мистера Клеменса на меня свои желтые глаза, в которых мне чудилась насмешка. Я посмотрела на корреспондента, но он был целиком поглощен созерцанием твари. Рот его был приоткрыт, глаза выпучены. Преподобный Хеймарк лежал без движения, и я поняла, что произошло самое худшее.
Наконец старики прекратили пение и по одному стали выходить из хижины, пока в ней не остались только старая женщина в углу, мы с мистером Клеменсом, бесчувственное тело нашего спутника и чудовище, именуемое Пауна-эвой.
– Ваши души принадлежат мне, хаоле, – заговорило оно по-английски. – Я вернусь за ними.
С этими словами ящерообразная тварь начала зарываться в мягкий пол хижины и в мгновение ока исчезла с глаз. Освободившись от невидимых пут, я чуть не упала, но тут же выпрямилась и устремилась к преподобному.
Мистер Клеменс уже был около него. Пока я пыталась нащупать пульс, он изучал дыру, оставленную в земле удивительной тварью.
– Интересно, – проговорил он сквозь зубы. – Очень интересно.
Я в шоке смотрела на него.
– Он умер, – сказала я. – Пульса нет.
Еще больше, чем отсутствие пульса, меня шокировала температура тела нашего спутника: его кожа была холодна как лед. Широко раскрытые глаза застыли, как голубые льдинки.
Подошедший мистер Клеменс подтвердил мой диагноз.
– Мертв как камень, – пробормотал он.
– Он не мертв, – сказала вдруг сидящая в углу старуха.
Она говорила по-английски медленно, но почти без акцента.
Мы оба уставились на нее. Признаться, мы просто забыли о ее присутствии – настолько тихо она вела себя во время предыдущих ужасных событий.
Потом мистер Клеменс пригладил усы и сказал:
– Вынужден не согласиться с вами, леди. Наш друг холодный, как лягушка в замерзшем пруду.
– Он не жив, – возразила старуха, – но он и не мертв.
Мы с мистером Клеменсом поглядели друг на друга.
– Кто вы? – спросила я у женщины.
Она молчала. Старики снаружи снова принялись петь заклинания.
– Зачем ваши друзья убили нашего друга? – спросила я. – Зачем они вызвали этого демона?
– Эти каува кахуна, эти безумные чародеи – не друзья мне. Они так ничтожны, что не видят меня. Только вы можете меня видеть.
Мы снова переглянулись. Слова женщины были абсурдны, но абсурдно было все, что случилось с нами за эти бесконечные день и ночь.
– Они и нас хотят убить? – спросил мистер Клеменс.
– Они сейчас молятся о вашей смерти, слышите? Но их молитвы бесплодны.
Мистер Клеменс поглядел на бесчувственное тело священнослужителя:
– Ну, демона они смогли вызвать.
Старуха нахмурилась:
– Вызвать демона – детская забава. Они как дети. Пауна-эва мог забрать душу только одного из вас, и они выбрали его, потому что он ваш кахуна. – Она плюнула на пол. – Эти болваны решили, что он самый сильный из вас.
Я посмотрела на отверстие, в котором скрылась тварь:
– А он… оно… вернется?
– Нет, – ответила старуха. – Он боится.
– Чего? – спросил мистер Клеменс.
– Меня, – просто сказала старуха и поднялась. Не встала, а именно поднялась, оставшись сидеть, и повисла в трех футах над земляным полом.
По выражению лица мистера Клеменса я узнала, как сама выгляжу в этот момент.
– Послушайте меня, – сказала старуха. – Вы должны уйти отсюда. Оставьте здесь тело вашего друга…
– Мы не можем… – начал мистер Клеменс.
– ТИШЕ! – Казалось, голосу женщины вторил грохот вулкана.
Мистер Клеменс замолчал, но старики снаружи все так же продолжали распевать заклинания.
– Оставьте здесь тело вашего друга. С ним ничего не случится… хуже того, что уже случилось. Я сама буду следить за ним. Вы же должны спасти его душу.
– Его душа… – начал мистер Клеменс и тут же осекся.
– Чтобы сделать это, – продолжала женщина, – вы должны добраться до входа в Царство мертвых, который эти каува… эти безумцы открыли, не ведая, что творят. Теперь они не знают, как его закрыть. Пытаясь изгнать белых кахуна, они разбудили страшное зло. Вы подойдете к отверстию и спуститесь в него. – Голос женщины стал ритмичным, возвышаясь и затихая в такт заклинаниям за стенами хижины. – У входа вы должны сбросить с себя нелепые одежды хаоле…
Я поглядела на свои юбку, блузку, перчатки. Что такого нелепого в этих одеждах? Я купила их в лучшем денверском магазине.
– Когда вы сбросите эти тряпки, намажьтесь маслом из гнилых орехов кукуи. Тогда духи не учуют вас.
Мистер Клеменс поднял брови, но благоразумно удержался от комментариев.
– Потом вы спуститесь в Царство мертвых по веревке из лиан иее. Только вы не должны показывать духам и демонам, что вы живые, не такие, как они. – Она предостерегающе подняла палец. – Если это случится, они заберут ваши души и даже я не смогу вам помочь.
Я закрыла глаза в тайной надежде, что все это окажется сном и я сейчас проснусь в Хило… или в «Доме у вулкана»… или где-нибудь еще. Но пение за стеной и голос старухи не умолкали. Я открыла глаза – наша таинственная собеседница по-прежнему парила в трех футах над землей.
– Вы должны отыскать не только дух вашего друга, но и все души хаоле, похищенные с тех пор, как эти безумцы открыли вход две недели назад. Заберите их с собой. Если вход будет закрыт, ни одна душа хаоле не должна остаться в царстве Милу.
Мы оба подняли головы, глядя в темные неподвижные глаза женщины. Только сейчас мы заметили, что и губы ее не двигаются, когда она произносит слова.
– А если эти люди снаружи захотят нас остановить? – спросил мистер Клеменс.
– Пристрелите их, – последовал ответ.
Мистер Клеменс послушно кивнул.
– И еще одно, – сказал он. – Как мы найдем это… этот вход? И где достать гнилые орехи кукуи и лианы иее?
