Сибирская жуть-2 - Бушков Александр Александрович
Ян Янович мечтал о земельном владении, о собственной ферме, о крестьянском хозяйстве, поэтому сразу же согласился на все условия. Помогла городская управа города Каунаса, выделила стряпчего – агента по недвижимости. Занимался тот агент составлением особых, гербовых бумаг, бумаг с гербом Российской империи, подписанных самим царем.
Писаной красоты документ был, теперь уж таких нету! Выдавался каждому хозяину, мужчине, в возрасте до сорока лет.
«Мы, Николай Вторый, Император всея Руси… княжества Финляндского, Курляндского, Польского, жалуем подателю сего документа семьдесят десятин земли Сибирской в вечное пользование, с правом наследования мужчинам рода, подданному моему крестьянину Яну Яновичу, урожденному Брэмс…»
Далее перечислялись права и обязанности нового землевладельца и сообщалось, что выдается ему сто рублей серебром из казны царской на обзаведение хозяйством на новом месте, что в течение десяти лет от дня первой борозды освобождается он от любых налогов и податей. Кроме того, может брать кредит в российских банках и Аграрном банке для устройства местных промыслов и заводов по переработке сельскохозяйственного сырья. Мечта исполнялась на глазах, счастливей голубоглазого Яна не было человека! Ему исполнилось тридцать два года, он горел желанием превратить землю в цветущие поля и сады…
После оформления документов, 3 мая в чудесный солнечный день семья молодого эстонского крестьянина прибыла на железнодорожную станцию. Состав подали товарный, с «телячьими» вагонами. Прежде всего погрузили подарки от литовской крестьянской общины, а также от мэра города Каунаса. Грузили железные плуги, бороны, чугунные котлы, снаряжение на баню, кровельное железо, всевозможные бочки, семена в мешках, оборудование для пчелиной пасеки, несколько ткацких станков. Ян Янович даже прослезился, когда стали грузить кухонную утварь: посуду, кастрюли, емкости для воды. Собственное имущество переселенцев также сгрузили в соседний вагон.
Поезд двигался очень медленно, ехали почти месяц. Наконец добрались до станции Рыбной. Здесь выгрузились. Жандармское управление выделило целый обоз для перевозки имущества переселенцев на места поселения, обозначенных как Верхняя и Нижняя Лебедевка. На лошадях ехали вдоль реки Кан, вместе с Яном Яновичем ехали шестеро его двоюродных братьев, тоже именуемых Янами.
Приехали на место вечером, к закату солнца. Мужчины соорудили шалаши, в которых и жили первое время. Все надели мешки на головы с прорезями для глаз, потому что гнус не давал даже дышать. Укутывали детей, завязывали им лица. Утром приехали два всадника: землемер и жандарм. Землемер начал замерять земельные угодья, по семь гектаров – семьдесят десятин на каждого Яна, это было очень много, позже оказалось, что для изобильной жизни достаточно и пяти гектаров.
Когда землемер уехал, литовские братья выкопали квадрат земли, очистили от дерна и достали землю. Они взяли в ладони роскошный зернистый чернозем с блестящими слюдяными крапинками, мяли в заскорузлых крестьянских ладонях, вдыхали запах пряной земли… Не обманул самодержец всея Руси – царь, действительно отдал Янам угодья таежные. Теперь только трудиться надобно!
Прежде всего стали расчищать место для усадьбы, для дома крестьянского. Пилили деревья, укладывали по назначению: громадные бревна в пирамиду для постройки дома, потоньше бревна для постройки конюшен, сараев, еще более тонкие, – на заборы и перегородки. Работали весь световой день, останавливаясь только на обед. Первое время продукты покупали у жителей деревни Ильинки, которые и сами приезжали к переселенцам, помогали чем могли, угощали молоком и хлебом, учили спасаться от гнуса дегтем березовым. Но не все перенесли испытание мошкой и жизнью в шалашах, один из Янов передумал и вернулся в родную Прибалтику.
Женщины собирали травы, дети им помогали. Тмин, ромашку, иван-чай, валериану и анис – все в пучках развешивали на веревках между столбами, а затем переносили в первый сарай.
Неожиданно появились на двух лошадях посыльные из Енисейского земства, они привезли в подарок топоры, распиловочный станок – для нарезки досок, на конной тяге, скобы и гвозди. Мужчины часто ездили в кузницу в Орловку, которая размещалась на берегу Барги, за деревней.
Работа кипела беспрерывно, до морозов нужно было успеть построить дома, помещение для скота, заготовить сено, благоустроить усадьбу у дома. Воду из реки Кан не пили, по совету жителей Ильинки питьевую воду брали из родников, которых было очень много в лесу. Один из родников углубили, сделали каменные ступеньки и из этого ключика брали воду для питья.
Особенно интересно прошло первое знакомство с рыбными угодьями реки Кан. Братья Яны в погожий жаркий денек отправились на рыбалку с неводом, купленным еще у балтийских рыбаков. Невод был крепкий, добротный. Мужчины зашли в речку, начали закидывать сеть. Берег огласили крики рыбаков. Оказалось, рыба натыкалась в воде на ноги братьев, царапая их плавниками и мордами, кусая бесцеремонно. Невод едва вытащили четверо мужчин. Язи, сорожка, хариусы, таймени, ленок, осетры стали добычей рыбаков. Рыбу солили в кадушках впрок.
Со станции Рыбное снова прибыл посыльный и вручил отцу семейства, Яну Яновичу, сто рублей царскими монетами на приобретение домашнего скота.
Вскоре купили двух коров, которых не пасли, а загнали в специальные загоны, поскотины. Дети присматривали за коровками, потому что местные лоси и олени проявляли интерес к домашним животным, приходили посмотреть на коров. Диких животных можно было встретить всюду вокруг стройки. Горностаи, черные соболи, лисы, барсуки, белки и хорьки водились в большом количестве. Тайга была населена сохатыми, которые в день раза три переплывали Кан.
Радость землепашцев передавалась и детям. Дети радостно бежали с обедом в поле, старались принести родителям горячую кашу или заваренный травяной чай. В первый год посеяли лен, гречку, просо, овес. Под пшеницу пашню приготовили только через год. Пашня давала урожай около ста центнеров с гектара ржи, чуть поменьше – пшеница. Возле посевов строили вспомогательные избушки, в них хранили инвентарь, отдыхали, чтобы не ездить домой в страдную пору.
Время пролетело птицей, пашня увеличивалась с каждым годом. Теперь зерно стали продавать, менять на одежду и обувь, кормить отрубями канадских свиней, многочисленную домашнюю птицу.
Очень интересно было организовано животноводство. Помещение для скота построили из бревен, посаженных на седой мох. Просторная прихожая включала в себя раздевалку, где всегда стояли деревянные башмаки для работы в стайке. Окна в помещении для животных устраивались на южной стороне, с множеством мелких квадратиков, закрытых слюдяными пластинами. Размер оконных рам был такой же, как и в жилом доме фермеров. Животные содержались в чистоте, в добром здравии, зимой пили воду, согретую в бочках, вдоволь имели сена и зерна, поэтому молока давали много. Летом не успевали его перерабатывать: делать сыр на зиму и сливочное масло.
Часто на крестьянский ужин готовили литовское национальное блюдо – милтупутру: в кипящее молоко бросали картофельные галушки, затем рыбу, очищенную от костей, и немного коровьего масла. Хлеб пекли сами, в магазине не покупали. Зерно размалывали на водяной мельнице в деревне Орловка. Готовили муку трех видов: тонкого белого размола для приготовления калачей и булочек, среднего помола для выпечки хлеба и крупного помола, применяемого как крупа. Пшеничную кашу взбивали раздвоенной еловой веточкой, выскобленной добела. Так же размалывали горох и овес в муку, приготовляли из нее гороховый кисель и овсяный кисель…
Огромное значение имел лен. Семена привезли с собой из Каунаса, в год поселения, посадили сразу, почти на целинную землю. Лен очень хорошо родился, высокий, красивый. Из него делали холсты для постельного белья, льняное масло из семян для пропитания. Из льняных отходов готовили утеплитель, применяемый для пошива одежды.
Ольховой корой красили белые холсты, чтобы сшить брюки, куртки, платья. Вскоре освоили охоту на пушных зверей, стали шить красивые шапки, богатые воротники, особенно славились воротники из горностаев.
