Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни
— Ах, как хорошо! Как всё превосходно, замечательно и волшебно, — почему-то грустно и тоскливо произнесла Наташа.
— И почему же в ваших словах, моя дорогая, присутствует такая грусть, а также наличествует тоска, непередаваемая словами?
— А потому, что именно осенью мы остро понимаем, что всё проходит, и всё конечно.
— Да, мысль банальная, высказанная миллионами или миллиардами людей до нас, но каждый раз она воспринимается как величайшее, гениальное и самое свежее откровение.
— Не издевайся! Хватит. Поговорим о другом, — сначала устало произнесла, а потом вдруг восторженно воскликнула Наташа. — Слушай, я всё никак не могу прийти в себя после твоего последнего концерта в Кремле. Боже, что ты вытворял! Как ты играл! Это было что-то невероятное, умопомрачительное, потрясающее и непередаваемое словами! Зал чуть не сошёл с ума!
— Бывает, — небрежно усмехнулся я.
— Когда Президент вручал тебе орден, то я заметила, что у него тряслись руки. Вот это да! Ну, ты красавчик, ну ты и умница! Гений, истинный гений! Боже мой, Боже мой!
— Ну, накаркала, — скривился я.
— Что?
— Ты не заметила вон того весёлого и очень жизнерадостного господина в чёрном, который идёт нам навстречу?
— Боже мой! О, Господь наш!
— Да, он самый. И хватит о нём упоминать в суе!
Человек в Чёрном плавно приблизился к нам, улыбнулся, слегка поклонился, чувственно и страстно поцеловал Наташину ручку.
— Добрый день, господа.
— Здравствуйте, уважаемый Создатель. Как ваши дела? — спросил я и пожал ему руку.
— Всё великолепно! Замечательно! В моей жизни произошли три великих события! — восторженно воскликнул Бог. — Немедленно и сейчас же по этим поводам накрываю поляну!
— И каковы они, эти события? — спросила Наталья, томно щуря лазоревые глазки, и изящно и призывно накручивая на пальчик завиток пшеничных густых волос.
— Ну, во-первых, я восхищён последним концертом Маэстро, — счастливо улыбнулся Создатель. — Всё-таки к его успеху я имею самое прямое отношение. Это было великолепно, гениально и неповторимо! Президент чуть не потерял сознание на двадцатой минуте исполнения Восьмой Симфонии. О, как всё было неподражаемо и отточено! Я в полном восторге от концерта, и некоторое время, сознаюсь, находился в каком-то тягучем и ужасном трансе, из которого вышел только через двое или трое суток! Маэстро, браво!
— Спасибо, — поклонился я. — Ну, а во-вторых, и в-третьих? Что же ещё такое особенное случилось и приключилось?
— Представляете, я наконец-то стал пьянеть от спиртного! О, сколько непередаваемых ощущений я потерял в прошлой жизни! Мир открыл передо мною ранее неизвестные, сладко манящие и волшебные чертоги, полные истинного удовольствия. Нет, не удовольствия, а подлинного экстаза! Стало так весело и интересно. Я забыл, что такое скука и всякая там меланхолия. Я теперь постоянно нахожусь под кайфом, и это так классно. И главное!
— И что же? — жадно спросила Наташа.
— Я влюбился!
— Ничего себе! — удивился я. — И как же это у тебя получилось?
— А я просто последовал твоему мудрому совету, ну, насчёт полного расслабления, отвлечения и медитации. Сначала я сумел напиться, а потом сразу влюбился. Правда, в проститутку, но не беда. Хорошая и достойная женщина. Кое-какой потенциал в ней заложен. Я его разовью, и всё будет так, как надо! Она, кстати, сразу забеременела от меня. Представляете?! Вот и осуществлены все мои давние мечты. О, как я счастлив! Я невыносимо счастлив и окрылён!
— Поздравляю, Создатель! Но ты уверен, что ребёнок твой? — очень осторожно спросил я.
— Саша!
— Заглохни!
— Будущий ребёнок мой. Я очень тщательно проследил за движением сперматозоидов и актом зачатия, а также всё время держал под контролем общее состояние организма моей голубки ненаглядной, — усмехнулся Творец.
— Ещё раз поздравляю.
— Спасибо.
— Но, надеюсь, Создатель, вы знаете меру при употреблении алкоголя и в любви? — осторожно спросила Наташа. — В случае потери чувства меры неизвестно что может произойти.
— Конечно, конечно! Мера нужна во всём! — горячо заверил нас Творец всего сущего. — Я стараюсь не пересекать ту хрупкую и тонкую грань, которая подчас превращает лёгкое удовольствие в большое безумие.
— Прекрасно, прекрасно… — усмехнулся я.
— Вы не совсем правы! — заявила Наташа. — Пусть будет большое удовольствие и большое безумие в любви! Ну, а что касается алкоголя…
— Да, потребление его следует ограничивать.
— Да, уж… — скривился я.
— Дорогая, в связи с вашим заявлением вынужден вам кое в чём признаться, — скорбно произнёс Бог.
— И в чём же? — заинтересовалась Наташа.
— Один раз, чисто ради эксперимента, я ушёл в глубокий недельный запой и потерял меру в любви. Женщина чуть не померла.
— Ничего себе! — изумился я.
— Да, что было, то было.
— Ну, и каковы были ощущения?
— Вы знаете, мне в принципе понравилось. Такое безумное раскрепощение натуры, такие мысли, такие чувства и неведомые ранее эмоции! Всё на грани, а вернее, за гранью, — сначала восторженно, а потом задумчиво и грустно произнёс Бог. — Было интересно и приятно, но больше я этот эксперимент не повторял и не повторю никогда впредь. Умеренность всё-таки должна быть во всём.
— И правильно, — вздохнул я. — Умеренность, как известно, есть самый лучший пир.
— Да, согласен. Великая истина, — в свою очередь вздохнул Творец. — Но жаль. Очень жаль…
— Жаль самого себя или множественного количества упущенных ранее сущностей?! — усмехнулась Наталья.
— Собственно, это одно и тоже. Эх, пивка бы сейчас!
— Прекрасно! — воскликнули мы с Натальей почти одновременно.
— Господа, а знаете, мне вдруг захотелось пива под креветки или под раков, — сказал Бог. — Я вхожу во вкус обычной земной жизни. Я вижу в паре десятков шагов от нас довольно приличное и уютное летнее кафе. Предлагаю в него заглянуть.
— Великолепное предложение! — просиял я. — Это то, что надо!
— Я не против, — улыбнулась Наташа.
Мы поднялись на возвышение, на котором находилось кафе, сели за столик, стали любоваться морем, которое застыло в лёгкой и знойной полуденной дрёме.
— Ах, как хорошо! — воскликнула Наташа. — Господа, время почти обеденное. А не заказать ли нам шашлыка и салатика?
— Ну, под шашлычок, я думаю, хорошо пойдёт холодная водочка, — ухмыльнулся Бог.
— А может быть более уместно будет красное сухое вино? — осторожно спросил я.
— Вы правы, но для начала предлагаю принять по сто грамм водочки, для разогрева. Аперитив, так сказать. Ну а потом отведаем шашлык под красное вино.
