Чак Хоган - Штамм Закат
Звук радиоприемника начал слабеть, и первой мыслью Фета было, что все дело в его поврежденном ухе. Он встал и покрутил рукоятку походной динамо-машины, чтобы восстановить питание, — приемник продолжил работу. Человеческие голоса почти исчезли из эфира — их вытеснили мощные помехи и возникающие время от времени пронзительные завывания высоких тонов. Однако некое коммерческое спортивное радио каким-то образом сохранило свои вещательные возможности, и, хотя все дикторские таланты явно покинули станцию, а может, не только станцию, но и этот мир, один продюсер все же остался. Именно он сидел у микрофона и, поменяв формат вещания — станция перешла с обычной спортивной болтовни «Янкиз-Метс-Джайентс-Джетс-Рейнджерс-Никс»* на новостной режим, — передавал сообщения, выуженные из Интернета или почерпнутые из случайных звонков слушателей.
— ...национальный вебсайт ФБР сообщает, что после инцидента в Бруклине федеральная полиция арестовала доктора Эфраима Гудуэдера. Речь идет о беглом бывшем служащем ЦКПЗ, который выложил в Интернет то самое первое видео — помните? Там еще был парень в сарае, посаженный на цепь, как собака. Помните? Тогда все эти демонические дела казались чистой истерикой или же просто сильно на
думанными. Да, хорошие были времена. Как бы то ни было, вебсайт сообщает, что его арестовали по обвинению... что-что?.. в покушении на убийство? Боже правый! Только мы подумали, что могли бы получить какие-то реальные ответы... Я хочу сказать: ведь этот парень, если память мне не изменяет, с самого начала находился буквально в центре событий. Правильно? Он первым вошел в тот самолет, рейс семьсот пятьдесят три. И его разыскивали в связи с убийством человека, который тоже входил в ту первую группу реагирования, человека, работавшего на Гудуэдера, кажется, его звали Джим Кент. В общем, ясно: вокруг этого парня что-то происходит. Вот вам мое мнение: я думаю, они хотят заосвальдировать его, если вы понимаете, о чем я. Поступить с ним так же, как когда-то поступили с Ли Харви Освальдом*. Две пули в живот, и парень умолкает навсегда. Вот вам еще один кусочек этой гигантской головоломки, которую, как мне кажется, никто не в состоянии сложить в цельную картину. Если у кого-либо из вас, там, в мире, есть какие-нибудь мысли на этот счет, какие-нибудь идеи или теории, и если ваш телефон все еще работает, — быстро звоните сюда, по горячей спортивной линии... Сетракян сидел с закрытыми глазами.
— Покушение на убийство? — повторил Фет услышанное.
— Палмер, — сказал Сетракян.
— Палмер! — воскликнул Фет. — Вы полагаете, это обвинение — не фальшивка? — Его шок быстро прошел, сменившись восторженной оценкой услышанного. — Взять и пристрелить Палмера. Боже Иисусе! Ай да старина доктор! Как же я об этом не подумал?
— Я очень рад, что вы не подумали.
Фет запустил пальцы в свою шевелюру и потряс голову, словно бы заставляя себя окончательно проснуться.
— Значит, вас было двое, ага?
Он отступил на несколько шагов и выглянул через полуоткрытую дверь мастерской, чтобы проверить, все ли в порядке с главным входом. Сквозь фасадные окна было видно, что уже опускаются сумерки.
— То есть вы знали об этом?
— Я подозревал.
— И вы не захотели остановить его?
— Я смог понять: его невозможно остановить. Иногда человек должен действовать, не сдерживая свои порывы. Поймите, он медик, ученый, застигнутый пандемией, источник которой нахально перечеркивает все то, что он, как ему думалось, знал. Прибавьте к этому личные неурядицы, связанные с его женой. Он выбрал курс, который, на его взгляд, был совершенно правильный.
— Смелый шаг. Имело бы это хоть какой-нибудь смысл? Если бы он преуспел?
— О, думаю, что да. — Сетракян продолжил возиться со своей конструкцией.
Фет улыбнулся.
— Вот уж не думал, что у него хватит пороху на такое.
— Уверен, что он и сам так не думал.
Вдруг Фета царапнула мысль, будто он увидел, как перед фасадным окном скользнула какая-то тень. Василий стоял вполоборота к окну и уловил движение лишь периферийным зрением. Ему померещилось, что существо, прошедшее за окном, было очень большим.
— Думаю, у нас посетитель, — сказал Фет, спешно направляясь к задней двери.
Сетракян встал, быстро дотянулся до своей трости с волчьей головой, крутанул набалдашник и обнажил с десяток сантиметров серебра.
— Стойте на месте, — произнес Фет. — И будьте наготове. Схватив заряженный гвоздезабивной пистолет и меч,
Василий выскользнул через заднюю дверь. Больше всего он опасался, что к ним явился Владыка.
Как только Фет прикрыл за собой дверь, он тут же увидел на обочине дорожки, огибавшей дом, крупного мужчину. Густобрового неуклюжего мужчину лет шестидесяти с лишним, ростом никак не меньше Фета. Пришелец стоял в странной позе: полуприсев — видимо, щадил больную ногу, — и выставив вперед руки с открытыми ладонями. Создавалось впечатление, что он принял стойку рестлера.
Нет, не Владыка. И даже не вампир. Это было видно по глазам мужчины. И по его движениям. Даже новообращенные вампиры передвигаются довольно странно — уже не совсем как люди. Скорее как крупные животные. Или же и вовсе как жуки.
Из-за «позаимствованного» Фетом микроавтобуса — того самого, по борту которого шла надпись: «УПРАВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ МАНХЭТТЕНА», - выступили еще двое. Один был с ног до головы увешан серебряными украшениями. Низкорослый, коренастый и, видимо, очень сильный — от него просто разило мощью, — он рычал и щерился, как помоечный пес. Пес, извалявшийся в груде побрякушек. Второй был моложе. Он держал в руке длинный меч, и кончик этого меча целился точно в горло Фета.
Ну что же, значит, цену серебру они знали.
— Я человек, — сказал Фет. — Если вы, ребята, ищете чего пограбить, то у меня, кроме крысиного яда, ничего нет.
— Мы ищем старика, — раздался голос позади Фета. Василий повернулся так, чтобы держать в поле зрения
всех пришельцев. Третьим был Гус. Воротник его рубашки был оторван, поэтому надпись, вытатуированная у него на ключицах, — SOY СОМО SOY — вполне читалась. В руке у Гуса был длинный серебряный нож.
Итак, три гангстера-мексиканца и старый отставной рестлер с ладонями как добрые толстые отбивные.
— Уже темнеет, ребята, — сказал Фет. — Шли бы вы отсюда.
— Чего-чего? — спросил Крим, тот, что с серебряными кастетами.
— Ломбардщик, — пояснил Гус Фету. — Где он?
Фет решил стоять на своем. Эти панки были навьючены убийственными орудиями, но Василий не знал их, а те, кого он не знал, ему не нравились.
— Не понимаю, о ком вы говорите.
Гус, разумеется, не повелся на эти слова.
— Ну что же, мать твою, тогда мы пооткрываем все комнаты, дверь за дверью.
— Валяйте, — сказал Фет. — Только сначала вам придется пройти сквозь меня. — Он сделал движение своим гвозде-забивным пистолетом. — Просто чтоб вы знали: вот эта малышка у меня в руке — очень неприятная штуковина. Гвоздь вонзается в кость. Просто-таки впивается в нее. Вампир или не вампир — не важно: кости каюк. Я еще успею услышать, чоло1, как ты будешь вопить, когда попытаешься выковырять пяток сантиметров серебра из своей, бля, глазницы.
— Василий, — предостерегающе произнес Сетракян, выходя из задней двери с тростью в руке.
Гус увидел старика, увидел его руки. Те самые руки с искореженными пальцами — в точности такие, какими он их и запомнил. Ломбардщик выглядел куда старее прежнего, даже стал меньше ростом. С того момента, как они встретились несколько недель назад, прошли годы. Гус выпрямился в полный рост — он вовсе не был уверен, что старик узнает его.
Сетракян оглядел Гуса с ног до головы.
— Сокамерник, — сказал он.
— Сокамерник? — переспросил Фет.
Сетракян протянул руку и фамильярно похлопал Гуса по плечу.
— Ты слушал. Ты понял. И ты выжил.
— А гуэво1. Я выжил. А вы... вы все-таки выбрались.
— Неожиданным образом фортуна повернулась ко мне лицом, — сказал Сетракян. Он посмотрел на спутников Гуса. — А что стало с твоим другом? Тем, который был болен. Ты сделал то, что должен был сделать?
Гус содрогнулся, вспомнив ту страшную ночь.
— Си2. Я сделал то, что должен был сделать. И я, бля, делаю это с тех самых пор.
Анхель полез одной рукой в рюкзак, висевший на его плече, и Фет сразу взял на изготовку свой гвоздезабивной пистолет.
— Ну ты, медведище, полегче, — сказал он.
Анхель вытащил серебряную шкатулочку, которую они извлекли из руин ломбарда. Гус подошел к старому рестле-ру, взял шкатулку, открыл ее, вытащил карточку, лежавшую внутри, и передал ломбардщику.
На карточке был написан адрес Фета.
Сетракян заметил, что шкатулка помята и закопчена, а один уголок даже оплавился под воздействием сильного жара.
