Говард Лавкрафт - Дневник Алонзо Тайпера
Воистину многие ужасные древние тайны Земли лучше оставить неразгаданными — кошмарные тайны, которые не имеют никакого отношения к роду человеческому и которые человек может постичь лишь ценой своего покоя и рассудка; сокровенные страшные истины, знание которых превращает любого в чужака среди людей, вершащего свой путь в одиночестве. То же касается и жутких существ, более древних и могущественных, чем человек; богомерзких существ, преодолевших безбрежные бездны времени и достигших эпох, для них не предназначенных; кошмарных монстров, что тысячелетиями дремали в немыслимых тайных логовах и глубоких подземных пещерах, неподвластные законам разума и причинной обусловленности, а ныне готовы пробудиться по воле кощунников, постигших их темные запретные символы и секретные пароли.
24 апреляВесь день изучал на чердаке рисунок и ключ к загадочным письменам. На закате услышал странные незнакомые звуки, долетавшие, казалось, откуда-то издалека. Прислушавшись, я понял, что они доносятся с увенчанного кромлехом[6] крутого холма, который возвышается за деревней к северу от особняка. Со слов В*** я знал о существовании тропы, ведущей от дома к холму с доисторическим каменным сооружением, и подозревал, что Ван дер Хейлы имели все основания пользоваться ею по определенным датам, но до сих пор особо не задумывался на сей счет. Вновь услышанные звуки представляли собой сочетание пронзительного, резкого голоса свирели с отвратительным шипением или свистом — диковинная, чуждая слуху музыка, не похожая ни на что из описанного в анналах земной истории. Она звучала чуть слышно и вскоре стихла, но данное обстоятельство заставило меня задуматься. Именно в сторону холма тянется длинное северное крыло дома с потайным спускным желобом и запертым подвальным помещением под ним. Не кроется ли здесь некий важный момент, до сих пор ускользавший от моего внимания?
25 апреляСделал странное и тревожное открытие, касающееся характера моего заточения здесь. Влекомый некой зловещей притягательной силой, я двинулся в сторону холма и обнаружил, что колючий кустарник расступается передо мной, но только в одном этом направлении. Чуть поодаль там находятся полуразрушенные ворота, а среди зарослей явственно угадываются следы старой тропы. Кустарник густо растет вокруг холма и частично покрывает склоны, но на увенчанной кромлехом вершине нет никакой растительности, помимо необычного вида мха да чахлой травы. Я поднялся на холм и провел там несколько часов; внимание мое привлек странный ветер, который, похоже, непрестанно овевает угрюмые каменные глыбы и порой будто бы шепчет на удивление отчетливо какие-то непонятные, загадочные слова.
Камни эти по цвету и текстуре не похожи ни на один из минералов, виденных мной прежде. Они не коричневые и не серые, но скорее грязно-желтые с тускло-зелеными наплывами и, кажется, способны менять цвет, подобно хамелеону. Текстура камней странным образом напоминает чешуйчатую змеиную кожу и вызывает необъяснимое омерзение при прикосновении — на ощупь они холодные и липкие, точно жаба или какая-нибудь рептилия. Возле центрального менгира[7] находится обложенная булыжниками яма, назначение которой мне непонятно, — возможно, это горло давно заваленного колодца или туннеля. Когда я в нескольких разных местах попытался спуститься с холма не по направлению к дому, кустарник по-прежнему преграждал мне путь, но ведущая к особняку тропа осталась легкопроходимой.
26 апреляНынче вечером снова поднимался на холм и обнаружил, что шепот ветра стал гораздо отчетливее. Его почти сердитое гудение близко походило на диковинную речь, изобилующую свистящими и шипящими звуками, и напомнило мне странный свирельный напев, который позавчера я слышал издалека. После заката на северном горизонте полыхнула не по сезону яркая зарница, а мгновение спустя высоко в темнеющем небе прогрохотал гром. Что-то в этом природном явлении не на шутку встревожило меня, и я не мог отделаться от впечатления, что громовый раскат завершился звуками шипящей нечеловеческой речи, которая под конец перешла в оглушительный гортанный хохот, сотрясший небесную твердь. Неужто я начинаю сходить с ума? Или же мое недозволенное любопытство вызвало неслыханные ужасы из сумеречных сфер? До Вальпургиевой ночи осталось совсем недолго. Чем все закончится для меня?
27 апреляНаконец-то сбудутся мои мечты! Не знаю, придется ли мне отдать взамен свою жизнь, душу или тело, но я войду в запретные врата! Расшифровка иероглифов на рисунке продвигалась медленно, но сегодня днем я напал на окончательный ключ к разгадке. К вечеру я знал смысл таинственных знаков — и существует один-единственный способ применить обретенное знание к сущностям, населяющим особняк.
Где-то под домом погребено древнее, забвенное Существо, которое покажет мне врата и подскажет все необходимые знаки и слова, давно утраченные. Я и близко не представляю, сколько времени Оно пролежало там, забытое всеми, кроме тех, кто воздвиг кромлех на холме, и тех, кто впоследствии отыскал это место и построил здесь дом. Вне всяких сомнений, именно поиски этого Существа привели Хендрика Ван дер Хейла в Новые Нидерланды[8] в 1638 году. Жителям Земли Оно неизвестно — лишь немногие, потрясенные страхом люди, нашедшие или унаследовавшие ключ к тайне, говорили о Нем боязливым шепотом. До сих пор никто из смертных даже мельком не видел Его — если только бесследно исчезнувшие колдуны, в прошлом жившие здесь, не продвинулись в своих изысканиях дальше, чем принято считать.
Постигнув смысл иероглифов, я овладел Семью Утраченными Знаками Ужаса и познал леденящие душу непроизносимые Слова Страха. Мне остается лишь прочитать заклинание, которое преобразит Забвенного, являющегося Стражем Древних Врат. Я премного дивлюсь заклинанию — оно состоит из странных, крайне неблагозвучных гортанных и жутковатых шипящих звуков, каких я не встречал ни в одном известном мне языке — даже в самых страшных главах «Livre d'Eibon». Поднявшись на холм на закате, я попробовал произнести заклинание вслух, но ответом мне служили лишь приглушенный зловещий рокот далеко за горизонтом да легкое облачко тончайшей пыли, которое корчилось и кружилось в воздухе, точно богомерзкое живое существо. Возможно, я неверно произношу незнакомые слоги, а возможно, великое преобразование может произойти только в Вальпургиеву ночь — во время ужасного шабаша, для которого, несомненно, меня и удерживают здесь обитающие в доме Силы.
