Говард Лавкрафт - Дневник Алонзо Тайпера
В переднем холле снова оставлены съестные припасы для меня — несомненно, так будет продолжаться и впредь. Вчера вечером я посыпал весь пол пылью в надежде позже обнаружить там следы, но к утру холл оказался тщательно подметен неведомо чьими стараниями.
22 апреляСегодняшний день ознаменовался ужасным открытием. Я еще раз обследовал затянутый паутиной чердак и нашел там растрескавшийся резной сундук (явно голландской работы), полный богопротивных книг и манускриптов, гораздо более древних, чем все попадавшиеся мне здесь до сих пор. Среди них «Некрономикон» на греческом, «Livre d'Eibon» на нормандском французском и первое издание «De Vermis Mysteris» старого Людвига Принна. Но страшнее всех них — старинный манускрипт в переплете. Он написан на вульгарной латыни странным, неразборчивым почерком Клаэса Ван дер Хейла и представляет собой собрание дневниковых записей, которые последний вел в период между 1560 и 1580 годом. Когда я отомкнул застежку темного серебра и стал листать пожелтевшие страницы, из книжки выпал цветной рисунок с изображением чудовищного существа, более всего похожего на кальмара с щупальцами, клювом и огромными желтыми глазами, общие очертания которого являют собой отвратительную пародию на человеческую фигуру.
Никогда прежде не видел я столь омерзительного, столь кошмарного монстра. На верхних и нижних конечностях, а равно на головных щупальцах у него диковинные когти — при виде них мне невольно вспомнились сотканные из тени гигантские призраки, что постоянно возникали передо мной, угрожающе шаря в воздухе лапами. Само же чудовище восседает на громадном троноподобном пьедестале, испещренном неведомыми иероглифами, отдаленно напоминающими китайские. И письмена, и изображенное на бумаге существо дышат злом столь безмерным и всепроникающим, что я нахожу невозможным отнести рисунок к какой-либо определенной эпохе или культуре. Скорее, этот монстр является средоточием и воплощением вселенского зла, разлитого в бескрайних пространствах прошлых и грядущих тысячелетий, а жуткие иероглифы — суть наделенные разумом гнусные символы, живущие своей собственной нечестивой жизнью и готовые в любой момент сорваться с пергамента, дабы уничтожить читателя. Что означает это чудовищное существо и каков смысл этих иероглифов, я не имею понятия, но и первое, и вторые прорисованы столь тщательно не иначе как с некой богомерзкой целью. Внимательно рассматривая зловещие знаки, я обнаруживал в них все больше сходства с наводящими ужас иероглифами, выгравированными на железном замке в подвале. Я оставил рисунок на чердаке, ибо при всем желании не смог бы заснуть, находись он в одной комнате со мной.
Весь день и вечер читал дневник старого Клаэса Ван дер Хейла, и открывшееся мне знание омрачит и отравит непреходящим ужасом все оставшиеся дни моей жизни. Картины зарождения нашего мира и предшествовавших миров разворачивались перед моим умственным взором. Я узнал о городе Шамбала, построенном лемурийцами пятьдесят миллионов лет назад, — защищенный мощными барьерами психической энергии, он и поныне стоит в целости и сохранности среди диких гор Востока. Я узнал о «Книге Дзиан»,[5] первые шесть глав которой написаны еще до образования Земли и которая уже была древней в незапамятные времена, когда правители Венеры преодолели космические бездны на своих кораблях, дабы принести цивилизацию на нашу планету. Я впервые увидел запечатленным на бумаге имя, которое люди всегда произносят опасливым шепотом и которое я узнал лучше других и при более жутких обстоятельствах, — внушающее безмерный страх и отвращение имя Ян-Хо.
По ходу чтения мне несколько раз приходилось останавливаться и ломать голову над темными местами, не поддающимися пониманию без ключа к смыслу написанного. В конце концов, по разным намекам и косвенным указаниям, я пришел к заключению, что старый Клаэс не решился изложить все свои знания в одной книжке, но приберег ряд существенных моментов для второй. Ни один из манускриптов не понять без другого, а потому я принял твердое намерение отыскать недостающий дневник, если только он находится где-то здесь, в пределах проклятого особняка. Несмотря на свое положение пленника, я не утратил присущей мне от природы страсти к исследованию всего неизвестного и исполнен решимости возможно глубже проникнуть в тайны Вселенной, прежде чем свершится мой жребий.
23 апреляВсе утро искал второй дневник и к полудню нашел его в письменном столе в запертой комнатушке. Он также написан на вульгарной латыни и состоит, похоже, из разрозненных заметок, относящихся к различным разделам первой части. Пролистав страницы, я мгновенно заметил ненавистное имя Ян-Хо — название канувшего в забвение, скрытого от взоров людских города, построенного в дочеловеческие времена, хранилища бесконечно древних тайн, смутные воспоминания о котором таятся в подсознании каждого человека. Оно повторяется там многократно, и текст вокруг него всякий раз испещрен грубо начертанными иероглифами, имеющими явное сходство с теми, что покрывают пьедестал, изображенный на найденном мной кошмарном рисунке. Очевидно, именно во втором дневнике кроется ключ к ответу на вопросы, касающиеся многощупальцевого чудовища и его запретного послания. Придя к такому заключению, я поднялся по скрипучим ступенькам на затянутый паутиной, внушающий ужас чердак.
Дверь чердака заклинило, чего не случалось прежде. Я несколько раз со всей силы наваливался на нее плечом, но все без толку, а когда она наконец подалась, у меня возникло четкое ощущение, будто некое гигантское незримое существо вдруг перестало придерживать ее изнутри — существо, которое улетело прочь на нематериальных, но шумно хлопающих по воздуху крыльях. Жуткий рисунок определенно лежал не на том месте, где я его оставил. Применив ключ, обнаруженный во второй записной книжке, я вскоре понял, что он не ведет прямиком к разгадке тайны. Это всего лишь ключ — ключ к тайне слишком страшной, чтобы оставлять ее без надежной охраны. Потребуются многие часы, если не дни, чтобы расшифровать ужасное послание.
Успею ли я разгадать тайну до своей смерти? Призрачные черные лапы все чаще и чаще возникают перед моим взором, и мне кажется, они увеличились против прежнего. И теперь меня неотступно преследуют туманные призраки чудовищных существ, чьи нематериальные тела кажутся слишком громадными, чтобы помещаться в комнатах. Время от времени передо мной проплывают беспорядочной вереницей уродливые лица и фигуры или издевательски ухмыляющиеся двойники портретов.
