Олег Бондарь - Похорони мечту (СИ)
Настроение было почти радостным, когда протянул руку, чтобы открыть дверцу машины. Он уже коснулся холодного металла, осталось лишь потянуть на себя ручку, когда темная тень заслонила небо с уплывающей луной, и что-то тяжелое свалилось на плечи. От мягкого чувствительного толчка Игорь, словно мячик, отлетел назад, свалился на спину, несколько раз перекувырнулся, и лишь чудом не скатился обратно на дно оврага.
Первое, что увидел: оскаленную пасть с выпирающими наружу белыми клыками и свесившимся набок языком. Далее — лохматую морду, торчащие уши и темную бездну глаз, словно пытающихся загипнотизировать.
Может, собака?
Раздавшееся рядом громкое и протяжное «Вау-у-у-у» развеяло последние сомнения.
Вот и все… Сейчас эта серая скотина перегрызет мне глотку. Затем, учуяв запах свежей крови, набросится вся свора. Разорвут тело на части, растащат обглоданные кости по всей округе и никто никогда их не найдет… А, может сожрут вместе с костями… Ведь зимой волки голодные и не брезгуют ничем, даже полевыми мышками…
Игорь уже видел, как куски его плоти исчезают в черных провалах ненасытных глоток, почти не пережеванные сваливаются в желудок, перевариваются… А дальше…
Но волк почему-то не спешил. Он все так же внимательно всматривался парню в глаза и, удивительно, Игорь не чувствовал в его взгляде агрессивности. Наоборот, от хищника исходило некое успокоение, как будто он и в самом деле проводил сеанс гипноза.
А почему бы и нет?
Удавы ведь гипнотизируют кроликов… Разве волки не могут поступать так же? Своеобразный акт милосердия… Нечто, вроде анестезии, чтобы не так страшно было умирать…
Только, почему он медлит?
Ведь я уже готов…
Не сопротивляюсь, и не собираюсь этого делать… Не потому, что не могу… Просто, не хочется…
Зачем?
Ведь исход предрешен…
А быть покорным и безропотным, оказывается, тоже приятно…
Игорь действительно ощущал нечто вроде сексуального возбуждения, и уже с нетерпением ожидал, когда клыки сомкнутся на его горле. Ему хотелось почувствовать боль, он жаждал ее. Он наслаждался ею мысленно. Представлял, как зубы хищника медленно пронзают кожу, с восторгом слышал хруст костей и булькающие звуки вытекающей крови. Вот только, сможет ли он ощутить все наяву? Обидно будет, если умрет сразу и не успеет насладиться собственной смертью…
Давай же, рви, терзай!..
В какой-то миг он готов был сам наброситься на зверя, чтобы спровоцировать его действия. Но сразу же отказался. Испугался, что разъяренный волк быстро его прикончит, не позволив прочувствовать всей глубины момента. Да и мысль, что в ожидании смерти также присутствует нечто волнующее и приятное, показалась здравой.
Он попробовал просмотреть свою жизнь, говорят, в минуты смертельной опасности такое возможно, но ничего не получилось. Прожитое казалось слишком пресным и неинтересным по-сравнению с величием свершающегося.
В какой-то миг промелькнуло лицо любимой девушки, и тоже не задержалось. Исчезло, словно бледная тень, беспомощная и ненужная.
Какая девушка?
Какая любовь?
Что это такое, вообще?
Только сейчас он понял, в чем заключается истинный смысл жизни. В ее завершающем моменте! Именно он является пиком доступных радостей, и именно ради него человек вынужден влачить жалкое существование…
Волчья морда, казалось, прочитала мысли, ухмыльнулась и исчезла. Теперь над головой было только небо с крохотными огоньками далеких звезд.
Разочарование оказалось столь сильным, что Игорь заплакал. Навзрыд, словно маленький ребенок. Он приподнялся на локтях, чтобы увидеть, куда делся избавитель? А тот далеко не уходил. Сидел рядом, в двух шагах и, похоже, вовсе не собирался нападать. За ним Игорь увидел еще несколько серых теней. Один волк, подобно статуи, возвышался на крыше автомобиля. Глаза хищников были устремлены на валяющегося у их ног безропотного и покорного человека…
— Вау-у-у-у… — затянул тоскливую песню облюбовавший автомобиль зверь, и его тотчас поддержали собратья.
Все вокруг: степь, снег и даже воздух прониклось заунывным воем. Он вибрировал в пространстве, словно неприглушенная струна, переходя от неимоверно высоких, почти неулавливаемых слухом, тонов до пугающе низких, и поднимаясь вновь. От жуткого хора впору было свихнуться. И так бы, наверное, случилось, если бы Игорь не был уверен, что рассудок давно ему не подчиняется.
Волки, совершенно забыв о парне, совершали некий, только им понятный обряд.
«Словно язычники перед жертвоприношением…» — совершенно неожиданно из сумбура эмоций вырвалась здравая и четкая мысль. Она вспышкой озарила мозг и безжалостно вышвырнула воцарившийся в нем хаос.
Остался вакуум.
Белый лист, на котором громадными кровавыми буквами были начертаны невысказанные вслух слова. А позади них огромным восклицательным знаком расплывалось алое пятно…
Надпись не исчезла сразу. Она подождала, пока Игорь смог сосредоточиться и осмыслить ее. Лишь после этого беспомощно растеклась, заполнив белизну алой завесой.
Красное зарево пульсировало от бледно розового до темно коричневого, достигая в пике почти невосприимчивой для глаз яркости. И на фоне цветовой аномалии песня хищников воспринималась, как нечто мистическое, нереальное, но, тем не менее, опасное и пугающее…
Потом пелена устала передавать сигналы тревоги или же посчитала работу выполненной и медленно рассеялась, словно туман под лучами восходящего солнца. Игорь снова увидел снег, темный контур автомобиля и окружающие его силуэты хищников, самозабвенно воздававших хвалу своему покровителю.
Словно язычники перед жертвоприношением…
А почему, словно?
Ведь именно такой обряд они и намерены совершить. И роль жертвы уготована ему…
Вместе с красной пеленой испарилась недавняя эйфория. Игорь снова явственно ощутил холод. А вместе с ним возвратился страх.
Умирать почему-то уже не хотелось.
Как вообще подобная мысль могла прийти в голову?
Но что он мог сделать? Взвыть от безысходности во весь голос? Поддержать кошмарный хор в тщетной надежде, что серое зверье примет его за своего и не тронет?..
* * *Игорь медленно поднялся на ноги.
Предосторожность оказалась излишней. Никто не спешил на него набрасываться. Во всяком случае, до окончания то ли песни, то ли молитвы.
