Криста Фауст - Поцелуй койота (ЛП)
Их участок Тихуаны и рекой-то выглядел только с натяжкой – скорее грязный ручеек химических отходов и неочищенных сточных вод, бегущий по широкому бетонному каналу, испещренному дохлыми псинами, палеными шинами и использованными шприцами. Вонь была кошмарная, но это никогда не мешало попыткам пробраться сквозь грязь на американскую сторону. Химес утверждал, что постепенно к запаху привыкаешь, хотя Леону верилось с трудом. Никаких душей в мире не хватало, чтобы вымыть память об этом благоухании из его головы.
Вскоре после полуночи они заметили троицу торчков, сбившихся в кучку на американском берегу реки. Мужчина в футболке с нечитаемым логотипом дэт-метала[3] и грязных джинсах, с длинными спутанными волосами и многочисленными ярко-красными пятнами саркомы Капоши[4] на лице и руках. Две женщины. Одна чересчур полная и до боли молоденькая – ребяческая черно-розовая футболка с паршивым рисунком «Хелло, Китти»; сильно раздутый живот, выпирающий между краем футболки и обвисшим поясом рваных розовых леггинсов; блеклые розовые волосы, на добрый десяток сантиметров черные от корней; мертвые, полные безнадежности глаза. Лет шестнадцать максимум. Если она пользуется одним шприцом и черт знает чем еще с приятелем, то, скорее всего, уже ВИЧ-положительна. Леон понадеялся, что она просто толстая, а не беременная. Вторая женщина была в толстовке с поднятым капюшоном (черные вьющиеся волосы выбивались по краям), джинсах и пыльных туристических ботинках. Видимые участки кожи казались мертвенно бледными на резком натриевом свету. Первые двое полностью увлеклись чем-то, наверное, готовили героин, но женщина сидела неподвижно, словно изваяние, и, казалось, наблюдала за пограничниками.
– Отвлекающий маневр, – сказал Химес, когда они направили внедорожники вверх, на край канала.
– Отвлекающий?
– Нелегалы платят наркоманам, чтобы те ширялись у реки, – объяснил Химес. – Так они отвлекают наше внимание от переправы.
Он поднял щиток шлема и поднес к глазам компактный бинокль, чтобы лучше рассмотреть происходящее. С минуту он молча вглядывался, потом передал бинокль Леону. Тот навел фокус и сконцентрировался на руках мужчины. Как и следовало ожидать, тот высыпал что-то из крохотного пластикового конверта в металлическую пробку. Толстушка, прижавшись к нему, держала одноразовую зажигалку и шприц. На обкусанных ногтях поблескивал лак с искорками, а палец украшало дешевое колечко в форме звезды.
– Будем брать? – спросил Леон.
– Можно попробовать, – отозвался Химес. – Но они, наверное, сбегут на мексиканскую сторону.
– И что? Будем просто смотреть?
Леон так усиленно приглядывался, что когда что-то внезапно изменилось, выглядело это, как быстрая перетасовка и смазанное движение. Он опустил бинокль и прищурился на троицу торчков. Нет, их уже осталось двое – и оба лежали лицом вниз в маслянистой воде, а вокруг лениво растекались алые струйки. Толстушка, кажется, оказалась без головы.
– Какого…
Он развернулся к Химесу и увидел, что вторая женщина стоит прямо за ними, между двумя автомобилями. Она была почему-то голая. Необъяснимо, конечно, но не более удивительно, чем то, как она взлетела на вершину пологого бетонного берега за те полсекунды, которые понадобились, чтобы опустить бинокль. Ее подбородок и грудь были влажные от крови. Ее глаза не отражали свет, только поглощали его, не отдавая взамен ничего. Она что-то держала – сбитый с толку мозг поначалу принял это за грязную красную швабру. Но когда Леон разглядел на швабре мазки розового, то понял, на что смотрит на самом деле. На человеческий позвоночник, к которому все еще крепилась голова, и свалявшиеся розовые волосы задевали босые ступни женщины.
Леон посмотрел на напарника. На всезнающего крутягу Химеса, на счету которого было больше всего арестов в подразделении. Тот не вытащил оружия. И вообще ничего не сделал. Просто смотрел на женщину с каким-то заторможенным ужасом, как самоубийца смотрит вниз с крыши. Как будто знал, что сейчас случится. Как будто заслужил это.
Когда женщина уронила позвоночник и прыгнула на Химеса, словно дикое животное, Леон отшатнулся от своей машины: от увиденного в мыслях словно короткое замыкание случилось. Умнее было бы ударить по газам и уехать, но Леон не думал. Не мог думать. Всё, что он мог, это пятиться, подняв руки и мотая головой в бесконечном безмолвном отрицании. Потому что женщина менялась: ее форма и весь облик мерцали, как пламя, расплываясь в воздухе в то время, как она мощнейшими челюстями вгрызалась в Химеса, а на бесчисленных треугольных зубах блестел, как у гремучки, яд.
Леон споткнулся и шлепнулся на задницу, а то, что было женщиной, отшвырнуло в сторону то, что было головой, и завопило. Этот звук, этот мучительный яростный вопль был самым кошмарным из всего, что когда-либо слышал Леон. А потом случилось кое-что настолько странное, даже более странное, чем предыдущие невообразимые моменты, что Леон почувствовал, будто его разум с хлопком трескается, как сломанная кость. В своем роде это было почти облегчением: не надо пытаться искать в чем-то смысл. Потому что в том, что происходило перед ним, не было никакого смысла.
Небо над головой женщины распалось, а землю разорвало, как труп Химеса, и всё начало закручиваться в штопор, словно мусор на сильном ветру. Потом были ослепительная вспышка и взрыв жестокой боли, будто в голове обрушился самолет. А потом женщина исчезла. Так же исчезли оба внедорожника и труп Химеса. И нижняя половина тела Леона. Всё, ниже пупка, будто аккуратно срезало, и на какой-то сюрреалистический момент не было даже крови. Но затем она хлынула головокружительным потоком и в маслянистой воде смешалась с кровью мертвых наркоманов. Леону показалось, что он слышит шум двигателя – приближалось подкрепление – но это уже не имело значения. Слишком поздно.
? Матт и Джефф – герои комикса и мультсериала.
? Рокки и Буллвинкль - летающая белка и лось, главные герои мультфильма «Приключения Рокки и Буллвинкля».
? Дэт-метал – (от death «смерть») экстремальный поджанр метала.
? Саркома Капоши - множественные злокачественные новообразования кожи, характерные для ВИЧ-инфекции.ГЛАВА 6
Дин стоял у единственного окна номера мотеля. Он только что смотрел на свежевымытую «Импалу», припаркованную на полупустой стоянке, но уже вернул на место колючую клетчатую занавеску. Комната была точно такой же, как всякая другая из тех, где они останавливались, почти незаметная в своей характерной безликости. Единственной вещью, которая выделялась и напоминала, что он именно в Аризоне, а не, скажем, в Небраске, Монтане или Вермонте, была жутковатая картинка с человекообразным кактусом-сагуаро, щеголяющим ковбойской шляпой и слегка дебильным выражением на колючем зеленом лице. Когда Винчестеры вселились, Дин хотел снять картину и запихать в шкаф, но обнаружил, что она привинчена к стене. Можно подумать, кто-нибудь в здравом уме решился бы умыкнуть этот кошмар.
