Елена Усачева - Дом забытых кошмаров
– Где он? – ворвалась в Верину квартиру Смиля. – Где этот монстр?
У Веры небесно-голубые глаза с длинными ресницами. Пшеничные волосы падают на плечи (до лопаток), челка прикрывает высокий лоб. Все, больше смотреть не на что. Достаточно глаз и длинной челки. Синеглазка. Этим все сказано.
– Пока монстр здесь только один.
Из голубых глаз льется настороженность.
– Куда ты дела этого несчастного?
Смиля покопалась в разворошенной Вериной постели, заглянула под коврик на полу, сунула нос на книжные полки и прямым ходом, как гончая, взявшая след зайца, направилась на кухню. В чем-то она, конечно, шла на запах. Обворожительные ароматы плыли по коридору, заставляя желудок нервно сжиматься. Завтрак! Тебя сегодня не было.
На сковородке что-то жарилось.
– Что это? – приподняла Смиля крышку. Было похоже на сырники, но в Верином исполнении это могло быть и бланманже с киселем. Звучит красиво, неизвестно, как может выглядеть.
– Ты это искала? – холодно осведомилась Вера.
– Сотовый искала. Но готова и позавтракать.
Рядом знакомо пискнуло – Верин мобильный сообщал о пропущенном звонке.
Направление – цветы на подоконнике. А вернее, кактус. Он победно распушился, растопырил иголки, напыжился, издавая не свойственные ему звуки.
Пиииик.
– Я тебе звонила! – Смиля выудила находку из-за колючек.
– Мне много кто звонил.
Вера возилась около столика, расставляла чашки, колдовала с заваркой. Сейчас она в чайничек добавит душицу, мяту, чабрец, три раза плюнет, произнесет волшебное слово, и чай получится просто загляденье. Это была хорошая идея, завалиться на чаек к Вере.
– И кто же тебе звонит?
Смиля заерзала на табуретке, роняя сидушку и теряя тапочку.
Вера наградила ее осколками неба. Презрительного, холодного неба. Январского. В январе бывают такие прозрачные солнечные дни.
– Вот именно! – торжественно произнесла Смиля. – Никто тебе давно не звонит, а ты все прячешься.
Вера смотрела на нее в упор, и под этим взглядом захотелось куда-нибудь деться, скрыться, забиться под половичок, а лучше свернуться калачиком под крышкой в сковородке и сидеть тихо-тихо, неслышно поедая вкусняшки.
– Чего, правда звонят? – перестала ерничать Смиля.
– А ты все таскаешься с этими ненормальными на улицу Гоголя? – парировала Вера.
– И никакие они не ненормальные, – изобразила обиду Смиля. – Сама была в Янчика влюблена.
– А ты в кого сейчас влюблена? В Матвейку?
– С чего вдруг? – заторопилась Смиля, хоть сердце ее и заколошматилось, в голове поднялось гулкое эхо, собственных мыслей не слышно.
А Вера все била и била, найдя невероятно болезненное место.
– Иначе зачем?
Ответа на вопрос «зачем?» не существовало в принципе. Смиля и родителям сколько раз пыталась объяснить, что не обязательно иметь цель, чтобы куда-то ходить. Что иногда тебе куда-то просто хочется прийти. Словно какое сверхсущество зовет, приказывает быть именно там, с этими людьми. Смилю тянуло в загадочный Дом на улице Гоголя. С Верой этого уже не было. Ей хотелось сидеть на своей кухне и вздрагивать от звонка мобильного.
– Зачем туда ходить? – Задавая подобные вопросы, Вера начинала бледнеть. – Большое удовольствие сидеть на грязных подоконниках и слушать страшные сказки на ночь?
– Мне нравится! – Смиля смотрела в пол. Носки вчерашние, забыла достать новые, а эти уже запылились. В Доме запылились.
– Все ты врешь! Ничего тебе там не нравится. Кроме разве что Эрика. Больше и нравиться никто не может.
– Я не виновата, что ты испугалась! – закричала Смиля. – Никто больше этого не увидел.
И замолчала, с тревогой глядя на подругу. Могла и не стараться. Вера изучала картинку за окном, нежно поглаживая кактус. На полном серьезе – проводила пальцами по колючкам. Хоть бы что! Хоть бы руку отдергивала. Нет, так и чесала, с нажимом на желтые иголочки. Смотреть на это было невыносимо.
– Ничего, скоро с Домом будет покончено! – специально грубо произнесла Смиля.
– Его наконец-то снесут? – буркнула Вера, оставляя кактус в покое.
– Хуже! – демонически произнесла она – так, по крайней мере, Смиле показалось.
Вера на эти слова не обернулась, продолжая демонстрировать спину. Спина у нее была надменная, ничего не желающая знать. Кудрявый затылок. Впрочем, затылок не был столь категоричен. Но все равно Смиле пришлось заговорить первой:
– У Дома появилась хозяйка.
– Ты, что ли?
Смиля чуть не навернулась с табуретки от хохота. Опасно накренившись, она подхватила сидушку и сунула себе под попу.
– Хуже!
Вера выгрузила на тарелку нечто со сковородки и пододвинула Смиле. В глазах по тонне презрения.
– Пойдем вместе, увидишь, – расставляла силки и капканы Смиля.
Вера молчала. Помешивала ложечкой в чашке. Янтарный цвет чая заранее настраивал на вкусное времяпрепровождение. Смиля не выдержала. Сделала большой глоток и затараторила:
– Представляешь, заявилась такая наглая, белобрысая, с дурацкой высветленной челкой, говорит, Дом принадлежит ей.
– Эрик ее решил напугать, а она ни в какую, – закончила за подругу Вера, не отрывая глаз от дрожащей поверхности чая в своей чашке. Но при этом еле заметно поморщилась.
– Синеглазка! Ну чего ты? – заволновалась Смиля.
– Я с тобой никуда не пойду! – отрезала Вера, выходя из-за стола. – Хватит, находилась!
– Нет, ну, правда!
– Кривда! Эрик может сколько угодно строить из себя повелителя джунглей! Я никуда не пойду! Развлекайтесь своими привидениями без меня. Если вы считаете, что я все выдумала, – в путь! Я останусь со своими фантазиями, а вы со своими.
Голубое небо заволокло тучами. На землю обрушился настоящий водопад. Потоки слез затопили платье, стол, залили дрожащие руки. Спасайся, кто может, стройте плоты, тащите из речки Му-Му, рубите причалы для Мазая с зайцами, конец света близок.
Вера внимательно посмотрела на свою чашку. Курился белесый парок. Разговор был окончен.
Смиля сунула в карманы два куска пирога, с третьим куском в руке выскочила в коридор и уже оттуда заканючила, пытаясь для приличия утешить подругу:
– Все еще может измениться.
Не помогло.
– Хочешь, я к тебе Януса пришлю?
Ноль эмоции, тонна презрения.
– А хочешь, Скелет придет, сыграет тебе что-нибудь?
Плечо подозрительно дернулось.
– Синеглазка!
Это была ошибка. Вера метнула в ее сторону голубые стрелы. Выстрел был не хуже робин-гудовского, не просто в яблочко, но еще и предыдущую стрелу пополам вдоль древка разрубило.
– Я тебе не собака, чтобы меня по кличке звать! – вспылила Вера.
Приличия были соблюдены, подруга безутешно рыдала, и пока в нее не полетели более тяжелые предметы, чем слова, Чудовище решила ретироваться. Из вредности Смиля выложила обнаруженный в кактусе сотовый на подзеркальник в прихожей и выскользнула за дверь. Пускай Янус звонит и наводит порядок. У него это хорошо получается.
