Мария Фомальгаут - Тайны Таймбурга
С вероятностью сорок процентов же автором окажется человек знающий, умудрённый опытом.
Или школьница какая-нибудь.
Или…
И с вероятностью один процент…
…опускаю оружие.
Распахиваю дверь.
Уже знаю, что мне ничего не грозит.
Потому что.
В комнате никого нет.
С вероятностью один процент – автор – это я.
Парламент
– Для кого вы это делали? Для кого?
Смотрю на ряд коконов, подвешенных к потолку.
Смотрю на организатора:
– Для кого… для кого?
Он молчит.
Он знает.
Но – не скажет.
Стриженые газоны.
За ними сотни лет ухаживали.
Древние буки.
Деревья такие.
Стрельчатые окна.
Арки.
– Уважаемые туристы, если вам жарко, можете снять куртки, если вам холодно…
Гид теряется, гид не знает, что делать, если холодно, наконец, находится:
– …скажите нашему водителю, он… что-нибудь придумает.
Смотрю на своего сына.
С тревогой смотрю.
Хотел с собой благоверную взять, не взял, нечего ей на это смотреть.
Жду, какой фортель выкинет мой наследник, а что он фортель выкинет, я уже не сомневаюсь. Или на стол залезет, или еще чего такое устроит, что мне за него до конца жизни краснеть…
Нет.
Садится на стул, криво как-то, косо садится, раскачивается, ну, это еще ничего, что раскачивается, хотя тоже ничего хорошего, Парламент же…
– …уважаемые туристы, место в Парламенте передается по наследству, даже если наследником окажется полный дебил…
Смех в автобусе.
…а мне не до смеха.
Сын забирается-таки на стол, комкает листы бумаги, ему весело.
Мне нет.
…уважаемые туристы, обратите внимание на буковую рощу, эта роща особенная. Её посадили тысячу лет назад… знаете, зачем? Две тысячи лет назад понадобилась новая мебель для Парламента. Ну, вы понимаете, буковые столы, кресла… и владелец буковой рощи предоставил деревья из своей рощи. Шли годы, мебель поистрепалась, готова была рассыпаться в прах, и тогда вспомнили о буковой роще… и спросили у владельцев, то есть, у потомков владельцев, нет ли у них еще буков… и что бы вы думали? оказалось, ровно тысячу лет назад хозяин рощи посадил молодые буки, теперь они выросли, ждут своего часа. Вот такие предусмотрительные англичане…
Английский газон.
Его годами подстригали.
Вот он и получился такой аккуратный.
Буки шелестят.
Парламент. (он не шелестит нет)
Телефонная будка.
Красная, конечно же.
Теперь телефоны никому не нужны, в будке библиотеку сделали.
– Ну что же…
Делаю многозначительную паузу, смотрю на новичка, прикидываю, сколько он здесь продержится, – похоже, что нисколько.
– Вот вам для начала первое задание: вы знаете, что человечество стремительно вырождается…
– Да, сэр.
– Наши потомки уже не смогут восстановить парламент, когда он обветшает.
– М-м-м… я предпочитаю смотреть в будущее оптимистично.
– Друг мой, в будущее нужно смотреть не оптимистично, а реалистично, запомните это раз и навсегда. Мы должны сами позаботиться о парламенте, если наши потомки не в состоянии сделать это.
– Сэр, вы приказываете мне позаботиться о том, чтобы через тысячу лет была сделана копия мебели для парламента?
– Об этом позаботились и без вас. Меня волнует, что будет через сто тысяч лет.
– Простите?
– Меня волнует, что будет через сто тысяч лет.
– Вы хотите, чтобы я изготовил мебель для парламента, который будет заседать сто тысяч лет спустя?
– Пока не мебель. Пока хотя бы будьте добры спрогнозировать, какими будут наши… потомки.
– А сейчас, дорогие туристы, мы посмотрим с вами здание нового парламента. Он так называется потому, что его построили совсем недавно. Кто знает, почему здесь нет лордов?
– Здание не понравилось!
– Нет, неправильно.
– Еще не достроили?
– Да нет, все готово.
– Под угрозой обрушения?
– И снова вы не угадали. Все очень просто. Обратите внимание: здесь нет привычных нам столов и кресел, только компьютерные серверы…
– Что это? Что это, я вас спрашиваю?
– То, что вы заказывали, сэр.
– Я просил вас сделать здание парламента, которое пригодится нам через три миллиона лет, а вы… вы… – обреченно смотрю на коконы под потолком.
Коконы.
Под потолком.
– Большое спасибо, больше мы не нуждаемся в ваших услугах.
Он смотрит на меня. Отрешенно как-то смотрит. Как бы руки на себя не поднял, или еще что не сделал бы…
Вежливо улыбается:
– Огромное спасибо, я был счастлив работать с вами.
Мысленно вытираю пот со лба.
Обошлось.
Никогда еще никого не увольнял.
Стриженый газон.
Его машины стригут, вот и стриженый.
Буки стоят.
Шелестят.
Парламент стоит.
Не шелестит, нет.
Просто стоит.
Интересно, сколько на свете осталось людей…
Включаю телефон. Будь я проклят, если не сохранил его номер.
Вот он.
ВЫЗОВ
Гудки.
Сейчас начнется. Абонент выбыл, и все такое.
Нет. Не начинается.
Щелчок в динамике.
– Слушаю вас.
– Добрый вечер. Уважаемый сэр, вы не могли бы нам помочь с оформлением еще одной залы парламента?
– С огромным удовольствием. Для какого века вы хотите оформить залу?
Называю… нет, не век, и даже не тысячелетие, счет идет на сотни миллионов…
Сдержанное покашливание в динамике.
– Это… невозможно.
– Не справитесь?
– Там… уже не понадобится зал.
– Послушайте, даже если у них нет потребности…
– Уже. Не понадобится. Зал.
Начинаю понимать.
Газон.
Стриженый, конечно, как же без этого.
Его машины стригут.
Буки стоят.
Шумят.
Парламент стоит.
Не шумит, нет.
Просто стоит.
Выбираюсь из резиденции, кто-то из роботов спешит мне навстречу, подхватывает, отмахиваюсь – да я ничего еще, ничего, даром, что десятый десяток мне пошел, еще на ногах держусь, нечего меня тут носить…
Рушится мир.
Нет, не вокруг меня.
В душе.
Уже. Не понадобится. Зал.
– Уважаемые туристы, мы с вами проезжаем здание парламента…
Я не слышу этих слов.
И не услышу.
Туристов здесь давно уже… ну как это, нет, вот они, кружатся дроны, делают снимки, скачивают что-то…
Рушится мир.
Уже. Не понадобится. Зал.
Газон.
Темная тень идет по газону.
Узнаю его не сразу, да я вообще с трудом что-то узнаю, зрение ни к черту….
– Вечер добрый, уважаемый сэр.
Я настолько не ожидал его увидеть, что даже не отвечаю на приветствие.
– Вы… но…
– Сэр?
– Вы же сказали – не понадобится.
– Не понадобится в указанный вами срок.
– Тогда…
– Понадобится позже.
– К-когда позже?
Он называет дату.
Думаю, что такое квинтиллион…
Невзятые ключи
– Ключи не берите.
– А?
– Ключи от квартиры не берите, говорю.
Меня передергивает. Понимаю, что…
– …я сюда не вернусь?
Он не отвечает. Уже знаю, он не ответит.
А… паспорт?
– Он мотает головой, ту же спохватывается:
– Не… а впрочем, возьмите… пока возьмите.
Чего ради я вообще ему поверил, что-то не похож я на человека, который вот так с ходу верит первому встречному, да не встречному, а тому, кто появился в квартире не пойми как и говорит:
– Пойдемте.
– А?
– Скорее. Собирайтесь.
Хочу спросить – куда.
Понимаю, что он не ответит, по крайней мере, сейчас.
Собираюсь. Хватаю какие-то тряпки из шкафа, спохватываюсь:
– Надолго собираться?
Он кивает:
– Насовсем.
Вытаскиваю из-под кровати видавшую виды сумку, вытряхиваю оттуда какую-то труху…
– Не понадобится.
– А?
– Не понадобится. Одежда…
Фыркаю:
– И в чем ходить прикажете?
– У вас всё будет… будет.
Оглядываю комнату.
– Книги возьмите.
– Книги?
– Ну да.
Собираю с полок библиотеку, оставшуюся еще от родителей.
Вот это не берите.
Он заглядывает в сумку, отбрасывает том чего-то там, не успеваю заметить – чего.
Поворачиваюсь к столу:
– Ноутбук?
– Диск снимите. И с собой возьмите.
Подчиняюсь. Нехотя. Начинаю сомневаться.
Он волнуется:
– Поторопитесь.
Смотрю в его глаза. Абсолютно черные глаза, без белков, без радужки, много чего – без.
Догадываюсь:
– Здесь… будет что-то плохое?
– Да.
– А другие люди…
Первый раз слышу в его голосе раздражение:
– Я что, весь город должен вытаскивать?
Понимаю, что ничего он нам не должен.
– Штору возьмите.
– А?
– Возьмите штору.
– Обе?
– Одной достаточно.
Делать нечего, снимаю штору, бросаю в сумку.
– Пойдемте. Скорее же…
Он распахивает окно, шагает на подоконник. Меня передергивает:
– Вы… вы что?
– А что такое? А, ну да – хлопает себя по лбу, – вы же в двери ходите… пойдемте… скорее…
