Наталья Иртенина - Зов лабиринта
– Еще как заботится! – фыркнула она. – Дионис обо всех заботится. Ему ведь нужны извращенцы для шабашей. Ему нужны безликие и безымянные, чтобы легче было сделать из них слепую толпу диких тварей. Ты – яд. Ты лишаешь все своих имен. Забираешь сути и даешь взамен фиглярские маски… – Она задыхалась от возмущения.
– Ты думаешь, Дионис желает сделать тебя менадой? – Удивление, может быть, притворное; следом за ним – тихий, почти беззвучный смех. – А хочешь я отдам тебе твое имя?
– Я знаю свое имя. Теперь знаю.
Дионис перестал лукаво усмехаться и взглянул на нее невыразимо печальными глазами только что падшего ангела.
– Неужели? Тогда ты должна знать и другое. Имя твое – магия, Ариадна. Оно пленяет тысячью нитей. Ты знаешь об этом?
– Но… – Замешательство, растерянность, неуверенность: – Меня зовут не Ариадна.
Все та же печаль в глазах у Диониса – быть может, обманная.
– Каждый зовет Ариадну как ему вздумается. Имени этому суждены бесконечные воплощения. Даже Тесей может стать Ариадной, когда найдет ее в лабиринте. И тогда перестанет быть Тесеем. Страсть к Ариадне непростительна. Тот, кто страстен к Ариадне, будет вечно блуждать в лабиринте, пока она не поглотит его. Только Дионису позволено желать Ариадну и смирять ее голод. Ариадна суждена ему в жены.
– О ком ты говоришь, безумный Дионис? – вскричала она.
– О тебе, Ариадна, и о Дионисе, и о том смертном, который стоял меж нами. Дионис не помнит, как звала его ты. Для Диониса он всегда – проныра Тесей, наглец Тесей, вор Тесей. Он всегда крадет тебя у Диониса, уже тысячи лет он похищает мою Ариадну и ни разу до этого не заплатил за свою дерзость. Но нынче Дионис исправил ошибку. Дионис переиграл наново скверную, неправильную пьесу.
– Пьесу?! – Ариадна тонула в смятенном изумлении. – Ты называешь это пьесой? Ты убил моего мужа, а теперь предлагаешь стать твоей наложницей…
– Ариадна, – прервал ее Дионис, – ты ошибаешься. Не Дионис убил Тесея. Дионис не предлагает тебе стать наложницей. Ты всегда была и останешься женой Диониса. Ты – часть Диониса. Ты предназначена Дионису. А пьесу… ты можешь назвать мифом. Так у людей называют то, что повторяется много раз. Это верно – имена вещей и имена смертных, кроме твоего, Ариадна, Дионису безразличны. Ариадна, имя твое – магия. Дионис страстен к Ариадне и к магии. Магия отбирает имена и дает, и снова отбирает. То, что зовешь ты сутью вещей, – сырая глина в руках магии и Диониса. Магия творит много сутей из единственной, много имен из одного. Разве у смертных не это зовется чудом?
– Не обольщайся, – спокойно ответила Ариадна. – У смертных это зовется шизофренией. Расколотой душой. Ты безумен Дионис, и все, к кому ты прикасаешься, становятся безумны. Они становятся слабы, потому что не знают, кто они и для чего живут. Они уже не хозяева в себе и даже не знают об этом. Все, что им остается, – призывать древних богов, чтобы те говорили им, что нужно делать. И боги говорят им, посылают веления. О, как же им не повелевать, ведь они изголодались за долгие века забытья, они хотят кушать и требуют крови…
Ариадна умолкла, переводя срывающееся дыхание, и тут же подумала о Другом. Он – другой, и к Нему обращаются за другим. К Нему приходят, чтобы узнать себя, а не потерять. К Нему приходят, чтобы стать свободным от темной власти своры кровожадных, всегда голодных богов.
– Ариадна, – тихо сказал Дионис, – Дионис прикасался к тебе. Разве стала ты от того безумна?
– Да, я была безумна. Только слепой или такой же приласканный тобой псих не заметили бы этого. Что ты там плел насчет жены? Я не твоя жена и никогда ей не буду.
Дионис шагнул к ней, протягивая руку.
– Не подходи, – звенящим голосом остановила его Ариадна. – Я больше не позволю тебе прикасаться ко мне.
Рысь, лежавшая на полу возле ног Диониса, подняла морду и оглядела их обоих, негромко урча.
– Ариадна, почему ты не слышишь Диониса? Имя твое – магия. Оно притягивает, оно завлекает совсем как Дионис. Ариадну ищет вступивший в лабиринт. Ты искала себя – Ариадну. Ариадну искал Тесей. Ариадну ищут другие.
– Ариадну? Кто же она? – спросила Ариадна, жадно глядя на Диониса. – Разве не та, которая дает нить?
– Ариадна, мифы смертных слепы. Боги не позволяют им быть зрячими. Если бы их мифы были зрячими, ослепли бы смертные – их глаза не годны для того, чтобы видеть сокровенное. Ариадна никогда не давала смертному нити. Ариадна – та, которая отнимает нить. Ариадна – хозяйка Лабиринта. Арианда – блуждающий огонь, уводящий в Несуществующую страну и там пожирающий всякого, кто теряет дорогу назад. Ариадна – сладкий искусственный сон, Ариадна – темная бездна соблазна, Ариадна – гибельный вымысел для слабых. Слабым смертным давно тесен их круглый мир – смертные толпами уходят в Лабиринт, не имеющий пределов. Слабым смертным давно тесно в самих себе – они толпами уходят в Лабиринт, чтобы не быть одним, а стать двумя, тремя, множеством. Ариадна, ты тоже делаешь их безумными, потому что ты часть меня. Ты искала себя, но они не хотят искать себя, потому что ищут тебя. Они хотят, чтобы ты поглотила их и сделала вымыслом – их собственным вымыслом. Ариадна, они хотят чуда – ты даришь им чудо. Ничего другого им не нужно. С ними легко. Они как дети. Ариадна, почему ты назвала это таким странным некрасивым словом – «шизофрения»? Они тебя не поймут. Они не захотят понимать. Они любят Диониса, они бегут за Ариадной. Все остальное для них давно не существует.
Ариадна отступила на шаг, побледнев, опустила голову.
– Ты лжешь. Я не верю тебе… Но даже если это так, я… я изменю себя, – она подняла горящие темным пламенем глаза на Диониса.
– Ты не сможешь этого сделать, Ариадна. – Дионис покачал своей кудлатой головой. – Твоих сил не хватит для этого. Ты всего лишь смертная, хоть и осененная волей богов. Твое число – единица. Дионис сильнее, Дионис – бог, его число – три. Дионис не даст тебе изменить себя, Ариадна.
– Три и один? О! Теперь понимаю… – Ариадна закусила губу, размышляя. – Магический брак чисел. Знаешь что, Дионис. Я ненавижу магию. И твою, и свою, и чью бы то ни было еще. И я знаю, где мне взять сил, чтобы изменить себя.
Другой! Она попросит сил у Другого.
– Где же, Ариадна?
– Там, где тебе и не снилось, – отрезала Ариадна.
– Ариадна, – печально сказал Дионис, – вот теперь Дионис видит – ты становишься безумна.
Ариадна рассмеялась.
– Нет, можешь не беспокоиться за меня, Дионис. Тебе не дано понять человечью душу. Ты ее не видишь, ты просто лишаешь ее людей. Ты никогда не поймешь ее. Лучше скажи – кому отдано число два? Кто стоит меж мной и тобой?
Дионис вскинул голову, и глаза его налились презрением и гордостью.
