Павел Блинников - Убийцы
За этим залом обнаружился другой, пониже и поменьше, но и он лишь проходной на пути к цели. А цель — обычный кабинет, может чуть больше стандартного. Да и вела к нему не ковровая дорожка, но истертый паркет. Эдакая смазанная линия от центра третьего зала. Скорпион постучал в дверь и уже знакомый по "кремлефону" голос разрешил войти. Врата в лежбище очередного убийцы открылись, Барс увидел четвертого встреченного им соратника по смерти.
Кабинет определенно не менялся с советских времен. Обитые кожей стены болотного цвета, вдоль них несколько металлических шкафов с выдвижными ящиками, где наверняка хранятся личные дела кого-то высокопоставленного, да куб стола, скрывающий нижнюю половину хозяина. На столе лампа с изумрудным плафоном, какие-то бумажки и очень неуместный в меблировке компьютер. А на кресле за столом, сидит и пялится сквозь стекла круглых очков старый мужчина с очень колючими глазами, неправдоподобно доброй улыбкой и седыми волосами, гладко зачесанными назад. Одет в коричневый костюм, но выправка явно военная — спина прямая, будто в темечко забили железный прут. И от взгляда его темных глаз у любого пробежали бы мураши по лопаткам. У любого, но только не у вошедших.
Скорпион с Барсом вошли в кабинет спокойно, словно это их собственная резиденция. Старший убийца, не церемонясь, сразу двинулся к стулу напротив стола; младший на секунду окинул взглядом помещение и последовал примеру — занял второй стул. Из обстановки Барс сразу понял — кабинет принадлежит одному из них. Некоторые вещи полностью мертвые, например, папье-маше в мусорной корзине, или смятый листок на столе. Самого хозяина Барс охарактеризовал, как любителя выстрелить в затылок. Почему-то именно эта ассоциация родилась при виде сухой старческой фигуры.
— Я смотрю, ты больше не лысый? — спросил Скорпион, устраиваясь на стуле поудобней.
— Теперь нет смысла скрываться, слишком много времени прошло, да и не помнит уже никто, — ответил старик, пожимая узкими плечами.
— Познакомься, Барс — это Еж. Самый старый убийца, которого я знаю. Ну а тебе его, я думаю, представлять не надо?
— Нет, конечно, — сказал Еж. — Я все знаю о похождениях этого перспективного мальчика. Вы приехали, чтобы выполнить заказ?
— Да, — ответил Барс.
— Твой или его? — спросил Еж, кивнув на Скорпиона.
— Мой.
— Как интересно…
Еж перевел взгляд на Скорпиона, они с минуту сверлились, почти одинаковыми глазами. Барс почувствовал, как наросло в комнате напряжение. Волнами оно исходило от Ежа и ураганным ветром веяло от Скорпиона. Что они делали, эти идеальные машины убийства? Возможно, прямо сейчас, на недоступном Барсу уровне, идет поединок, которому нет, не было и не будет равных никогда? Может они вторгаются в мысли друг друга, как вирусы, и пытаются убить мозг? Или все еще тоньше, еще таинственней?
— Хорошо, — сказал Еж. — Очень хорошо.
— Угу, — подтвердил Скорпион и усмехнулся. Для Барса их заявления так и остались тайной.
— Ну а чем я могу помочь? — спросил Еж, переведя взор на Барса.
— Не знаю, — ответил молодой убийца. — Наверное, ничем.
— Не наверное, а просто — ничем, — подтвердил Скорпион. — Я привел его к тебе исключительно для знакомства.
— Хм-м, ну вот мы и познакомились, — промурлыкал Еж. — И что дальше?
— Я хотел узнать новости, — сказал Скорпион. — Ведь мы не виделись со смерти Кнайта.
— Да, бедный мальчик. — Покачал головой старик. — Так жаль, что судьба забирает лучших из нас.
— Он никогда не был лучшим, поэтому и умер, — поморщился Скорпион.
— И ты прочишь Барса на его место?
— А почему нет? Ведь он и вправду очень перспективен.
— Постойте, а может кто-нибудь мне сначала все объяснит, прежде чем куда-то прочить? — встрял Барс. Ему не нравилось, что он не понимает сути беседы.
— Нет, мальчик, боюсь, пока мы тебе ничего не расскажем. Но это не мировой заговор убийц, если ты мог подумать о такой чуши, и ты не будешь играть там роль шпиона или агнца. Просто в нашем маленьком клубе не так давно освободилось место, и мы все жалеем об утрате.
— А кто был этот Кнайт? — спросил Барс, доставая сигарету. На столе стояла пепельница с кучей окурков "Беломора", значит, хозяин кабинета курит.
— Понимаешь, Барс, — начал Скорпион, — в России не так уж и много убийц, да и на планете их не больше пятидесяти… а если учесть нашу…
— Замкнутость, — влез Еж. — Если ее учесть, мы становимся в чем-то уязвимы. Там где один может потерпеть поражение, двое справятся с легкостью, а трое и вовсе не заметят проблемы. Поэтому мы разбиваемся на кучки, кланы, может быть не такие большие, но и от этого наше влияние растет…
— Только если кому-то нужно это влияние, — буркнул Скорпион.
— Вот видишь, — сказал Еж, повернувшись к Скорпиону. — Твой, с позволения сказать, наставник, не интересуется властью земной, ему вполне достаточно власти посмертной. Другие, вроде Осы, отошли от дел, и стараются как можно меньше убивать, а с этим теряют силы…
— А кто-то погряз в политике и не кажет носа из кабинета, — проворчал Скорпион.
— Да. И нам нужны молодые, наглые и не такие уставшие для… различного рода операций.
— Ты не представляешь, Барс, сколько вот в этом кабинете подписали смертных приговоров, и какие лица умерли в результате этого, — сказал Скорпион.
— И какие? — спросил Барс, выпуская первое облако дыма.
— Всякие, — сказал Еж. — Порой величина фигуры определяется вовсе не размером кошелька или тяжестью короны. Я могу хоть сейчас подняться наверх и убить все правительство России, но не хочу этого делать. Зачем отрубать руку, которая еще может покормить. Вот Скорпион и хочет, чтобы ты встал в ряды, так сказать.
— Но это будет еще не скоро, — сказал Скорпион. — Пока ты еще слишком неопытен. Но когда я еще чему-нибудь тебя научу и отправлю в свободный полет, ты сможешь подумать о нашем предложении. Поверь, этот старикашка может дать тебе очень много с минимальными затратами для тебя. Почти все, наверное…
— А если я захочу стать президентом? — усмехнулся Барс.
— Ты никогда не захочешь подобной глупости, — отмахнулся Скорпион. — Тогда тебе будет очень трудно выполнять заказы, а вскоре они посыплются на тебя, как из рога изобилия.
— Да, заказы… — прошептал Еж и, откинувшись в кресле, полуприкрыл глаза. — Все мы проходим через период, когда только они важны. Сколь много они дают, как радуешься, выполнив очередной. И действительно, пройдет много-много времени, прежде чем ты пресытишься, Барс. Вот тогда ты придешь ко мне, и мы поговорим на равных.
