Кристофер Мур - Грязная работа
— Чарли, она его поймала, и они его сейчас съедят, а я не знаю, что делать. Я не хочу звонить в полицию. Позвони, когда сможешь.
Чарли позвонил — он звонил всю дорогу из аэропорта в микроавтобусе, но звонки переводились на голосовую почту. Выскочив из автобуса перед лавкой, он услышал шипенье из ливнестока на углу.
— Жалко, что не закончила с тобой, любимый, — донеслось до него.
— Не сейчас, — ответил Чарли, перепрыгивая через бордюр и устремляясь в лавку.
— Даже не позвонил, — проворковала Морриган.
Когда Чарли ворвался внутрь, Рэй за стойкой возил мышью по азиатским красоткам.
— Давай лучше сразу наверх, — сказал он. — Они там с ума сходят.
— Могу себе представить, — на бегу ответил Чарли.
По лестнице он скакал через две ступеньки.
Он возился с ключами в замке, и тут Кэсси распахнула дверь и втащила его в квартиру.
— Она его не отпускает. Я боюсь, они его съедят.
— Кого, что? Ты мне это по телефону говорила. Где Софи?
Кассандра потянула Чарли к детской, но в дверях его встретил рычащий Мохаммед.
— Папуля! — завизжала Софи.
Она промчалась по гостиной и прыгнула на него. Крепко обняла и наградила слюнявым поцелуем, от которого на щеке остался шоколадный отпечаток Софи.
— Поставь, — сказала она. — Поставь меня, поставь. — Чарли опустил ее на пол, и она унеслась к себе, но самому Чарли Мохаммед войти не дал — ткнулся мордой ему в рубашку, оставив на ней гигантский след собачьего носа.
Тоже шоколадный. Очевидно, в отсутствие Чарли здесь происходила шоколадная оргия.
— Мать обещала забрать его в час, — сказала Кассандра. — Даже не знаю, что делать.
Чарли извернулся — разглядеть хоть что-нибудь за адским псом — и увидел, что Софи стоит, положив руку на холку Элвина, а тот нависает над маленьким мальчиком, который съежился в углу. Глаза у малыша были несколько на полвосьмого, но в остальном — ни царапины, да и ничего он не боялся. Он обнимал коробку «Хрумких сырных тритончиков» и по одному таскал их — один жевал сам, а другой совал Элвину, в предвкушении истекавшему адскими слюнями прямо гостю на ботинки.
— Я его люблю, — сказала Софи.
Затем подошла к мальчику и поцеловала его в щечку, оставив на ней шоколадное пятно. Уже не первое. Малыш, похоже, претерпевал нежности Софи довольно давно, ибо весь был в шоколадном добре и оранжевой пыли от «Сырных тритончиков».
Мальчишка ухмыльнулся.
— Он пришел в гости поиграть. Наверное, ты договорился еще до отъезда, — сказала Кассандра. — Я подумала, ничего страшного не будет. Пыталась его оттуда вытащить, но собаки не давали мне зайти. Что мы скажем его матери?
— Я хочу его оставить себе, — сказала Софи.
Смачный чмок.
— Его зовут Мэттью, — сказала Кэсси.
— Я знаю, как его зовут. Он с Софи в один садик ходит.
Чарли двинулся в комнату. Мохаммед загородил ему путь.
— Мэтти, все в порядке? — спросил Чарли.
— Ага, — ответил обмазанный шоколадом, сыром и собачьими слюнями пацан.
— Пусть он останется, папуля? — сказала Софи. — Элвин и Мохаммед тоже хотят, чтобы он остался.
Чарли подумал, что, видимо, был недостаточно строг, очерчивая ребенку границы дозволенного. Может, без Рэчел ему просто не хватало мужества отказывать Софи, а теперь она берет заложников.
— Солнышко, Мэтти нужно умыться. Сейчас за ним придет мамочка, и дальше травмировать его будут дома.
— Нет! Мое!
— Солнышко, скажи, пожалуйста, Мохаммеду, чтобы он меня пропустил. Если мы не почистим Мэтти, ему больше не разрешат к нам приходить.
— Пусть спит у тебя в комнате, — сказала Софи. — А я буду за ним ухаживать.
— Нет, барышня. Скажи Мохаммеду, чтоб…
— Мне надо пописать, — произнес Мэттью, вскочил на ноги, обрулил Элвина, который тронулся за ним, затем проскочил под брюхом Мохаммеда и мимо Чарли и Кэсси в ванную.
— Здрасьте, — по дороге сказал он.
Закрыл дверь, и оттуда послышалось журчание. Элвин и Мохаммед быром поперли следом и сели дожидаться под дверью.
Софи жестко хлопнулась на попу, раскинув ноги, и нижняя губа у нее оттопырилась, как скотосбрасыватель у паровоза. Плечи начали вздыматься и опадать, не успел еще прозвучать первый всхлип, — будто она копила побольше воздуху. Затем — вой и слезы. Чарли подошел к ней и взял на руки.
— Я… я… я… он… он… он…
— Все хорошо, солнышко. Все хорошо.
— Но я его люблю.
— Я знаю, солнышко. Все будет хорошо. Он пойдет домой, и ты все равно будешь его любить.
— Я так нихачуууууууууууУУУУУУУУУУУУ!
Она зарылась мордашкой ему в пиджак, и как бы ни рвалась отцовская душа на части от такого горя, Чарли не мог не думать, сколько сдерет с него Трехпалый By за сведение шоколадных пятен.
— Они дали ему сходить пописать, — сказала Кассандра, глядя на адских псов. — Я думала, они его съедят. Меня они и близко не подпускали.
— Все в порядке, — сказал Чарли. — Ты просто не знала.
— О чем не знала?
— О том, что они обожают «Хрумкие сырные тритончики».
— Смеешься?
— Извини. Слушай, Кэсси, можешь почистить Софи и Мэтти и прибраться тут? У меня в ежедневнике дела, которыми нужно заняться немедленно.
— Конечно, только…
— У Софи все будет хорошо. Правда ведь, солнышко?
Софи печально кивнула и вытерла глаза его пиджаком.
— Я скучала, папуля.
— Я тоже по тебе скучал, сладкая моя. Приду вечером.
Он поцеловал ее, забрал из спальни ежедневник и забегал по квартире, собирая в охапку трость, ключи, шляпу и «мужской ридикюль».
— Спасибо, Кэсси. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен.
— Кстати, мои соболезнования, Чарли, — сказала Кассандра, когда он в очередной раз пробегал мимо.
— Ага, спасибо, — ответил старьевщик, проверяя на ходу заточку лезвия в трости.
— Чарли, твоя жизнь вышла из-под контроля, — произнесла Кассандра, опять возвращаясь к привычной всем невозмутимости.
— Ладно, и еще мне придется одолжить у тебя черные туфли с завязочками, — ответил Чарли уже в дверях.
— Мне кажется, ты меня понял, — крикнула ему вслед Кассандра.
В лавке Чарли остановил Рэй.
— Есть минутка, босс?
— Не очень, Рэй. Я спешу.
— Я это… хотел извиниться.
— За что?
— Ну, сейчас это как бы глупо выглядит, но я как бы подозревал, что ты — серийный убийца.
Чарли кивнул, будто рассматривал суровые последствия такой явки с повинной, хотя на самом деле вспоминал, заправлен ли фургон.
— Что ж, Рэй, я принимаю твои извинения, и мне жаль, что я производил на тебя такое впечатление.
