Евгения Грановская - Особняк у реки забвения
Вице-мэр остановился и, тяжело дыша, уставился на Ирину. Она встретилась с ним взглядом и вдруг сказала:
– Я вспомнила.
– Что? – хрипло проговорил вице-мэр.
– Я вспомнила, где слышала ваше имя.
Вице-мэр пригнул голову и взглянул на Ирину исподлобья.
– Не заговаривайте нам зубы, – прорычал толстяк.
– Вы тот самый вице-мэр, которого обвиняли в убийстве сорока человек.
– О чем она говорит? – растерянно вскричал Тимур Маратович. – Господи, объясните мне, о чем она говорит!
– Я понятия не имею, – раздраженно проговорил вице-мэр.
Ирина потерла усталые глаза.
– Крыша торгового комплекса рухнула и похоронила под собой сорок человек, – сказала она. – Десятки людей были ранены. Комплекс строили под вашим началом. Вы отменили конкурс и отдали заказ на строительство каким-то халтурщикам, получив от них огромную взятку. Когда против вас возбудили следствие, вы сбежали. Отбыли в неизвестном направлении.
Максим взглянул на вице-мэра сухими, блестящими глазами.
– Она говорит правду? – глухо спросил он.
– Чушь! – взвизгнул вице-мэр. – Ничего такого не было! Меня оправдали!
– Да, вас оправдали. Но… – Ирина потерла пальцами виски и вдруг потребовала: – Дайте мне дотронуться до вашей руки.
– Что? – Толстяк прищурил недобрые глаза. – Зачем это?
– Мне нужно. Вы что, боитесь?
– Я? – Вице-мэр нервно усмехнулся. – Конечно, нет.
– Тогда дайте мне вашу руку.
– Вы что, хиромант? – насмешливо поинтересовался вице-мэр. – Читаете душу человека по линиям его руки?
Ирина поджала губы:
– А вам есть что скрывать?
– Вот еще! – Толстяк фыркнул и неохотно протянул руку: – Ну? И что дальше?
Ирина взяла его за руку и закрыла глаза…
Страх – вот было главное чувство, переполняющее сейчас Ивана Павловича Бойко. Он сидел за столом, часто моргая от яркого света настольной лампы, словно бы невзначай направленной приподнятым краем в его сторону.
– Ну-с? – Следователь отложил в сторону бумаги и поднял взгляд на вице-мэра: – И о чем вы хотели со мной поговорить, гражданин Бойко?
– Я… – Иван Павлович облизнул губы. – Я хотел поговорить… о важном.
Следователь чуть прищурил колючие, насмешливые глаза:
– Пожалуйста. Я готов вас выслушать.
Иван Павлович сдвинул брови и нервно сцепил пальцы рук.
– Видите ли… Все совсем не так, как может показаться со стороны.
Следователь смотрел на Бойко выжидательно.
– Я, конечно, совершил ошибку, – продолжил Иван Павлович. – Но я не преступник.
– Вот как? – На сей раз следователь усмехнулся неприкрыто и откровенно. – А факты говорят об обратном.
– Факты? – Вице-мэр еще больше заволновался и побагровел. – Но ведь это же бред!
Взгляд следователя похолодел.
– Спокойнее, гражданин Бойко, – отчеканил он. – Держите себя в руках.
Иван Павлович стушевался.
– Простите. Просто все так… навалилось. Я совсем перестал спать по ночам.
Следователь продолжал пристально и спокойно разглядывать Ивана Павловича.
– Я буду с вами откровенен, – снова заговорил тот подрагивающим от волнения голосом. – Во время нашей прошлой беседы вы сказали, что если я буду сотрудничать, то вы… вы поможете мне избежать тюрьмы.
Следователь кивнул:
– Да, я помню.
Веки вице-мэра дрогнули:
– И что, действительно так?
– Конечно. Помощь следствию безусловно зачтется вам на суде.
Иван Павлович скривился и досадливо мотнул головой:
– Нет, это не совсем то, на что я рассчитываю.
Следователь снова прищурился:
– И на что же вы рассчитываете?
– Я… Видите ли, я не могу идти в тюрьму. У меня слабое здоровье, и все такое. Вот я и хотел спросить… то есть узнать… – Иван Павлович сбился, поднял взгляд на следователя и договорил проникновенным голосом: – Скажите… нельзя ли совсем избежать суда?
Несколько секунд следователь молчал, чуть склонив голову набок и с любопытством разглядывая вице-мэра. Затем проговорил спокойным, лишенным эмоций голосом:
– Думаю, это возможно устроить. Но все будет зависеть от информации, которой вы готовы с нами поделиться.
Вице-мэр приободрился:
– Информация у меня очень и очень… Видите ли, в силу специфики моей работы я знаком со многими влиятельными людьми. И не просто знаком, а посвящен во многие их секреты.
– Так-так… – Следователь одобрительно кивнул. – Продолжайте, пожалуйста.
– Как вы знаете, сейчас идет избирательная кампания. Многих кандидатов спонсируют… как бы помягче сказать… не совсем чистые на руку люди.
– Бандиты?
Иван Павлович состроил гримасу:
– Ну… в общем, да. Хотя я бы предпочел называть их иначе – представителями криминальных структур. Если вы готовы слушать, я могу рассказать.
– Я готов слушать. Рассказывайте…
Спустя двадцать минут, когда Бойко замолчал, чтобы перевести дух и выпить стакан воды, следователь потянулся за телефоном.
– Кому вы звоните? – тревожно спросил Иван Павлович.
– Человеку, которого очень заинтересует ваш рассказ.
Вице-мэр облизнул губы и осторожно спросил:
– И тот человек поможет мне избежать суда?
Следователь прижал телефонную трубку к уху и усмехнулся:
– Думаю, это в его силах.
* * *Ирина вздрогнула и провела по лицу ладонью, прогоняя наваждение. Затем взглянула на вице-мэра неприязненно и сухо произнесла:
– Вам действительно удалось избежать наказания.
– Что? – Толстяк прищурился. – Откуда вы знаете?
– Читала про вас статью… в какой-то газете.
– Бред! – дрогнувшим от негодования голосом проговорил вице-мэр. – Вы меня явно с кем-то спутали.
Ирина хотела возразить, но не успела – пронзительный вопль, похожий на визг и смех одновременно, донесся из леса. Все уставились на окно.
– Что это? – севшим от ужаса голосом спросил вице-мэр.
– Это визжат эринии, – неожиданно для себя самой ответила Ирина.
– Кто? – не понял вице-мэр.
Ирина облизнула пересохшие губы:
– Богини мщения, которые преследуют нас.
Она почувствовала, что ноги ее слабеют, и медленно опустилась на диван.
– Я была плохой девочкой, – проговорила тихо.
Вице-мэр повернул голову и уставился на Максима:
– Что она несет?
Максим молчал. Лицо его стало бледным, глаза потемнели, губы выцвели.
– Есть ли четкая граница между тем, что мы видим, и тем, что нам кажется? – громко произнесла Ирина. – Кто мне ответит?
– Эту сумасшедшую нужно запереть! – нервно воскликнул вице-мэр. – Она опасна!
– А вы? – тихо спросил Максим, глядя на вице-мэра тяжелым взглядом. – Вы-то сами?
– Что – я?
– Вы не опасны?
Толстяк побагровел и дернул щекой:
