Роберт Маккаммон - Лебединая песнь. Последняя война
Кто сумасшедший? Джулия или я? Эта леди знает английский или нет?
Бет сказала:
— Она говорила по-испански. Она не сказала ни слова по-английски. Ты…
Поняла, о чем она говорила?
— Черт возьми, да, я поняла ее! Каждое, черт побери, словечко! Не…
Она перестала говорить. Рука ее, державшая стеклянное кольцо, дрожала. У костра Арти вдруг сел и икнул.
— Эй! — сказал он слегка невнятным голосом. — А где же наши гости?
Сестра протянула стеклянное кольцо опять Джулии. Латиноамериканка, колеблясь, коснулась его.
— Что ты говорила про Кубу? — спросила Сестра.
— Я…
Из Матансаса, на Кубе, — ответила Джулия на чистейшем английском. Ее глаза расширились от изумления.
— Моя семья перебралась на рыбачьей лодке. Мой отец немного говорил по-английски, и мы поехали на север, чтобы работать на фабрике рубашек. Как это…
Вы понимаете мой язык?
Сестра посмотрела на Бет.
— Что ты слышала? Испанский или английский?
— Испанский. Разве вы не его слышали?
— Нет.
Она взяла кольцо из рук Джулии.
— Теперь скажи что-нибудь. Что угодно.
Джулия покачала головой.
— Ло сиенто, но компрендо.
Сестра посмотрела на мгновение на Джулию, а затем медленно поднесла кольцо к лицу, чтобы всмотреться в его глубину. Ее рука дрожала, и она чувствовала какие-то толчки энергии, проходящие от ее кисти к локтю.
— Это оно, — сказала Сестра. — Эта стеклянная вещь. Я не знаю, как и почему, но…
Эта вещь позволяет мне понимать ее, а она тоже может понимать меня. Я слышала, будто она говорит по-английски, Бет… И я думаю, что она слышала, будто я говорю по-испански.
— С ума сойти, — сказала Бет, но она думала о прохладном потоке, омывавшем ее колени, и горло ее больше не страдало от жажды. — Я имею в виду… Это ведь просто стекло и камни, так ведь?
— Вот, — Сестра подала его ей. — Посмотри сама.
Бет провела пальцем по одному из колосьев.
— Статуя Свободы, — сказала она.
— Что?
— Статуя Свободы. Вот что оно мне напоминает. Даже не саму статую, а…
Венец на ее голове.
Она подняла кольцо к голове, колосьями кверху.
— Это могло бы быть венцом, не правда ли?
— Я никогда не видел более красивой принцессы, — произнес мужской голос из темноты за костром.
Мгновенно Бет схватила кольцо, чтобы защитить его, и отшатнулась в сторону от голоса. Сестра напряглась:
— Кто это?
Она почувствовала, что кто-то медленно идет по развалинам, приближаясь к кругу света возле костра.
Он вступил в кольцо света. Взгляд его задержался на каждом из них по очереди.
— Добрый вечер, — вежливо произнес он, обращаясь к Сестре.
Это был высокий, широкоплечий мужчина с царственной бородой, одетый в пыльный черный костюм. Коричневое одеяло облегало его плечи и шею как крестьянское пончо, а на его бледном, с острым подбородком лице были розовые шрамы от глубоких ожогов, как полосы от кнута. Рана с запекшейся кровью зигзагом пролегла по его широкому лбу от левой брови и до скулы. Большая часть рыже-седых волос сохранилась, хотя на голове были пятна голой кожи размером с однодолларовую монету. Изо рта и носа шел парок от дыхания.
— Не возражаете, если я подойду поближе? — спросил он с расстановкой, в голосе его слышалась боль.
Сестра не ответила. Человек ждал.
— Я не кусаюсь, — сказал он.
Он дрожал, и она не могла отказать ему в тепле.
— Подходите, — осторожно сказала она и отступила, чтобы дать ему пройти. Он сморщился, когда приблизился, хромая, Сестра увидела, почему ему больно: зазубренная полоска металла пронзила его правую ногу выше колена и вышла на три дюйма с другой стороны. Он прошел между Сестрой и Бет и двинулся прямо к огню, где стал греть, вытянув, руки.
— Ах, как хорошо! Снаружи, должно быть, ниже нуля!
Сестра тоже ощущала холод и вернулась ближе к огню. За ней следовали Джулия и Бет, все еще прижимавшая к себе, словно бы защищая, кольцо.
— Кто вы, черт возьми? — уставился Арти туманными глазами из-за костра.
— Меня зовут Дойл Хэлланд, — ответил мужчина. — Почему вы не ушли со всеми остальными?
— С какими остальными? — спросила Сестра, все еще смотревшая на него с опаской.
— Теми, кто ушел. Вчера, мне кажется. Сотни таких, бежавших, — он слабо улыбнулся и махнул рукой кругом. — Бежавших из Гарден-Стейт. Может, дальше на западе есть укрытия. Я не знаю. Как бы то ни было, я не ожидал, что кто-нибудь остался.
— Мы пришли из Манхеттена, — сказала ему Бет. — Мы пробрались через Голландский туннель.
— Я не думал, что кто-нибудь смог выжить после того, что постигло Манхеттен. Говорят, что было по меньшей мере две бомбы. Джерси-Сити сгорел моментально. А ветры… Боже мой, какие ветры!
Он сжал кулаки перед огнем костра.
— Это был смерч. И, думаю, не один. Ветер просто…
Срывал дома с фундаментов. Считаю, что мне повезло. Я попал в подвал, а здание над моей головой развалилось. Это сделал ветер.
Он боязливо коснулся металлической пластины в ноге.
— Я слышал, что смерчи протыкают иногда соломиной телефонные столбы. Мне кажется, это такого же порядка, а?
Он посмотрел на Сестру.
— Я чувствую, что выгляжу не лучшим образом, но почему вы так пристально на меня смотрите?
— Откуда вы пришли, мистер Хэлланд?
— Я был неподалеку и увидел ваш костер. Если не хотите, чтобы я оставался, так и скажите.
Сестре стало стыдно от того, что она подумала. Он опять вздрогнул от боли, и она увидела, что кровь опять потекла из раны, где торчала пластина.
— Это место мне не принадлежит. Вы можете быть там, где вам захочется.
— Спасибо. Не очень приятная ночь, чтобы куда-то идти.
Его взгляд перешел на сверкающее стеклянное кольцо, которое держала Бет. — Эта вещь сверкает, правда? Что это?
— Это… — Она не могла подобрать верное слово. — Оно волшебное, — выпалила она. — Вы не поверите, что только что произошло! Видите вон ту женщину? Она не говорит по-английски, а эта вещь…
— Это бросовая вещь, — вмешалась Сестра, забирая ее у Бет.
Она все еще не доверяла незнакомцу и не хотела, чтобы он узнал что-нибудь еще о ее сокровище.
— Это просто блестящий утиль, вот и все.
Она положила ее на дно сумки, и горение камней уменьшилось и исчезло.
— А, вы интересуетесь блестящими камушками? — спросил мужчина. — Я могу показать вам еще.
Он огляделся, потом похромал в сторону на несколько ярдов и с болью нагнулся. Он подобрал что-то и принес к костру.
— Видите! Сверкает как ваша, — сказал он, показывая то, что принес.
