Дмитрий Хворост - История первая. Беглец. История вторая. Странник.
— Более чем, — на этом, казалось бы, можно было закрыть тему с дальнейшими планами, но, аки гром с ясного неба, решила подать голос Калиша.
— Я с вами не пойду.
— Почему!? — хором, но с разными интонациями, спросили Сания, Риппи и Атрама. Первая с тревогой, прямо как сердобольная мамаша, а вторая и третья с нескрываемым разочарованием. Девочка-дарклинг явно нравилась им, и они хотели превратить свой дуэт в трио. Но та, похоже, была слеплена из совершенно иного теста.
— Я должна вернуться к своим и помочь им выжить! — с убийственно серьёзным лицом сказала она.
Тия не выдержала и прыснула в кулак, насмехаясь над ней.
— Что!?
Женщина, не переставая хихикать, замахала свободной рукой, мол, ничего-ничего, это у меня нервное. Девочка, конечно же, обиделась и надула щёчки, которые сразу стали похожи на переспелые сливы.
— Кхм… — робко кашлянула из своего угла Фламма, привлекая внимание. Вроде как и сделала она это негромко, но эффект получился сравнимый с разорвавшимся посреди комнаты огненным шаром. Все сразу замолчали и посмотрели на одушевлённую так, будто впервые увидели. — Если ты не против, я хотела бы пойти с тобой.
— ЗАЧЕМ!?
— Я… слышала ваш разговор и… хотела бы стать твоим Эт»«Согаше. Если ты сочтёшь это возможным…
Надо ли говорить, что наши нижние челюсти отбили большие пальцы ног? Исключением стали Атрама, просто булькнувшая от удивления, и Риппи, не сразу понявшая, о чём речь.
— Но ты… я… если хочешь… не знаю… — Калиша не могла подобрать слов, выплёвывая бессмысленные обрывки фраз. Но затем нашла в себе силы успокоиться и кивнуть, чем несказанно обрадовала Фламму. — Ты точно в этом уверена?
— Да. Я понимаю, что моё преступление перед твоим народом ужасно, и самое меньшее, что в моих силах — это помочь хотя бы тебе.
Тут нам, весьма вовремя, надо заметить, принесли еду, и неловкую паузу можно было вполне оправданно списать на занятые челюсти. В воцарившейся тишине, прерываемой только позвякиванием вилок и ложек, я смог расслышать беседу егерей, сидевших не так далеко от нас.
— …уть какая, представляете?! Висит в воздухе эта ведьма, кричит что-то, а под ней скелеты пляски пляшут! Я тогда перепугался практически до мокрых подштанников! Еле ноги унёс.
— Да брешешь поди!
— Ничего подобного, потом на следующий день иду, а на встречу мне целый отряд из Церкви. И это самая баба у них. Рыжеволосая, зеленоглазая и такая пухленькая. Хотя перед вроде ничего…
— Типун тебе на язык, то ж демонская шмара, ей мужиков околдовывать — что семечки лузгать! Забудь, что видел! Тем более, что раз ей церковники схватили, то наверняка уже сейчас пятки поджаривают…
Ей богу, моё тело всё сделало само, без всякого на то вмешательства мозга. Прежде, чем мне удалось осознать свои поступки, я уже вскочил и навис над их столом. Мужики этому не обрадовались, потянувшись за ножами.
— Как она выглядела!? — выпалил я, и они переглянулись.
— Ну… рыжая, не такая, как вон та девочка, скорее как ржавчина, — егерь поскрёб макушку, подбирая слова, чтобы получше описать. — Слегка толстовата на мой вкус, роста невысокого. Но глазища… смотришь в них и сразу понимаешь — не простая баба.
— Зелёные!?
— Аки изумруды в короне нашего короля, да просидит его задница на троне ещё сотню лет, — и тут они наконец-то осознали, что я, в общем-то, совершенно незнакомый человек. — А тебе что с того? Неужто знакомая?
— Возможно! Когда это было? И куда они её везли!?
— Вчера в полдень. А куда оно и само понятно. У них же тут поблизости только одно убежище есть… приорат, который в лесу.
— Спасибо!
Я, было, собрался рвануть к выходу, но тут меня осенило. Быстро подбежав к хозяину и перекинувшись с ним парой слов, я передал ему горсть монеток. Он, что удивительно, без всяких возражений полез куда-то в свои закрома и выудил оттуда обруч Тии.
— Повезло тебе! Уж думали, что не вернётесь за ним. Даже куда пристроить нашли, — хекнул он мне на прощание и вновь вернулся к меланхоличному протиранию и так чистых кружек.
Быстрым шагом вернувшись к своим, я всучил онемевшей суккубе её вещицу и, не дожидаясь ответной реакции, кинул на прощение: «надеюсь, это смягчит мой будущий приговор». Затем я отправился наружу и уже на улице чуть не столкнулся с конюхом, ведущим смолянисто-чёрного жеребца ко входу. У меня появилась отличная идея.
— Это для меня? — с абсолютно серьёзной миной спросил я у него, выхватывая из рук узду.
— Ааа… эээ… да! — похоже, мой блеф удался и он принял меня за посыльного. Буду надеяться, что это ему не слишком навредит, как и небольшое опоздание ждущего в зале настоящего гонца.
— Молодец, вот тебе монетка, — в свете луны сверкнул серебряная кругляшка и тихонько плюхнулась на землю. Парень, забыв обо мне, принялся ползать на четвереньках и искать её. Конечно, ведь это половина его месячного жалования. А от меня, тем временем, осталась только оседающая дорожка пыли.
Вот. Кажется, теперь я достаточно ввёл вас в курс дела, так что можно вернуться к текущим событиям… А на чем там меня прервали? Ах, да!
* * *— Ты ни капли не изменилась…
Девушка неторопливо встала с кровати и накинула поверх полупрозрачного пеньюара нежно-салатовый махровый халат.
— Не могу сказать того же про тебя, Эрик! Раньше ты не вваливался без стука в женские спальни! — ворчливо ответила она, садясь на стул и вальяжно закидывая ногу на ногу. Её глаза то и дело поглядывали на зёв дверного проёма, откуда доносились далёкие, обеспокоенные голоса людей. — Это такой новый способ самоубийства — вломиться вот так к церковникам!?
— Вообще-то я протрясся чёртову уйму времени в седле, чтобы добраться сюда и спасти тебя. Но сейчас мне начинает казаться, что я упустил нечто важное…
Рыжая грязно выругалась, да так, что Тия удавилась бы от зависти, а затем схватилась руками за голову.
— Остолоп! Дубина! Герой хренов!.. — закричала она, но потом эмоций стало слишком много и Ласточка начала просто открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег. — Прежде чем что-то делать, нужно хоть немного думать! Хотя о чём я говорю, у тебя же всегда вместо головы была капустная кочерыжка! — чуточку успокоившись добавила девушка. — Чем же мне удалось так разозлить богов, что они наградили меня тобой!?
— Так объясни мне, убогому, что здесь творится, и как ты оказалась в застенках Церкви в качестве гостя? — прервал её я, ибо эти причитания грозились затянуться, а, судя по доносящемуся топоту, наше время как раз подошло к концу. — Хотя, это подождёт…
