Алана Инош - Слепые души
– Да...
– Анастасия? – услышала я тот самый голос, который говорил со мной во сне. – Вставайте, уже утро. Вам пора.
Вздрогнув, я проснулась окончательно. Вот это да! Разве так бывает? Ничего не понимаю.
– Кто это? – пробормотала я.
– Вы что, уже забыли? – засмеялся голос. – Мы же вчера с вами договорились о встрече. Я уже час жду вас в назначенном месте, а вас нет. Нехорошо опаздывать. Проспали?
Я откинула одеяло и села.
– Ах да, простите! Кажется, я и правда проспала... Надеюсь, вы не подумаете обо мне плохо из-за этого?
– Ну что вы, Анастасия, – улыбнулся голос. – Ничего страшного, со всеми бывает.
– Как там насчёт работы? – поинтересовалась я. – Ничего не изменилось?
– Всё в силе, – ответил голос. – Ваша работа вас ждёт.
* * *Господи, какая красота! Что это за место? Такие горы я видела только на картинках. Снежные вершины и зелёные склоны, внизу – синяя лента реки, а над головой – бескрайнее небо, чистое, как в раю. Во сне это или наяву? Может быть, я умерла и попала на тот свет?
Рядом со мной стоят двое незнакомцев в длинных белых одеждах, с прекрасными, светлыми лицами, гладкими, как у девушек, но фигуры у них мужские – могучие и широкоплечие. У одного прямые белые волосы до плеч, второй – обладатель шапки золотых кудрей. Первый держит длинное копьё, очень древнее, с трухлявым древком и ржавым наконечником, второй – ветхий, потёртый и треснувший круглый щит с потускневшими узорами в центре и красной полосой по краю – впрочем, цвет её с трудом угадывается. Я смотрю с недоумением на этот антиквариат: и этим я должна сражаться? Они, должно быть, смеются надо мной!.. Первый незнакомец улыбается:
– Не смущайся видом этого оружия, Анастасия. С него нужно лишь стряхнуть прах веков, и оно снова заблистает в руке победителя.
Мне думается, что этому оружию потребуются гораздо большие усилия по реставрации, чем просто стряхивание пыли, но первый незнакомец дует на него, подняв в воздух облачко бурого порошка. Когда пыль рассеивается, я вижу, как это старьё преобразилось. Древко копья посветлело и стало гладким, наконечник сверкает на солнце, а щит стал настоящим произведением искусства: потускневшие узоры теперь сияют, как новенькие, усыпанные драгоценными камнями, алая кайма поражает насыщенностью цвета. В мгновение ока оружие помолодело на пару тысяч лет и стало пригодно для использования по его прямому назначению.
– Иди, Анастасия, и ничего не страшись, – говорит второй незнакомец серьёзно, без улыбки, но взгляд его сияет добротой. – Будет тяжко тебе – призывай Господа, и будут у тебя силы опять.
Кудрявый мальчик в подпоясанной красным кушаком рубашке подводит ко мне осёдланного белого коня. Беловолосый говорит, указывая рукой вверх:
– Путь долог, поедешь верхом по этой тропе, пока не увидишь одинокое старое дерево. Остановись там, привяжи коня и поднимись пешей до белых камней. Там брось вызов ему – зови, пока не ответит. Когда ответит, сама поймёшь, что делать.
Их голоса звучат мягко, отдаваясь в пространстве музыкальным эхом. На мне белая туника до колен, сверкающая кольчуга, железные наголенники, а обута я в лёгкие кожаные сандалии. Я протягиваю руку, и белогривый конь мягко щекочет мне ладонь губами. Мальчик поддерживает стремя, и я сажусь в седло, а двое в белых одеждах подают мне сияющее копьё и великолепный щит. Просунув руку под кожаный ремень щита, ею же я беру поводья, и конь, как будто зная дорогу, сам везёт меня по тонкой тропе.
* * *Какой странный сон мне приснился: как будто я ехала по тропе в горах на белом коне, в кольчуге и наголенниках, со щитом и копьём! А сейчас я ехала в чёрной машине с незнакомцем в чёрном плаще, с глазами, удивительно похожими на глаза златокудрого человека, подавшего мне щит. Сентябрьское утро было серым, моросил дождик, и улицы выглядели по-осеннему уныло.
– Так в чём же будет состоять моя работа? – спросила я.
– Вы и сами это давно знаете, Анастасия, – ответил незнакомец. – Это работа, ради которой вы и пришли на эту грешную землю. Денег вы за неё не получите, ибо цены у неё нет, но награда вам последует. Его зовут не Якушев, а КувЕяш – те же буквы, но переставленные в другом порядке. Это его настоящее имя.
Когда машина остановилась у того же самого киоска, к которому в моём сне Костя вышел купить сигарет, у меня пробежали по телу ледяные мурашки. Кувеяш – я как будто слышала это имя.
– Я неспроста привёз вас на это место, – сказал незнакомец. – Вы сами всё поймёте, когда выйдете.
Мы вышли из машины под проливной дождь, и я всё увидела. Я увидела себя лежащей на асфальте в луже крови, а возле меня на коленях рыдал окровавленный Костя. Подъехала «скорая», и нас увезли. Страшная боль в животе согнула меня пополам, и я осела на асфальт, ловя ртом воздух.
– Что это?.. Что это?..
– Врачи сейчас борются за вашу жизнь, – сказал незнакомец, глаза которого были мне до странности знакомы. – А пока они борются, у вас есть время сделать то, что вам суждено сделать. Вставайте, Анастасия, настал ваш час.
Серое небо изливало на город потоки дождя, серые лужи разлились по асфальту. Незнакомец со знакомыми глазами вручил мне чёрный зонтик.
– Вот ваше оружие. – В ответ на мой недоумевающий взгляд он улыбнулся. – Не смущайтесь его видом: разумеется, это не простой зонтик. Когда дойдёт до дела, сами увидите, на что он способен. Надеюсь, дорогу к кабинету доктора Якушева помните?
Я беспомощно огляделась. Мокрый город продолжал суетиться, никому не было дела до того, что меня отправляют на бой. Никого не интересовало, что меня выдернули из постели – даже не из постели, а, как оказалось, из моего собственного тела – и сказали: «Ты будешь драться с ним сейчас».
– Но послушайте, – пробормотала я. – Понимаете, я не готова... Вы бы хоть предупредили меня заранее, что это будет сегодня! Хотя бы дня за три!
Знакомые глаза незнакомца смотрели на меня серьёзно и строго.
– А вас предупредили гораздо раньше, Анастасия. Это было, если помните, восемь месяцев назад, тридцать первого декабря, когда вы впервые увидели, кто такой Якушев. Все эти восемь месяцев вы знали, что этот день настанет. Что, скажете, нет?
Он был прав: я всё время это знала. Под его взглядом я чувствовала себя провинившейся школьницей, которая, будучи уличённой, тем не менее, пыталась изворачиваться. Его взгляд был серьёзный и проницательный, всезнающий и добрый.
– Ничего не страшитесь, Анастасия, – сказал он мягко, и от его слов мне стало тепло. – Идите смело и не отступайте. Где его кабинет, вы знаете, мы находимся совсем близко. Там бросите ему вызов, и свершится то, что должно свершиться.
