Лана Синявская - Обитель Джека Потрошителя
Юрка покачал головой:
– Да нет, не думаю. Вряд ли Дианины гости захотят присутствия лишних свидетелей. Да и место, где живет Диана, – приличное, в охраняемом поселке. Главное – проникнуть на территорию, но с этим проблем не будет, я обещаю.
– Ну и прекрасно, – удовлетворенно кивнула я. – А пока можно навестить последнее пристанище Педаченко.
– Как? Ты же только что говорила, что он ни при чем! – возмутилась Наташка.
– Ничего подобного я не говорила. Я сказала, что для нас было бы лучше если бы он оказался ни при чем, что не одно и то же. Зеркало принадлежало именно ему, это факт. Кстати, Диана, если помните, готова была из шкуры выпрыгнуть, чтобы заполучить его. Разве не странно? Как ни крути, а какая-то связь тут есть. Давайте уж взглянем на его дом. Вдруг тогда нам придет в голову что-нибудь путное?
– Жалко, что у тебя болит только одна нога, – вздохнула Наташка. – Насколько меньше было бы проблем, потеряй ты на время способность передвигаться…
Юрка ничего не сказал, хотя по его виду было заметно, что Наташкины слова он поддерживает целиком и полностью.
До вечера оставалась еще уйма времени, поэтому мне все же удалось уговорить своих друзей совершить пусть и бесполезную с их точки зрения вылазку. Даже я всерьез не рассчитывала обнаружить в доме Педаченко что-то интересное, однако сюрпризы начались еще до того, как мы оказались внутри обветшалого здания на краю старого кладбища.
Дом оказался предназначенным под снос, и все жильцы давно его покинули. Понятно почему: здание выглядело так, будто его пытались разрубить пополам, но остановились на полдороге. Сквозь широкую трещину на фасаде была видна лестница, ведущая на второй этаж, и кусок стены с выцветшими обоями, испещренными светлыми пятнами в тех местах, где когда-то висели картины или ковры. Со всех сторон дом окружали нетронутые снежные сугробы. Единственная полузасыпанная снегом цепочка следов вела к крыльцу и обрывалась возле покосившейся, распахнутой настежь деревянной двери. Ни кошачьих, ни птичьих следов, обычных в любом другом месте, я здесь не заметила.
Двухэтажная, основательно просевшая на левую сторону развалюха стояла как бы отдельно от всех остальных и довольно далеко от оживленной улицы. По странной прихоти застройщиков ни слева, ни справа от нее так и не появились новые здания, хотя места было вроде бы достаточно. В окнах первого этажа не осталось ни единого целого стекла.
– Что-то мне расхотелось лезть внутрь, – пробормотала Наташка. В ее голосе сквозило беспокойство. – По-моему, это небезопасно. Дом вот-вот обвалится.
– Может, вы неправильно запомнили адрес? – высказал предположение Юрка. – Здесь давно никто не живет, да и вообще – дом слишком уж… непрезентабельный.
– Никого мы здесь не найдем, кроме крыс и мышей, – поддакнула Наташка. – Никого, кто мог бы рассказать о Педаченко.
– Все равно я хочу посмотреть, – отчего-то уперлась я.
– Ну как ты себе это представляешь? Смотри, вокруг сугробы по колено, даже до подъезда не добраться, – попыталась воззвать к моему здравому смыслу Наталья.
Она была права, но я продолжала стоять на своем. Хотя дом мне совершенно не нравился. Он даже пугал меня, если честно.
Прямо над нами, в двух уцелевших окнах второго этажа вдруг отразились лучи закатного солнца, и окна вспыхнули красными отблесками. Как будто дом почувствовал наше присутствие, открыл глаза и теперь злобно наблюдал за нами тяжелым кровавым взглядом, поджидая, когда мы шагнем в его черное нутро.
«Спокойно, – одернула я свое разыгравшееся воображение. – Это всего лишь старый дом. Его почтенный возраст и заброшенный вид еще не повод пугаться до потери сознания».
– Вы как хотите, а я пойду и осмотрю все внутри, – проявила я решительность и смело шагнула с утоптанной дорожки на «целину», тут же ухнув в сугроб по колено. – Дьявол! – пробормотала я сквозь зубы, чувствуя, как попавший в полусапожки снег начал немедленно таять.
– Подожди, горе луковое, я с тобой! – окликнул меня Юрий.
– Ну-ну, – живо откликнулась на его благородный порыв Наталья, – безумству храбрых поем мы, так сказать, соответствующую песню. Эй! Куда ты меня тащишь?!
Ухватив за руку визжащую и брыкающуюся Наташку, Юрка тащил ее за собой.
– Не пойду! – верещала она, отбиваясь.
– Я тебя здесь одну не оставлю, – твердо заявил Юрка, продолжая крепко сжимать ее локоть.
Моя упирающаяся подруга существенно тормозила движение, поэтому я добралась до подъезда гораздо раньше и обнаружила, что вблизи все выглядит еще более устрашающе. Дверные петли перекосились и протяжно заскрипели, едва я попыталась потянуть дверь на себя. Внутри было темно и мерзко воняло. Удивляясь собственной смелости, я вошла в темный подъезд, сразу же уткнувшись носом в лестницу, ведущую на второй этаж.
Я не решилась сразу начать подниматься и, обогнув лестницу, шагнула в глубь коридора. Здесь когда-то было четыре квартиры. Сейчас все двери оказались распахнуты настежь. Проникающий в окна без стекол ветер гонял по полу скомканные газеты, с облезлого потолка свисали голые провода, торчащие в разные стороны, как усы гигантского таракана. На улице еще светило солнце, но здесь уже царил сумрак, не позволяя как следует разглядеть темные углы. А мне бы этого очень хотелось, чтобы чувствовать себя в большей безопасности. Каким-то шестым чувством я ощущала здесь присутствие зла. Я не знала, в чем оно заключается, но оно было рядом и наблюдало за мной сквозь щели.
Рядом что-то прошуршало. Думая, что слышу чьи-то осторожные шаги за спиной, я вздрогнула. Звуки не повторились. Зря я испугалась, наверняка дом кишит крысами и другой дикой живностью. Другие обитатели тут просто не выживут, дом промерз насквозь.
Снаружи донеслись голоса и громкий шепот. Наташка, демонстративно отряхивая с себя снег оранжевой варежкой, загородила собой свет, остановившись в дверном проеме.
– Изверги! – шипела она, старательно отчищая шубку. – Извращенцы! Следопыты недоделанные! Охота была таскаться по помойкам?
– Она ругается от расстройства, что пришлось пробираться через сугробы, – перевел Юрка шипение подруги на понятный язык.
– И вовсе не потому. Просто мне все это не нравится, – пробормотала Наташка себе под нос, но достаточно громко, чтобы мы ее слышали. – Бррр! Как же тут воняет! Нет, хуже, чем на помойке, в самом деле.
– Смотреть на первом этаже нечего, – торопливо сказала я, – лучше сразу подняться на второй. Тем более что Педаченко снимал комнату именно там.
– Ну что ж, пусть будет второй этаж, – откликнулся Юрка с готовностью.
– Только не хватайтесь за перила, они никуда не годятся, – предупредила я.
