Людвиг Павельчик - Тропами ада
Так, например, мне не удалось установить дату рождения женщины, сдавшей тебе апартаменты, ибо в официальных данных налицо какая-то ошибка и то, что в них указано, не может соответствовать действительности. Тем не менее, я передаю все с точностью до буквы, предоставляя тебе самому разбираться в этом лабиринте. Вообще, все это окутано какой-то аурой таинственности и даже поверенный этой дамы по каким-то причинам отказался встретиться со мной лично, мало того – не назвался. Я, разумеется, установлю его имя и сообщу тебе – быть может, ты сумеешь лично войти с ним в контакт для получения дальнейшей информации. Кстати, в своем письме этот человек уверил меня, что такая необходимость отпала и ты не нуждаешься более в розысках хозяйки дома(?).
Итак, ее имя – Патриция Кристиана Рауфф, 1813 (?!) года рождения, с 1832 года официально своих владений не покидавшая и иных резиденций в Европе и Северной Америке не имеющая. Помещенный в акции нескольких мелких компаний небольшой капитал приносит скромный доход, налог за поместье вносится регулярно, юридических проблем нет. Всеми делами управляет поверенный.
Ходят, правда, слухи о какой-то резне, произошедшейв тех местах (фактически, где ты сейчас и обретаешься) много лет назад и как-то связанной с именем Рауфф, но я, не являясь специалистом по уголовным делам, ничего конкретного на эту тему добавить не могу.
Рад, если сумел помочь. Имярек"
Большего мне и не требовалось. Наконец-то все встало на свои места, связавшись воедино и дав мне почти полную картину происходящего. Мои смутные догадки и подозрения обрели теперь твердую почву, и для целостности представления мне недоставало лишь некоторых фактов, а именно – подробностей произошедшей в те далекие годы катастрофы, давшей начало страхам и легендам и завлекшей меня в самую середину этого зловещего водоворота. Я понял, что просто не смогу более существовать без этих знаний ни одного дня, как ни одной ночи не смогу провести с Дамой в сером, пардон, Патрицией Кристианой, не зная подноготной ее векового беспокойного бдения.
Полную и правдивую информацию, лишенную прикрас и свежеизобретенных подробностей я мог получить лишь в одном месте. И, видит Бог, мне нужно было сделать это еще в тот самый день, когда я получил первое приглашение от бабки Греты. Возможно, это позволило бы избежать многих неясностей и даже более, ибо я до сих пор не представлял себе, что за цель преследует Патриция и какова моя роль во всем этом спектакле. Но лучше поздно, чем никогда, и, если мне суждено сгинуть здесь, пропасть бесследно в заварухе воскресших ужасов, то, по крайней мере, я буду знать – для чего или за что, ибо нет ничего неприятней роли марионетки, не ведающей ни начала, ни конца сценария, а лишь безропотно дергающей лапками с привязанными к ним нитками.
Старуха
Забыв про заказанный обед и, оставив ошарашенного Патрика стоять посреди зала, держа в руках поднос с едой и хлопая ничего не понимающими глазами, я стремительно вознесся вверх по лестнице и, выскочив из подвала наружу, поспешил к дому Греты, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег и не привлечь к своей персоне излишнего внимания. Даже будучи взволнован, я не мог отринуть проклятые правила приличия, по которым выходило, что бегущий по улице взрослый человек являет собой нечто постыдное, если не сказать – возмутительное. Хотя все мои предосторожности были пустыми – Патрик уже нарисовал себе ситуацию, додумав за меня нюансы и, безусловно сделает ее гвоздем своей сегодняшней программы, призванной привлечь в его вотчину как можно больше клиентов. Ну и пусть – добродушный кабачник меня не раздражал и, по большому счету, мне было все равно.
Я позвонил. Меня словно ждали – калитка тут же открылась и Грета, появившаяся в ее проеме, махнула мне рукой, зовя за собой. Она не удивилась и не спросила, зачем, дескать, пожаловал, ибо точно знала – зачем. Я попробовал схватить ее за руку, но, верно оценив ее брошенный через плечо взгляд, оставил эти попытки и предпочел просто следовать за ней внутрь ее жилища.
Грета провела меня в самый дальний угол дома, где, рядом с чуланом, находилась незамеченная мною ранее небольшая дверь. Шедшая впереди девушка приоткрыла ее и сказала в образовавшуюся щель несколько слов, которых я не разобрал, после чего, выслушав ответ, жестом пригласила меня войти, сама же осталась снаружи.
В маленькой комнате без окон царил настораживающий полумрак, чуть рассеиваемый светом единственной свечи, горевшей на прикроватной тумбочке. Запах в комнате был такой, какому и положено быть в спальне старого, очень старого человека – запах слежалого белья, валидола и смерти, ухмыляющейся из каждого угла.
Попривыкнув немного к темноте после дневного света, я стал оглядываться в поисках хозяйки комнаты, с которой пришел пообщаться. Может быть, я искал также связки дохлых летучих мышей под потолком, пауков, плетущих свои липкие сети, чан с томящимся в нем вязким варевом или другие признаки колдовской деятельности, которая, по моим представлениям, непременно должна была быть в ходу в подобных пещерах. Кровать была пуста и даже заправлена по всем правилам – видимо, Грета уже исполнила свои утренние обязанности.
То, что я искал, я обнаружил в низком кресле у противоположной стены, из глубины которой на меня, не моргая, смотрели глаза бесподобно старой женщины – настолько старой, что неясно было, почему и, что самое главное – для чего она еще жива, ибо постоянное пребывание в этой комнате вряд ли могло приносить кому-бы то ни было удовлетворение жизнью. Сухие тонкие руки почти кахектичной старухи покоились на подлокотниках кресла, безжизненно, но как-то по-царски величественно. Не зная, что дальше делать, я замер у входа, позволив изучать себя сколь угодно долго и не пытаясь скрыть при этом некоторую растерянность. Наконец, насладившись увиденным, старуха нарушила длящееся добрых пару минут молчание:
– Да, это он… Определенно. Ну, вот ты и здесь наконец, молодой человек!, – ее голос был слабым, но на удивление внятным, в отличие от большинства стариков, и не дрожал. – Долго же ты заставил себя ждать. Но я знала, что ты придешь – ты не мог не прийти, таков уж твой крест. Да не стой ты в пороге то! Странно видеть замешательство в глазах молодого человека при виде простой дряхлой старухи… Тем паче человека, который "на ты" с замогильным. Садись вон на стул или на пол, как тебе будет удобней – разговор будет, однако, длинным и нелегким, – говоря все это, старая женщина не прикращала сверлить меня своим парализующим и, как мне показалось, несколько недобрым взглядом.
Однако же, вполне светский тон хозяйки комнаты, напоминающий кудахтанье, позволил мне немного расслабиться и перестать воспринимать ситуацию столь драматически. Я внял указаниям старухи и сел прямо на пол, облолотившись на стену, так как это место показалась мне более приемлемым для обещанного долгого разговора, нежели неудобный стул. К тому же, таким образом я находился на одном уровне с собеседницей, избежав необходимости взирать на нее сверху вниз. И только после того, как я относительно удобно устроился и всем своим видом выражал готовность внимать ее речам, старуха продолжила:
