Филис Каст - Меченая
— И еще у меня теперь есть кошка.
— Ох, Птичка, я так рада! Ты всегда любила кошек… Ты уже успела с кем-нибудь подружиться?
— Да. Мою соседку по комнате зовут Стиви Рей, и она просто замечательная. И мне очень нравятся ее друзья.
— Вот как? Но если все так хорошо, то почему ты плакала?
Я знала, что от бабушки не смогу скрыть ничего.
— Просто… Это все из-за Превращения. Некоторые вещи очень тяжело принять.
— Скажи мне, ты здорова? — в голосе бабушки ясно слышалась тревога. — Как твоя голова? Не болит?
— Нет, дело не в этом! Голова давно зажила… Это другое…
Я замолчала. Мне хотелось рассказать бабушке обо всем, меня просто разрывало от желания поскорее поделиться с ней своими бедами, но я не знала, как это сделать. И еще я боялась… Боялась, что она разлюбит меня. Не говорите, что этого не может быть! Мама ведь меня разлюбила, правда? Или, если быть совсем точной, променяла на своего нового мужа, а это еще хуже, чем разлюбить… Что если бабушка тоже отвернется от меня?
— Птичка Зои, ты знаешь, что можешь рассказать мне все, — донесся до меня ласковый бабушкин голос.
— Это очень трудно, бабуль, — выдавила я и прикусила дрожащую губу, чтобы снова не расплакаться.
— Тогда давай я тебе помогу. Что бы ты ни сказала, я все равно буду любить тебя. Я твоя бабушка, и я буду твоей бабушкой сегодня, завтра и через год. Я останусь твоей бабушкой даже тогда, когда уйду в мир духов и присоединюсь к нашим предкам. Даже оттуда я буду любить тебя, моя маленькая Птичка.
— Я пила кровь и мне это понравилось! — выпалила я.
Бабушка не задумывалась ни секунды.
— Но разве вампирам не положено этим заниматься?
— Да, но я не вампир! Я недолетка, и меня Пометили всего несколько дней назад.
— Ты особенная, Зои. И всегда была особенной. Почему это должно измениться теперь?
— Но я не чувствую себя особенной! Я чувствую себя уродом, изгоем и белой вороной!
— Когда тебе в следующий раз захочется подумать о себе так, вспомни одну простую вещь. Ты — это все равно ты. И неважно, что тебя Пометили. Неважно, что ты проходишь через Превращение. Внутри, в глубине, твой дух все равно остается твоим духом. Снаружи ты можешь казаться себе знакомой незнакомкой, но загляни себе в душу и ты найдешь там ту Зои, которой была все эти шестнадцать лет.
— Знакомая незнакомка… — прошептала я. — Как ты узнала?
— Разве я могу не знать свою девочку? Ты моя Птичка, дочь моего духа. Мне совсем не трудно понять, что ты чувствуешь… Для этого мне нужно лишь представить, что бы я чувствовала на твоем месте.
— Спасибо, бабуль.
— Я всегда рада помочь тебе, моя у-ве-тси-а-ге-я.
Я улыбнулась сквозь слезы, услышав это древнее слово индейцев чероки — такое знакомое, волшебное и особенное, что оно казалось именем, благословленным самой Богиней…
— Это еще не все, бабуль.
— Говори, Птичка.
— Вчера мы образовали магический круг, и мне показалось, что я почувствовала все пять его элементов.
— Если это правда, то тебе дана великая сила, Зои. Но великая сила означает великую ответственность. Ты знаешь, что в нашем роду было много старейшин, целителей и колдуний. Будь осторожна, Птичка, семь раз подумай, прежде чем действовать. Богиня даровала тебе такие силы не для того, чтобы ты растрачивала их на сиюминутные прихоти. Используй их с умом, чтобы великая Никс и твои предки с улыбкой смотрели на тебя с небес.
— Я постараюсь, бабуль.
— Большего я и не прошу, Птичка.
— А еще у нас тут есть одна девочка, у которой тоже есть особый дар Никс, но она очень злая. Она наглая и все время врет. Знаешь, бабуль, мне кажется…
Я зажмурилась и сказала то, что целое утро вертелось у меня в голове, не давая покоя:
— Мне кажется, я сильнее ее. И еще я думаю, что Никс отметила меня для того, чтобы я свергла ее с места, которое она занимает не по праву. Только в случае я сама должна буду занять его, а я не уверена, что готова. По крайней мере, не сейчас. Может, мне еще рано…
Бабушка долго молчала, а потом сказала: — Слушайся своего духа, Птичка Зои, — она снова замолчала и вдруг спросила: — Ты помнишь очистительную молитву нашего племени, детка?
Я даже слегка растерялась. С самого раннего детства я ходила с бабушкой к ручью, где она совершала ритуальное омовение проточной водой и произносила очистительную молитву. Иногда я тоже заходила в воду и повторяла за бабушкой магические слова.
Эта молитва сопровождала все мое детство: она произносилась накануне смены времен года, в благодарность за щедрый урожай лаванды, в преддверии грядущей зимы и во всех случаях, когда бабушке предстояло принять какое-то важное решение. Я никогда не задумывалась, зачем бабушка Редберд очищается и повторяет одно и то же. Просто так было всегда, и так было надо.
— Да, — ответила я. — Помню.
— У вас на территории школы есть источник с проточной водой?
— Не знаю.
— Если не найдешь ничего подходящего, используй дым. Не забыла про индейский пучок трав для окуривания? Лучше всего сплести шалфей и лаванду, но крайний случай, подойдет и свежесрезанная сосновая ветка. Знаешь, что нужно делать, Птичка?
— Встать прямо и обкурить себя дымом, начиная со ступней и двигаясь вверх по телу, спереди и сзади, — отбарабанила я, словно снова стала маленькой девочкой, которую бабушка когда-то учила обычаям своего народа. — Потом встать на восток и произнести очистительную молитву.
— Вот умница, все помнишь! Попроси Богиню помочь тебе, Зои. Уверена, она тебя услышит. Сможешь сделать это перед рассветом?
— Наверное.
— Тогда я тоже произнесу молитву и добавлю к твоей просьбе мольбу бабушки. Я попрошу Богиню указать тебе правильный путь.
Неожиданно я почувствовала себя гораздо лучше. Бабушка никогда не ошибалась в таких делах. Раз она считала, что это поможет, значит, так оно и будет.
— Я произнесу очистительную молитву перед рассветом. Обещаю.
— Вот и славно, моя Птичка. А теперь твоя старушка отпускает тебя. Ведь у тебя сейчас занятия, да?
— Да, у нас сейчас урок драматического искусства. И не говори глупости, бабуль. Ты никогда не будешь старушкой!
— Я не состарюсь до тех пор, пока буду слышать голосок моей Птички. Я люблю тебя, у-ве-тси-а-ге-я.
— Я тоже тебя люблю, бабуль.
Разговор с бабушкой снял с моей души невыносимый груз. Нет, не подумайте, будто все сразу стало хорошо. Меня по-прежнему пугало будущее и нисколько не воодушевляла мысль о предстоящей борьбе с Афродитой. Уж не говорю о том, что я все еще не знала, как подступиться к этому делу.
