Кларк Смит - Затерянные миры
Братья Милаб и Марабак, торговцы драгоценностями из Устейма, завороженно внимали каждому слову рассказчика.
— Воистину, это очень странная сказка, — сказал Милаб. — Однако, всем известно, что в былые времена жили великие волшебники, владевшие могущественными заклятиями и творившие удивительные чудеса; были тогда и истинные пророки. А пески Зотика скрывают множество забытых могил и заброшенных городов.
— Удивительная история, — согласился с ним Марабак, — но у нее нет конца. Прошу тебя, о сказитель, расскажи нам еще что-нибудь. Не похоронен ли вместе с великаном и королем клад из золота и драгоценностей? Я видел гробницы, в которых мертвые были окружены стенами из золотых слитков, и саркофаги, из которых, точно загустевшая кровь вампиров, изливались потоки бесценных рубинов.
— Я пересказываю эту легенду так, как мне ее рассказал отец, — пожал плечами сказитель. — Те, кому суждено найти гробницу, доскажут остальное, если им посчастливится вернуться назад.
Милаб и Марабак с большой выгодой распродали в Фарааде все свои запасы неограненных камней, резных камей, талисманов, яшмовых и сердоликовых идолов. И теперь с грузом розовых и пурпурно-черных жемчужин из южных морей, черных сапфиров и винных гранатов Йороса, вместе с другими торговцами возвращались на север, через Тасуун в родной далекий Устейм на берегу восточного моря.
Дорога шла через опаленную безжалостным солнцем страну. Теперь, когда караван уже приблизился к границам Йороса, пустыня стала совершенно мертвой. Темные и неприветливые холмы напоминали лежащие навзничь мумии огромных великанов. Пересохшие русла рек впадали в сухие озера, покрытые коростами соли. Гребни серого песка вздымались на осыпающихся утесах, где когда-то плескались спокойные воды. Клубы пыли поднимались вверх и опадали, будто мимолетные призраки. Зловещий глаз стареющего солнца, точно чудовищно огромный уголь, равнодушно взирал на выжженную землю с обуглившихся небес.
Караван осторожно углублялся в эту гористую пустыню, по всей видимости, необитаемую и совершенно безжизненную. Подгоняя верблюдов, крупной рысью скакавших по глубоким узким ущельям, торговцы держали наготове свои копья и палаши и настороженными глазами обшаривали бесплодные горы, ибо здесь в скрытых пещерах скрывались в засадах дикие и жестокие полулюди-полузвери, которых называли гориями. Подобно вурдалакам и пустынным шакалам, они были пожирателями падали, но не брезговали и человечиной, питаясь преимущественно телами путешественников и выпивая их кровь вместо воды и вина. Эти страшные создания наводили ужас на всех, кому приходилось путешествовать между Йоросом и Тасууном.
Солнце подбиралось к зениту, пробиваясь своими палящими лучами на дно самых узких и глубоких ущелий. Мелкий светло-пепельный песок был абсолютно неподвижен, не тревожимый больше ни единым дуновением горячего ветра. Ни одна ящерица не отваживалась показаться на раскаленных камнях.
Дорога плавно пошла под уклон, следуя по руслу какой-то древней реки между отлогими берегами. Здесь вместо всегдашних лужиц остались лишь ямы, заполненные голышами или зыбучими песками, в которые верблюды погружались по колено. И тут без какого-либо предупреждения за изгибом извилистого русла возникла толпа омерзительных, бурых, как земля, гориев. Они появились сразу со всех сторон, по-волчьи прыгая с каменистых склонов, или же, подобно пантерам, бросались на путешественников с высоких уступов.
Эти отвратительные создания были невыразимо свирепыми и стремительными. Не издав не звука, за исключением хриплого кашля и фырканья, и вооруженные лишь своими острыми зубами да серповидными когтями, они волной навалились на караван. Казалось, что десятки этих существ набросились на каждого всадника. Несколько верблюдов, сразу же упали на землю, когда гории принялись зубами рвать их ноги, бока и спины или, подобно бешеным собакам, повисли, вцепившись в горла. А всадники скрылись из виду, погребенные под телами беснующихся чудищ, которые не-медленно бросились пожирать их. Сундуки с драгоценностями и тюки дорогих материй были вскрыты в свалке, яшмовые и ониксовые статуэтки валялись в пыли, жемчуга и рубины, никем не замечаемые, лежали в лужах крови, ибо в глазах гориев не имели ни малейшей ценности.
Милаб и Марабак, так уж получилось, ехали в хвосте каравана. Они немного отстали, хотя и не по собственному желанию, ибо верблюд, на котором ехал Милаб, ушибся о камень и захромал. Благодаря этому счастливому стечению обстоятельств они избежали нападения мерзких гориев. В ужасе остановившись, братья видели страшную судьбу, постигшую их товарищей, чье сопротивление было подавлено с ужасающей быстротой. Гории, однако, не заметили братьев, полностью поглощенные своим омерзительным пиршеством, жадно пожирая не только верблюдов и торговцев, которых им удалось сбить, но и своих собственных соплеменников, раненных мечами и копьями путешественников.
Милаб и Марабак с копьями наперевес собрались рвануться вперед, чтобы разделить мужественную и бесполезную гибель своих товарищей. Но, испуганные страшным шумом, запахом крови и зловонием, исходившим от тел гориев, верблюды заартачились и ускакали прочь, унося своих всадников назад по дороге, ведущей в Йорос.
Во время своей дикой скачки они увидели другую шайку гориев, появившихся на южных склонах и побежавших им наперерез. Уходя от новой опасности, Милаб и Марабак повернули своих верблюдов в ответвляющееся ущелье. Хромой верблюд не мог бежать быстро, и братья, боясь обнаружить спешащих по пятам гориев, многие мили ехали на восток, к нависшему над ними солнцу. Около полудня они добрались до низкого и засушливого водораздела этой древней земли.
Сверху они оглядели равнину, изрезанную трещинами и выветренную, на которой виднелись белые стены и купола какого-то странного города. Братьям показалось, что он находится всего лишь в нескольких лигах от них. Решив, что нашли в далеких песках какой-то затерянный город, и надеясь наконец-то убежать от своих преследователей, они начали спуск по длинному склону, ведшему к равнине.
Два дня они шли по припорошенной пылью вязкой земле к постоянно отступавшим от них куполам, которые казались такими близкими. Их положение стало почти отчаянным, ибо у них оставалась лишь горсть сушеных абрикосов и на три четверти пустой бурдюк с водой. Вся провизия вместе с грузом драгоценностей осталась с грузовыми верблюдами каравана. Очевидно, им удалось избавиться от преследования гориев, но теперь их окружили красные демоны жажды и черные демоны голода. На второе утро верблюд Милаба отказался вставать и не отозвался ни на брань своего хозяина, ни на уколы его копья. Поэтому братьям пришлось поделить между собой оставшегося верблюда, и они ехали на нем вдвоем или по очереди.
