Фрэнсис Вилсон - Апостол зла
— Вот тут полагается быть мозгу.
Холодная рука вновь прохватила Ренни по спине, на этот Раз проплясала.
— А его нет?
— Согласно этой картинке, нет. А также никаких признаков спинного мозга.
— Стало быть, ваша машина порет хреновину! Он… он должен быть мертв!
— Спасибо, что подсказали, — поблагодарил Штейн и повернулся к технику: — Просвечивайте дальше и дайте мне грудную клетку.
Техник кивнул и нажал несколько кнопок. Скоро на экране засветился пустой круг.
— Что за дерьмо, старик? — сказал техник Джордан. — Где его легкие? Где его чертово сердце?
— Вот и я спросил то же самое, когда увидел вот это, — сообщил Штейн, протягивая Джордану принесенные им рентгеновские снимки. — Я пытался себя убедить, что они чересчур высоко задрали трубку, но не сумел.
— Дерьмо! — сказал Джордан, поднося снимки к притушенной флуоресцентной лампе над головой.
— В чем дело? — спросил Ренни, понимая, что смахивает на заезженную пластинку, но не в силах сказать ничего более. Теперь он блуждал в полном мраке.
Джордан протянул ему снимки. Ренни не имел ни малейшего представления о том, что должен на них увидеть.
— Что?
— Пусто, приятель, — объяснил техник. — Грудь у этого парня абсолютно пустая.
— Ну ладно, бросьте, — сказал Ренни. Ему становилось плоховато.
— Он не шутит, — подтвердил Штейн. — Просто что бы послать все к чертям, Джордан, давайте посмотрим желудок.
Джордан снова поколдовал над консолью, и экран заполнило другое изображение. Штейн взглянул на него, потом крутнулся в кресле, повернувшись к Ренни. На его физиономии блуждала безумная улыбка, а глаза начинали закатываться.
— Он пустой! — провозгласил Штейн. — Ни мозга, ни сердца, ни легких, ни печени, ни внутренностей! Он абсолютно пустой! Ходячая оболочка! — И захохотал.
Смех Штейна испугал Ренни не меньше, чем сказанное.
— Эй, док, полегче!
— Идите в задницу со своим «полегче»! Мы говорим, что у нас тут какой-то зомби! Этого быть не может! Это безумие! Это невозможно, разрази меня в душу!
В комнате с мониторами установилась тишина, а все трое сидели и глазели друг на друга.
— Что будем делать с этим парнем? — спросил Джордан.
— Он подозреваемый номер один в деле об убийстве, — напомнил Ренни.
Джордан улыбнулся.
— Попробуй его допроси.
— Не в таком состоянии. Кроме того, при всем этом дерьме, что тут происходит нынче ночью, ходить-то он может.
При мысли об этом все перевернулось внутри у Ренни. Никто не должен оставаться безнаказанным, сотворив такое с ребенком.
— Сегодня он никуда не уйдет, — пообещал Штейн. Он обратился к Джордану: — Выкатывайте его отсюда. Я заберу его обратно в приемный покой, и никто… — он покосился на Ренни, — никто никуда его больше не увезет, пока я не получу полных свидетельств о том, что здесь происходит.
Пока Лом остается под наблюдением, Ренни нет дела до того, в каком месте его держат. А когда все это кончится, может, найдутся ответы на некоторые вопросы.
Например: где миссис Лом?
* * *Ожидание убивало Билла. Ожидание и невероятная история, рассказанная хирургом о Дэнни. Нет крови? Не поддается анестезии? Находится в сознании во время операции? Все чувствует? Как это может быть?
Он содрогнулся. Что здесь происходит? Столь чудовищное преступление не укладывается в рамки здравого смысла, но то, что сделано с Дэнни — и, очевидно, делается с ним до сих пор, — выходит даже за рамки безумия и переходит — во что? В сверхъестественное?
Бедный Дэнни. Господи, он хочет видеть его, быть с ним, найти способ утешить его. Лишь одно не позволяло ему закатить сцену и потребовать, чтобы его пустили к мальчику как законного попечителя и защитника, — последние слова, которые сказал ему Дэнни почти исчезнувшим голоском, которые до сих пор эхом звучат у него в мозгу. И каждый слог вколачивается гвоздем в разные уголки черепа.
«Почему вы не пришли, отец Билл? Вы же сказали, что придете, если я позвоню. Почему вы не пришли?»
— Я пришел, Дэнни! — вслух произнес он сквозь сжимающий горло комок. — Я пришел! Только пришел слишком поздно!
И тут зазвонил телефон. Одним звонком, который не прекращался. Он никогда раньше не слышал такого телефонного звонка. Что, так работают телефоны здесь, в больнице? Он продолжался снова и снова. Билл огляделся, надеясь, что кто-то ответит. Но он был один в комнате всю ночь.
И тогда ему пришло в голову, что это, возможно, звонят ему. Может быть, Дэнни увезли из реанимации и хотят, чтобы он поднялся. Но разве они не связались бы сперва с копом на посту у дверей?
Не имеет значения. Надо прекратить этот трезвон. Он пересек комнату и взял трубку.
— Комната отдыха для врачей…
На проводе был ребенок, маленький мальчик, голосок трепетал на какой-то нотке между визгом и всхлипываньем. Билл узнал его сразу.
Голос Дэнни.
— Отец, пожалуйста, придите и заберите меня! Приди-и-ите! Отец, отец, отец, я не хочу умирать. Пожалуйста, придите и заберите меня. Не позволяйте ему убивать меня. Я не хочу умирать!
— Дэнни? — сказал Билл в трубку, а потом закричал: — Дэнни, где ты?
Голосок зазвучал снова.
— Отец, пожалуйста, придите и заберите меня! Приди-и-ите! Отец, отец, отец, я не хочу умирать. Пожалуйста, придите и заберите меня…
Билл оторвал трубку от уха. Ужас от этих призывов растворился в непреодолимом, целиком охватившем его ощущении уже виденного и пережитого. И тогда он вспомнил, что это не первый такой звонок. Дэнни всхлипывал и выкрикивал те же слова прошлым вечером, когда звонил из дома Ломов. Самые последние слова перед тем, как умолк телефон. Последние слова…
…как раз перед тем, как Герб…
Билл не додумал до конца этой мысли. Он швырнул трубку и рванулся к дверям в холл. Какой-то гнусный ублюдок записал разговор и прокручивает его. Он здесь, в больнице. Это может быть только один человек.
Коп по имени Коларчик сидел снаружи. Он вскочил на ноги, когда Билл вырвался в коридор.
— Эй, отец! Вам нельзя выходить отсюда, пока сержант не скажет!
— Так найдите его! Мне надо увидеть Дэнни! Немедленно!
Коп, возясь с переговорным устройством, посмотрел вдаль коридора.
— А, вон он идет.
Билл увидел сержанта Аугустино и еще двух мужчин, белого и черного, которые катили четвертого на носилках по коридору. Лица у них были мрачными, в глазах застыло странное выражение. Глядя, как они приближаются, Билл гадал, что случилось, почему они выглядят такими натянутыми и неестественными.
