Даррен Шэн - Марш мертвецов
Повсюду, как молчаливые стражи, возвышались высоченные пирамиды из коробок на расстоянии трех-четырех футов друг от друга. Проходы между ними сплетались в запутанный лабиринт.
— Что в этой? — спросил я, постучав по одной из башен.
— Все что угодно. Четкого разделения нет. Карты, чертежи, газетные вырезки, личные дела. Протоколы закрытых правительственных заседаний — Кардинал, наверное, на этом разорился. Списки приютов, домов престарелых и школ. Медицинские карты. Фотографии бомжей. Все, что можно зафиксировать документально.
Протискиваясь между двумя небоскребами, я случайно задел один из них и втянул голову в плечи, представив, как меня сейчас погребет под лавиной. Но башня даже не дрогнула. Я толкнул посильнее — она стояла намертво. Наверное, даже библейский Самсон бы не справился.
— Здесь как в музее, — сказала Ама, петляя между башнями. — Эти архивы ведутся веками. И почти все из оригинальных экземпляров. Музейщиков бы удар хватил, узнай они, что где-то существует подобное собрание.
— А где же охрана?
Меня настораживала беспрепятственность доступа. Я и в открытое окно-то с трудом поверил, но то, что можно просто подняться по лестнице, и пожалуйста — заходи кто хочет, бери что хочешь… Неужели у Кардинала работают такие раздолбаи?
— Если не держать ухо востро, попадешься, — возразила Ама. — Но патрульные обычно топают громко и ходят с фонарями, так что спрятаться несложно. Говорю же, самая надежная защита Дворца — это его репутация. Никто просто не верит, что сюда можно пробраться.
— Все равно…
Я не мог отделаться от ощущения, что дело нечисто. Казалось, сюда вот-вот ворвется отряд гвардейцев и изрешетит нас свинцом. Ладно, чего теперь-то трястись? Раньше надо было. Мы уже внутри, соломку не подстелешь.
— Где эта папка? — Я решил, что хватит терять время. Мы достаточно подразнили судьбу.
— Здесь. — Ама подвела меня к низенькой башне. — Я ее и выбрала из-за небольшого размера. Высокие — это просто каторга. Ищешь лестницу, лезешь наверх, снимаешь верхние коробки, тащишь вниз, снова лезешь наверх, снова вниз — и так до бесконечности. Всю жизнь проканителишься. Поэтому я стараюсь разбирать те, что поменьше.
Она принялась сгружать бумаги, пачку за пачкой. Вместе мы уже через минуту разобрали примерно две трети башни.
— Стой, — велела Ама. — Где-то здесь. — Она начала снимать отдельные листы, и тут наконец показался наш драгоценный клад, который Ама вручила мне.
Тощий картонный скоросшиватель, вместивший четыре листа формата А4. Как Ама и говорила, никаких грифов важности и секретности. Название на белой наклейке по центру обложки: АЮАМАРКА.
Я осмотрел первую страницу. Длинный список имен, через одинарный интервал, большинство вычеркнуты аккуратной чертой, проведенной по линейке. Открывало список невычеркнутое имя Леоноры Шанкар. Чуть ниже красовался Паукар Вами. Дальше длинный столбик вычеркнутых. Из этих я не знал никого, за исключением Инти Майми. И почти в самом низу еще одно невычеркнутое имя — Кончита.
Вторая страница. Двое «выживших». Одного из них я знал — капитан гвардейцев. Снова Инти Майми, ближе к низу, и снова аккуратно вычеркнут.
На третьей странице еще два нетронутых имени. Одно незнакомое. Вторым оказался мэр города.
— Видела? Чертов мэр тоже в числе…
— Тсс! — Ама прихлопнула мне рот ладонью, погасила фонарик и пригнулась.
Я опустился на корточки рядом с ней, хоть и не понимая, из-за чего тревога. Через несколько секунд послышались шаги. Гвардеец. Патрулирует. Луч его фонаря заплясал между башнями. К нам он не подходил, и вскоре раздался звук открывающейся, а потом захлопывающейся двери. Мы встали, разминая затекшие ноги.
— Молодец, слух у тебя что надо, — похвалил я Аму.
— Вырабатывается. Я здесь частый гость, а тут так тихо, что слышно, как булавка об пол звякнет.
Я перелистнул на четвертую, последнюю, страницу. Она оказалась заполнена не целиком, столбец имен занимал максимум треть. Три невычеркнутых. Одно незнакомое почти в самом верху. Потом Ама, и на несколько строк ниже — мое собственное. И третье — какой-то Стивен Херф.
И вдруг Ама, ахнув от изумления, сжала мое запястье. Сказать она ничего не могла. Да и не нужно было. То, как она в меня вцепилась, передавало ее чувства без слов.
Я посмотрел на свое имя, прямо под Херфом, и провел пальцем по аккуратно прочерченной линии. Чернила еще не высохли.
— Да-а, — протянул я, мрачно улыбнувшись в темноту. — Ну не подстава, а?
коя райми
Я летел по лестнице, в одной руке сжимая папку, другую просто сжав в кулак. Лицо застыло бледной маской ярости. Ама, догнав меня, дернула сзади за рубашку, пытаясь удержать:
— Что ты собрался делать?
— Езжай домой, Ама, — коротко бросил я.
— Что ты собрался делать? — повторила она, ускоряя шаг.
— Марш домой! — рявкнул я.
— Нет! — Она выскочила передо мной, преграждая дорогу. — Пока не скажешь, куда ты.
Я схватил ее за руки и посмотрел в глаза. Там пылали страх, любовь, жалость и неуверенность. Что бы нам было встретиться в другое время, когда я мог бы спокойно любить Аму? Не встретились. Мы с ней здесь и сейчас, а мертвецам любовь не положена.
— Все кончено, — сказал я. — Ты была проверкой, и я ее провалил. Ты была ловушкой — я попался. Езжай домой.
— Ты винишь меня? — Ама не поверила своим ушам.
— Ни в чем я тебя не виню. Ты была очередной пешкой. Он так все подстроил, чтобы ты подвела меня к необходимости выбора, а я выбрал неверно. Ошибся. Моя вина целиком и полностью. Езжай уже.
Она рассерженно помотала головой:
— А ты не думал, что, может, ты сам приманка?
Я сдвинул брови:
— В смысле?
— Ты решил, что все интриги Кардинала вертятся вокруг тебя. А если ты ему вообще никаким боком не упал? Может, это я ему нужна и это ради меня он расставляет ловушки? А ты пешка.
Я задумался.
— Может. Твое имя в списке стоит раньше. Но я слышал, как его пробивает на сантименты по поводу женщин. Значит, вряд ли он будет делать ставку на тебя. Равно как и на любую другую.
— Что ты собрался делать? — повторила Ама в третий раз.
Я провел пальцем по корешку папки. Глаза Амы расширились от страха. Она догадалась, что я решил сразиться с Кардиналом.
— Беги! — выдохнула она. — Убежим вместе. Ничего другого не остается. Вызвоним твоего знакомого шофера…
— Нет. Куда бежать? Где от него спрячешься? И что это будет за жизнь, в вечном страхе и отчаянии? Сама же мне говорила, что не можешь жить в настоящем, когда ничего не знаешь о прошлом.
