Уильям Блэтти - Легион
– Ничего. – Киндерман попытался раскрыть секатор. Для этого ему пришлось применить усилие. – Да, вероятно, я ослаб, – пожаловался он.
– Нет, они на самом деле очень тугие, – возразил доктор. – Они совсем новые.
Киндерман удивленно вскинул брови.
– Вы сказали «новые»?
– Да, мы их только-только получили. – Доктор подошел ближе и содрал с ножниц прилипшую этикетку. – Видите, еще даже цена осталась. – Он скомкал этикетку и сунул себе в карман.
– И часто вы меняете эти инструменты? – заинтересовался следователь.
– Вы, наверное, шутите. Эти вещи очень дорогие. К тому же они практически никогда не выходят из строя. Я даже не знаю, зачем нам понадобились новые ножницы. – Оглядев стену, он печально кивнул: – А-а, понятно, старых-то нет на месте. Наверное, кто-нибудь из студентов прихватил на память.
Киндерман возвратил ему секатор.
– Спасибо вам большое, доктор... простите, я не знаю вашего имени.
– Арни Дервин. Это все, что вы хотели?
– Этого вполне достаточно.
Приближаясь к дежурному посту отделения невропатологии, Киндерман заметил там некоторую суматоху. У столика собрались несколько медсестер, а Аткинс стоял прямо перед главным врачом Тенчем и о чем-то с ним спорил. Лейтенанту удалось расслышать гневные выкрики Тенча:
– Это больница, сэр, а не зоопарк! Вы понимаете, что здесь важнее всего благополучие и покой наших больных? Вы можете это понять или нет?
– Что у вас тут за шум? – вмешался Киндерман.
– Это доктор Тенч, – представил врача Аткинс. Тенч резко обернулся, угрожающе выдвинув свои острый подбородок.
– Я главный врач больницы, – заносчиво выпалил он. – А вы кто такой?
– Бедный и несчастный лейтенант полиции, гоняющийся за призраками. Пожалуйста, отойдите в сторону. У нас дела, – посерьезнел Киндерман.
– Бог ты мой, да у вас еще хватает наглости...
Но Киндерман уже обернулся к Аткинсу:
– Убийца находится где-то в больнице, – уверенно произнес он. – Позвони в участок. Нам потребуется много людей.
– А теперь выслушайте МЕНЯ! – взорвался Тенч.
Но следователь не обратил на него ни малейшего внимания.
– На каждом этаже выставить двух охранников. Запереть все выходы. Возле каждого – тоже по одному дежурному. Никого не впускать и не выпускать без надлежащих документов.
– Ну уж это у вас не пройдет! – взвизгнул Тенч.
– Всех выходящих обыскивать. Необходимо найти хирургические ножницы. С этой же целью следует обшарить все подозрительные уголки в больнице.
Тенч побагровел.
– Да вы будете слушать меня или нет, черт вас побери!
На этот раз следователь круто обернулся к доктору и мрачно отчеканил:
– Нет, слушать будете ВЫ, а не я. – Голос его звучал ровно. – Я хочу, чтобы вы знали, с чем мы сейчас имеем дело. Вы когда-нибудь слышали об убийце «Близнеце»?
– Что-что? – Тенч кипел злобой и никак не мог успокоиться.
– Я сказал убийца «Близнец», – повторил Киндерман.
– Да, я о нем слышал, ну и что же? Его убили.
– А вы помните, как описывали его «фирменные знаки» на жертвах?
– Послушайте, на что вы намекаете?
– Так вы помните?
– Как он уродовал трупы?
– Да, – твердо произнес Киндерман. Он вплотную придвинулся к доктору. – Убийца всегда отрубал у жертвы средний палец на левой руке, а на спине вырезал знак Зодиака – знак Близнецов. Фамилия или имя каждой жертвы начиналось с буквы "К". Ну, теперь вспомнили, доктор Тенч? А теперь забудьте об этом, вычеркните все из памяти, выкиньте из головы. На самом деле он отрезал вот этот палец! – И следователь выставил вперед указательный палец правой руки. – Не средний, доктор, а УКАЗАТЕЛЬНЫЙ палец! И не на левой руке, а на правой! Да и знак Близнецов он вырезал не на спине, а на левой ладони! Только сотрудники отдела по расследованию убийств в Сан-Франциско знали об этом, а больше никто. Но они специально подкинули прессе ложную информацию, чтобы потом к ним не являлся какой-нибудь очередной псих и не утверждал, будто он и есть настоящий убийца, тот самый «Близнец». Таким образом, они не тратили напрасно время на лишние допросы и расследования и сэкономили его на поиски истинного преступника, выйдя на его след. – Киндерман говорил теперь прямо в лицо доктору: – А в ЭТОМ конкретном случае, в этом и еще двух других, доктор, мы имеем дело как раз с настоящим убийцей, потому что все сходится! Абсолютно все. Тенч остолбенел.
– Я не могу вам поверить, – выдавил он, наконец, из себя.
– Придется. И еще: когда «Близнец» писал свои послания в газету, он имел привычку иногда удваивать букву "р", наверное, для большего эффекта. Это вам ни о чем не говорит?
– Боже мой!
– Теперь вам все ясно? Все понятно?
– Но как же с фамилией? Ведь «Дайер» не начинается с буквы "К", – воскликнул пораженный Тенч.
– Его второе имя было «Кевин». А теперь позвольте нам заняться делом, чтобы мы имели возможность обеспечить вашу же безопасность.
Бледный, как полотно, доктор кивнул.
– Простите меня, – тихо пробормотал он и зашагал прочь.
Киндерман вздохнул и, устало посмотрев на Аткинса, огляделся вокруг. Одна из медсестер соседнего отделения стояла рядом. Сложив руки, она пристально наблюдала за следователем. Киндерман встретил ее взгляд и отметил про себя, что девушка странно возбуждена. Он повернулся к Аткинсу и, взяв его под руку, отвел от стола.
– Сделай все, о чем я только что говорил. И еще не забудь про Амфортаса. Ты ему так и не дозвонился?
– Нет.
– Продолжай звонить. Ну все. Теперь иди. – Киндерман легонько подтолкнул сержанта и молча проследил, как тот вошел в застекленный кабинет и снял телефонную трубку. И снова неимоверная тяжесть обрушилась на его душу, как только он направился в палату Дайера. Следователь старался не смотреть на полицейского, дежурившего у двери. Он медленно взялся за ручку и, открыв дверь, вошел внутрь.
Внезапно Киндерману показалось, будто он проник в другое измерение. Лейтенант прислонился к стене и взглянул на Стедмана. Патологоанатом сидел на стуле, уставившись в пустоту. За его спиной дождь барабанил в оконное стекло. Половину комнаты скрывала тень, а тусклый свет, струящийся сюда с улицы, серебристым сумраком окутывал палату.
– Во всей комнате ни капли крови, – еле слышно проговорил Стедман. Голос его звучал безжизненно. – Даже на бутылочных горлышках, – добавил он чуть погодя.
Киндерман кивнул. Он набрал в легкие побольше воздуха и посмотрел на тело, которое покоилось сейчас на кровати и было накрыто белой простыней. Рядом стояла тележка для развоза лекарств, и на ней ровными рядами выстроились двадцать две бутылочки для анализов. В них была разлита вся кровь отца Дайера. Взгляд следователя застыл на стене за кроватью, где убийца кровью отца Дайера вывел слова:
