Пепел Снежной Королевы - Хакимова Эля

– Когда-нибудь я навещу тебя, когда-нибудь, – легкомысленно махнула рукой Фрэнсис.

Чайки старались перекричать моряков, готовивших барку к отплытию. Элизабет стояла поодаль и, отвернувшись, незаметно переклеивала свою мушку «страстная» с виска на положение «кокетки». Заметив, что Фрэнсис и Корки уже пожали друг другу руки, она подошла.

– Элизабет, – Фрэнсис царственно кивнула.

– Миледи, – склонилась в реверансе Бетти.

– Я рада, что судьба не ошиблась, доверив тебе той бурной ночью… моего мальчика. – И скрылась в портшезе, который расторопные слуги понесли по трапу в корабль.

– Счастлива была помочь вам, миледи, – просияла Элизабет в ответ.

– В чем помочь? – Корки насторожился.

– Так, Корки, это… – Элизабет замялась, чем привела Корки в окончательную уверенность, что от него что-то пытаются скрыть, – это пустяк, и к тому же дело старинное уже…

– Элизабет! – строго и веско проговорил Корки.

– Ох, ну хорошо, хорошо, – надула губки Бетти. – В конце концов… Но знаешь, до сих пор сомневалась, что она понимает. Что за леди, настоящая королева!

– Не уклоняйся, дорогая, ты ведь знаешь, что со мной твои фокусы не пройдут, – совсем уж тихим голосом сказал Корки.

– Я скажу тебе, скажу, но давай сначала сядем в карету. – Элизабет проворно побежала к экипажу.

– Итак, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, требовательно и властно произнес Корки, когда карета тронулась.

– Об этом знала только я и… как оказалось, миледи, – вздохнула Элизабет.

– Не тяни, – чересчур доброжелательно предупредил Корки.

– В тот день, когда леди Фрэнсис привезла в пансион своего сына, из церкви принесли еще одного младенца. Его положили на порог завернутым только в грязный фартук кухарки. И он… так плакал, так жалобно пищал, что я не выдержала и поменяла вас местами. Сынок леди умер, почти сразу умер, но мы боялись сказать мистрис Хэкни, ты ведь помнишь, как она не любила, чтобы ее будили среди ночи. И я подумала, что ничего страшного не случится, если заберу одеяло у мертвенького и отдам живому. А тот мальчик уже небось на небе с ангелами поет, и Отец наш небесный согревает его в своих объятиях.

– Ты хочешь сказать, что поменяла местами незаконнорожденного сына леди Фрэнсис и ублюдка кухарки? – мрачным голосом с расстановкой произнес Корки, не глядя в сторону Элизабет.

– Письмо лорду Денверу, графу Нортамберлендскому в собственные руки. Немедленно! – Вернувшись из порта, Корки был в таком дурном настроении, что Ролли предпочел укрыться в покоях Элизабет, изобретя насущную и срочную необходимость узнать подробности жизни всемирно знаменитой и неподражаемой Немецкой Принцессы.

Поэтому письмо принял дворецкий, с недавних пор дежуривший у дверей в кабинет брата самой королевы. Такие высокородные господа еще не удостаивали его личными и конфиденциальными приказаниями, и дворецкий был решительно настроен оказаться полезным столь сиятельной особе.

– Слушаю, – с апломбом поклонившись, отчеканил дворецкий, еще недавно проклинавший всяких нахлебников и дармоедов, которые не имели права на проживание в одном дворце с таким добропорядочным служащим, как он.

Дворецкий почти не удивился, когда спустя менее часа знатный лорд, член парламента и один из основных владельцев Ост-Индской компании не замедлил явиться пред светлые очи новоиспеченного графа. Еще бы, брат королевы и сын короля – это вам не шутки!

– Вас ждут, – склонился перед Денвером дворецкий и проводил лорда в кабинет Корки.

«Кто знает, возможно, моего властного голоса и таланта управляющего еще ждут Вестминстер и Холируд…» – серьезно стал раздумывать почтенный старикан.

Два часа высокородные господа провели, запершись в кабинете. Время от времени слышались громкие голоса и даже звук падающей мебели, но дворецкий никого и близко не подпустил в анфиладу, которой можно было пройти в кабинет.

Хотя видит Бог, как тяжело пришлось обороняться от навязчивого плута Ролли и чрезвычайно много о себе полагавшей особы с огненной, совершенно не аристократичной шевелюрой.

Наконец, джентльмены успокоились и приказали принести в кабинет бренди. Спустя две бутылки самого лучшего напитка, ценившегося на вес золота с тех пор, как Франция и Англия вступили в войну за испанское наследство, двери распахнулись, и изнутри проревели громогласный приказ: немедленно привести в кабинет мисс Хэтти.

После того как бледную девушку сэр Томас препроводил в кабинет, оттуда не слышалось ни единого звука в течение часа. Но вот двери открылись, и славный дворецкий стал свидетелем удивительного разговора.

– Значит, все решено? – Лорд Денвер, положивший руку на плечо Корки, возвышался над тем на две головы.

– Окончательно и бесповоротно, – качнул головой Корки и несколько неуверенно сделал шаг в сторону от друга.

– Это была бы самая большая из всех глупостей, которые ты до сих пор совершил. Тебе придется постараться, чтобы превзойти ее.

– Приложу все усилия, дабы не разочаровать тебя, Дуглас, – улыбнулся бледный Корки.

– Тебе повезло, что Хэтти согласилась. Иначе не избежать бы тебе снова Ньюгейта.

– Мне с рождения везло. – Корки сказал это так искренне, что никаких сомнений не возникло в том ни у кого из тех, кто присутствовал при разговоре друзей.

– Выезжаешь сегодня?

– Вечером.

– Ты упрямый черт, и я надеюсь, в аду об тебя обломает рога не один из твоих собратьев! Ну да ладно… Итак, значительная часть Аргайла закреплена за графами Аргайл. Лэрды подвластных тебе кланов уже извещены, готовься к горячей встрече.

Есть еще несколько земель, не меньших по значению и богатству, но далеко на севере, в горах Клайдсайда.

– То что надо…

– Еще одно «спасибо», и я сам отправлю тебя в преисподнюю, – всерьез предупредил Денвер. – То, что ты рассказал, не покинет стен этого кабинета. Катерина одобрила бы твое решение.

– Счастлив, что смог угодить леди. – Корки улыбнулся. Внимательно посмотрев в глаза Дугласу, он добавил: – Прощай, друг.

– До встречи, друг, – в тон ему ответил Денвер и, развернувшись, стремительно пошел прочь.

Элизабет должна была без промедления ехать в Ливерпуль, откуда отходил «Фаворит» – судно компании Денвера – в Новый Свет. Ей предстояло покинуть, возможно, навсегда Англию, в которой она обрела такую известность и пережила взлеты и падения, которых хватило бы на несколько жизней.

Теперь, с документами на имя почтенной вдовы, с довольно приличными деньгами и бумагами, свидетельствующими о капитале в одном очень уважаемом банке, она рисковала провести тихую и спокойную жизнь.

Все слуги были заняты сборами в дальнюю дорогу. Вечером одновременно выезжали несколько карет – Элизабет к кораблю в Новый Свет, Корки и Хэтти – в суровые края снежных вершин Клайдсайда.

Улицы Лондона уже погружались в сумрак, когда путешественники покинули особняк леди Фрэнсис. Путь обоих экипажей лежал на север. Элизабет в сопровождении Ролли, вызвавшегося помогать ей до отплытия в Виргинию, предстояло еще заехать за сыном.

В последний раз пожав руки, друзья расстались. Сэр Томас, стоя рядом с Денвером, смотрел вслед отъезжающим каретам.

– Жребий брошен, и запечатаны их судьбы, – тихо прошептал он.

Через несколько часов пути в кромешной тьме Джимми, правивший каретой, не заметил дерева, поваленного прямо посреди дороги, и экипаж с Хэтти и Корки перевернулся.

Оглоблей переломило шею возничему. Опомнившись, пассажиры бросили сундуки и коробки и продолжили путь верхом. Они надеялись добраться до ближайшего городка или деревни и отправить людей на место происшествия.

– Что случилось, Корки? – Хэтти на удивление легко переносила все тяготы этого пути.

– Тише. Я слышал что-то… в той стороне. – Он указал направление.

Некоторое время не было слышно ничего, кроме шелеста листьев и резкого крика ночной птицы. На дорогах было неспокойно, и встреча с разбойниками могла произойти в любой момент, но так близко от Лондона?