Валерий Ковалёв - Рукопись из Тибета
Для начало предстояло ознакомиться с наличествующей и в том числе религиозной обстановкой, а далее найти самый задрипанный храм, где предложить настоятелю свои услуги.
Если он не дурак, что на Востоке встречалось гораздо реже, чем в Европе, то непременно согласится сотрудничать на взаимовыгодной основе.
Когда же все сложится (в чем я не сомневался), в Тибет можно отправляться не безвестным монахом, но уже Осененным Свыше.
— Я думаю, что прокатит, — внимательно выслушав меня, заявил Кайман. — Здесь все гораздо проще, чем в Индии.
Затем мы заказали в номер ужин с горячительными напитками, выпив за успех дела, и отошли ко сну. Дорога нас изрядно утомила.
Утром, пока Кайман принимал душ, я, осваиваясь с новым качеством и отрабатывая роль, расстелил на полу специально приобретенный коврик, уселся на него в позу лотос, продекламировал несколько сутр[178] и погрузился в нирвану.
— Ничего, выйдя из душа, — изрек приятель, растираясь полотенцем. — Почти как настоящий.
— Ху-у, — выдохнул я из легких лишний воздух, закончив медитацию. — А ты как думал?
Далее тоже совершил утренний моцион, после чего облачился в монашеский наряд и мы, позавтракав, отправились в город.
Как я уже упоминал ранее, Бутан была необычная страна, вроде оазиса в азиатском мире. Но те сведения были почерпнуты из справочников. Теперь же предстояло убедиться, как на самом деле.
Первое впечатление было положительным, чему способствовала отличная погода. Высокое голубое небо было безоблачным, с легкими, разбросанными по нему перистыми облаками; солнце, в отличие от Индии, не испепеляло землю лучами, но было ласковым и мягким; воздух кругом был напоен ароматами рощ и лесов, синеющих на горных склонах.
Отсутствовали и потоки машин с толпами пешеходов. Тех и других было немного. Светофоров на улицах не было, уличное движение регулировалось полицейскими, а люди шествовали по тротуарам размеренно и неторопливо.
Дома в городе были действительно выстроены в стиле традиционной архитектуры, с яркими, расцвеченными фасадами, окаймленными ухоженными тенистыми деревьями, и клумбами с экзотическим цветами.
Встречающиеся нам прохожие (это были в основном азиаты), говорили на местном языке, именуемом «дзонг-кэ», но довольно часто слышался и китайский. Многие из них улыбались, приветствуя нас кивком головы, судя по чему, монахов здесь уважали. Кстати, они встречались на каждом шагу. Группами и поодиночке.
— М-да, приятная страна, — цокал языком Кайман, разглядывая красивых девушек. — А чисто, на удивление.
Далее мы купили в газетном киоске путеводитель, уселись на скамейку под деревом в ближайшем сквере и наметили ознакомительную экскурсию.
Она включала в себя деловой центр, монастырь Траши-Чхо-Дзонг, высящийся над городом на холме, а также национальный парк Джигме-Дорджи.
К нашему удивлению, обычных в Европе зданий из стекла и бетона, в центре бутанской столицы не было. Все они тоже были стилизованы под местную культуру, хотя имелось все необходимое для современной жизни — офисы, отели и рестораны.
Из центра мы направили стопы в сторону главного монастыря страны, отметив интересную особенность. На целом ряде жилых домов с магазинами, в форме весьма реалистичных рисунков, а то и скульптур, красовались мужские фаллосы.
Когда мы увидели первый, то подумали, что это сделали хулиганы, а потом, уразумели, что нет, и я обратился за разъяснением к очередному, шедшему навстречу монаху. Тот понимал китайский и, узнав, что мы впервые в Бутане, с удовольствием рассказал коллеге древнюю историю.
Оказывается еще в четырнадцатом веке, к весьма почитаемому в стране ламе Друкла Кюнле, среди ночи пришел злой дух и стал досаждать тому глупыми вопросами.
Ламе это не понравилось, он вынул свой «Пламенный Алмаз Мудрости», направил на демона и с такой силой всадил тому в пасть, что вышиб разом все зубы. А поскольку орудие вошло слишком глубоко, демон задохнулся и помер.
Затем Кюнле, носивший еще второе имя — «Святой сумасшедший», наказал рисовать всем на своих домах Пламенный Алмаз Мудрости, дабы отпугивать им злых духов.
— Молодцы, бутанцы! — умилился Кайман, когда я перевел ему рассказ. — У нас слово «х..» пишут на заборах, а они пошли еще дальше!
— Молодцы, — согласился я. От традиции повеяло чем-то родным и близким.
После этого мы поблагодарили монаха за разъяснения, вежливо раскланялись, после чего направились к главному храму страны. Как я уже отмечал, он именовался Траши-Чхо-Дзонг, что в переводе с местного языка означает «Крепость благословенной религии». Кстати, названия большинства храмов и монастырей в Бутане заканчивалось словом «дзонг», означающим крепость.
В древние времена в период войн и междуусобиц в них пряталось население, отражая атаки врагов. Как внешних, так и внутренних.
На подъем к культовому ансамблю у нас ушел почти час, но его архитектура, а также открывавшийся сверху вид, того стоили.
Храм напоминал громадную, ярко раскрашенную шкатулку, снежные вершины Гималаев подчеркивали его колорит, а простиравшаяся внизу столица, была подобна цветной мозаике.
Впрочем, мы осмотрели только внешнюю территорию, поскольку внутри располагались резиденция короля и правительство, а еще действующий монастырь. Паломники с туристами в это время года в храм не допускались.
Одухотворившись окружающим нас величием и покоем, мы направили свои стопы обратно, наняли такси и отправились в национальный парк.
Судя по путеводителю, он являлся самой обширной природоохранной зоной Бутана, которая простирается от Тхимпху до западных и северных границ страны. Площадь парка составляет более четырех тысяч квадратных километров, а рельеф местности варьируетсяот полутора до семи тысяч метров.
Здесь насчитывается более тридцати пород млекопитающих, около трехсот популяций птиц и полторы тысячи видов растений.
В парке обитает символ страны — полорогое млекопитающее такин, синие овцы, бенгальские тигры, снежные барсы, мускусные и лающие олени, а также красные панды и даже гималайские медведи.
Из редких птиц встречаются черношейный журавль, белошапочная горихвостка, синий дрозд, голубая сорока, гималайский монал и кедровка.
— Да, — констатировал Кайман, внимательно выслушав то, что я ему прочел. — Здесь не хуже чем у нас на Ориноко.
Чуть позже, расплатившись с таксистом, мы вышли из автомобиля у центрального входа в это торжество природы и углубились туда, следуя по проложенной для посетителей, целой сети дорожек, мостов и переходов. На ряде из них имелись указатели, так чтозаблудиться было сложно.
