Александр Варго - Нечто
Женщина посмотрела на юношу.
– Фамилия?
– Тягушев.
– Вас никто не бил?
– Нет, – негромко сказал он. – Сам виноват. Сон плохой приснился.
Дежурный гадко улыбнулся, но помощник прокурора не видела этого.
– Вам нужен врач?
– Нет. Спасибо. Мне намного лучше.
– Жалобы на содержание есть?
Юноша покачал головой.
– Рапорт о происшедшем? – спросила женщина, когда они вышли из камеры.
– Рапорт, хм… – На лице дежурного появилась растерянность. Те два бугая, пришедшие сегодня утром из криминальной милиции, категорически запретили составлять какие-то бумаги, ссылась на распоряжение начальника СИЗО.
– Значит, нет.
– Сейчас…
– Ничего не надо сейчас, – холодно оборвала его помощник прокурора. Она убрала акт проверки в папку и, не попрощавшись, ушла.
Дежурный с тоской почесал затылок. Очевидно, нагоняй все же будет. Ну, да ладно – он все спихнет на этого следака, как его там, Вадима Викторовича. И ни за какие коврижки он не расскажет, что было сегодня утром.
Когда Вадим Викторович выпускал Юру из-под стражи, у него было лицо человека, которого неожиданно пробрал понос, а туалета поблизости не оказалось.
Еще бы. Он дважды приходил допрашивать этого упрямца, но тот словно язык проглотил. Даже несмотря на то что к нему наведывались опера из розыска, один из которых в прошлом боксер, этот проклятый Тягушев продолжал играть в Зою Космодемьянскую, каким-то образом исхитрившись сломать нос одному оперативнику. Срок, в течение которого он имел право держать подозреваемого под стражей, истекал, а прямых доказательств его причастности к смерти бездомных в заброшенном доме в Ясенево у него так и не было. Исцарапанные руки и странные SMS-сообщения – слишким слабые улики для того, чтобы продлевать содержание под стражей. Ну ничего, время покажет.
– Имейте в виду, Тягушев, – цедил он слова, заполняя постановление о применении меры пресечения в виде подписки о невыезде. – Я не снимаю с вас подозрения… – он глянул поверх очков на разбитое лицо юноши. Тот не отвел взгляда и улыбнулся опухшими губами. На мгновение следователь испытал странное чувство – а человек ли сидит перед ним?
– Я могу идти? – Юра был сама вежливость.
– Распишись, – не скрывая своей неприязни, сказал следователь. Юра поставил закорючку и, захватив копию постановления, покинул кабинет.
44
С западной стороны свалки донеслись обрывки злобного лая, а затем – долгий, протяжный вой.
– Ого. Давненько их не было слышно, – сказал Витек. Он наклонился, вытащив из груды мусора широкую доску. – Чертов радикулит. Ничего, пусть приблизятся, мигом в говно превращу.
– Что, сильно донимают? – поинтересовался Рост. Лай постепенно стихал и скоро совсем прекратился.
– Когда как. Бывает, идешь мимо, они сами, как мухи, разлетаются. А иногда сидят, будто каменные, а глаза у всех горят, прям как светляки ночью… и смотрят, смотрят, а изо рта слюна текет. Все штаны обдрищешь, пока мимо пройдешь. Тут как-то братки одну шалаву привезли, можа, по деньгам не договорились, или она за щеку плохо брала, не знаю. Вощем, как раз напротив сучьей стаи ее из машины и выкинули. Так вся свора на нее прям как по команде кинулась, собак десять, можа, больше.
– И что, никто не помог? Когда ее рвали? – глухим голосом спросил Рост, и Витек с видом умудренного жизненным опытом человека заявил:
– А кому охота свой драгоценный зад подставлять? Здесь другие законы. Тем более, Геныч, по нашим меркам она городская. А это другая… м-м… – Витек замешкался, с трудом подбирая подходящее слово. – Другая и-е-пар-хи-я! Во как, – сказал Витек, довольный, что смог щегольнуть умным словцом. – Это Кешка как-то раз сказал.
Однако Рост продолжал мрачно смотреть перед собой, и Витек бросил на него оценивающий взгляд.
– Ты, наверное, не понимаешь. Осуждаешь, наверное. Только знай, что та же самая чикса, царство ей небесное, когда у себя в городе на панели стоит, на говно и то дружелюбнее зенки таращит, чем на нас, сечешь? И лишний рубль проще выпросить у бабульки-пенсионерки, чем у нее, сто пудов. А здесь, как я уже говорил, другие законы. Если хочешь, законы джунглей – каждый сам за себя.
Да, это Рост уже отлично усвоил. Если бы он не вмешался, Дрюня до сих пор бы заживо гнил в этой паршивой хибаре, где ему приходится ночевать. Но стоять и смотреть, как свора собак рвет на куски женщину?! Это не укладывалось у него в мозгу.
– Анекдот знаешь? – как ни в чем не бывало спросил Витек и уже открыл было рот, как вдруг Джеки Чан остановился.
– Однако, здеся, – он показал на выглянувшее из-за кустарников покосившееся строение, которое напоминало сарай. При этом на лице Джеки Чана появилось выражение: «Чего моя, однако, тама не видела?!»
Он остался, а Витек с Ростом подошли к сараю вплотную. Рядом с ним, шагах в пяти, на небольшой возвышенности виднелся канализационный люк. Рост подошел ближе, тут же оказался Жгут. Снизу доносился какой-то шорох, в нос сразу ударил жестокий смрад разлагающийся плоти, пахло даже хуже, чем больная нога Дрюни. Запах буквально раздирал ноздри, и Росту совершенно расхотелось лезть внутрь.
– Да, это тот самый, – сказал Витек слегка изменившимся голосом. – Дрюня как-то раз туда провалился, мы всю площадь облазили, пока его нашли.
Стон, долгий и протяжный, послышался из недр коллектора. Учитывая акустику, звук получился почти фантомным, и Рост почувствовал, как по спине побежал жгучий холодок. Витек с опаской поглядывал на чернеющий зев коллектора, словно через секунду оттуда вылетит привидение.
– Ну? – спросил Рост, заглядывая внутрь. Однако, как он ни напрягал зрение, разглядеть что-либо было невозможно. Не помогла и зажигалка.
– Короче, когда мы Дрюню вытащили, целый день он вообще не разговаривал, – сказал Витек. – И лишь потом, дня через три, спросил, до какого размера вырастают пауки. Все поржали и забыли, а вечером он наклюкался и рассказал, что пока он валялся там внизу, к нему на грудь залез огроменный паучище, размером с откормленного гуся. Он ничего не делал, просто сидел и пялился на Дрюню своими желтыми глазами. Дрюня сказал, что он был таким тяжелым, что даже в груди заболело, и он с трудом мог дышать. И хотя он был напуган, все равно притворился мертвым. Так вот, паучище посидел-посидел, да и уполз куда-то в трубу. Потом Дрюня добавил, что в самом дальнем углу он видел паутину, в которой болтался дохлый щенок, а на полу кости рассыпаны. Вот… после этого у него еще больше крышу сорвало.
– Полная лажа. Нашли кого слушать, – презрительно бросил Жгут. – Поганок ваш Дрюня обожрался на свалке, вот и мерещатся ему всякие Покемоны однояйцевые.
Рост перекинул ногу через люк и стал спускаться по проржавевшей лестнице, Жгут полез следующим. Витек, помедлив, последовал за ними. Под ногами осыпалась рыжая пыль. Вонь стала сильнее, и когда глаза немного привыкли к темноте, стало видно, что на полу кто-то лежит. Витек отошел в сторону, предоставляя Росту возможность получше разглядеть. Рост снова щелкнул колесиком зажигалки.
На каменном полу, извиваясь, как червяк, лежало странное существо в задубевшей от грязи одежде, имеющее весьма условное сходство с человеком.
– И-и-ы-ы-ыыыыыы… – замычало оно, перевернувшись на бок, показывая свое лицо. Вернее, то, что когда-то называлось лицом. От переносицы до верхней губы кожи не было, только обнаженное трепещущее мясо, в котором копошились белые личинки.
– Что это с ним? – выдавил Рост. Он все еще пытался убедить себя, что вот это зловонное, шевелящееся нечто раньше было человеком.
– Собаки. Может, крысы, – с наигранным спокойствием ответил Витек, но Рост видел, как он побледнел, озираясь по сторонам, очевидно, выискивая мрачную паутину с мертвыми щенками.
– Тут уже ничего не поделаешь. Пошли, – сказал Витек.
– Как это – пошли? – изумился Рост. – Он же умирает!
– Эх, фраерок… – сокрушенно покачал головой Жгут. На его лице не дрогнул ни единый мускул, когда он разглядывал умирающего. – Желторотый ты еще, хоть и умеешь кулаками махать. Что ты предлагаешь? Лечить его? Или лепилу из города вызвать? В больничку такого точно не возьмут, это тебе не Дрюня. Решил его добить? Валяй, только это уже статья.
Витек стал подниматься наверх, но Рост продолжал стоять, не в силах отвести взгляд от извивающегося тела. «Боже, и это происходит в двадцать первом веке, неподалеку от Москвы?!»
– Ы-ык-к, – подало голос существо.
Пока Рост думал, как поступить, Витек крикнул:
– Ну, че затормозил, Геныч? Жгут, а ты чего застрял?
Рост с трудом оторвал взгляд от умирающего и стал подниматься.
– Однако, мента, – неожиданно послышался голос Джеки Чана, и Рост похолодел. Выглянув из люка, он увидел, как сквозь кусты к Витьку и Джеки Чану направляются двое рослых патрульных. Недолго думая, он скатился обратно вниз, поймав перед этим недоуменный взгляд Витька. Перешагнув через тело бомжа и спотыкаясь о какой-то хлам, он пробрался к противоположной стене. Люк закрывали плотные заросли, и милиционеры не должны были его заметить. Жгут секунду прислушивался к голосам, затем кинулся к стене, туда, где притаился Рост.
