Алексей Шолохов - Они
– У меня тетка умерла от укусов этих тварей. У нее лицо было точно таким же, как и у Наташи.
– Да я скорее поверю, что ей морду набил Серега, чем в появление насекомых.
– Бать, – в кухню вошел Андрей, – ну ты же сам говорил о каких-то странностях. Может, появление ос в конце ноября просто одна из них?
Леша с нескрываемой злостью посмотрел на сына.
– Я имел в виду странности немного другого плана.
– Например? – Жанна поставила кружку на стол и повернулась лицом к мужу. Халат обнажил бедро. Андрей наблюдал за ней, но когда увидел, что на него смотрит отец, улыбнулся и, отвернувшись, сел за стол.
– Например, – ошарашенно проговорил Леша. Он не мог понять, что это было. – Гость в детской, ружье… – Он мог продолжать и продолжать, но испугался за свою психику. Из-за взгляда сына, пойманного на ляжке жены, он не мог доверять им до конца.
– Насчет гостей, – произнес Андрей. – Появление музыкальной открытки в моей спальне.
– Может, ее тебе дети подбросили, – предположила Жанна.
– Может, но только наши дети не знают цыганского, – усмехнулся Андрей.
– При чем здесь цыганский язык? – Жанна не понимала.
– Помнишь, я рассказывал о гадалке с крысой?
Жанна кивнула.
– Что-то припоминаю.
– Так вот, она мне снилась пару раз. Один раз она указала на колодец и сказала: «Ёнэ адай». Второй раз… – Он задумался. Сон был и о Жанне. Самая лучшая часть о Жанне. – Второй раз она мне приснилась и сказала: «Аври!» Я проснулся от музыки и увидел эту открытку. В ней было то же самое слово.
– Все это хорошо. Но что эти слова значат?
Леша вспомнил, что вчера так и не выяснил значение этих слов.
– Там, у колодца, – тихо произнес Андрей, – она сказала: «Они здесь». А в открытке было написано: «Убирайся!»
Леша почувствовал, как его кожу покрывают мурашки.
* * *После душевного разговора на кухне Алексей многое понял. Во-первых, в доме кто-то все-таки бывает. Во-вторых, это совершенно не мешает замышлять что-то против него Андрею и Жанне. Леша сопоставил некоторые факты и не исключал связь между сыном и мачехой. Но почему-то это его мало беспокоило. Надо сначала разобраться с неизвестным. Алексей собирался съездить в город и купить какую-нибудь сигнализацию. Еще он хотел поставить инфракрасные камеры, но что-то подсказывало ему, что за ними надо ехать в Тулу.
Алексей вышел во двор. Обошел «Солярис», глянул на «Матиз». Машины покрывал иней. Ночью были заморозки. Похоже, что и в их семье происходит что-то подобное.
Из головы не выходили слова Жанны. Она хотела пригласить батюшку и освятить дом. Леша был не против подобных мер. Ведь обе машины они тоже освящали, хотя в них не разбивались зеркала, никто не душил детей и не воровал ружья из закрытых шкафов. Но пригласить батюшку означало признать присутствие какой-то чертовщины в доме. Хотя… не без этого. То, что человек не может объяснить сам себе, непременно становится проделками чертей и всякой нечисти.
Алексей вдруг подумал, что о наличии странностей могут знать соседи. Появление призраков или злых духов маловероятно в доме, построенном неделю назад. Хотя… Бывали случаи. Лет пятнадцать назад Леша ездил в гости к тетке в город Салимов на юге. Так там одной из достопримечательностей был большой дом на углу улиц Ленина и Доваторцев. Что там произошло, он не знал, но дом стоял уже который год без жильцов. Как-то за ужином он попробовал разузнать побольше о доме, но тетка и сама толком ничего не знала. Сказала только, что строители гибли там один за другим. Леша тогда и задумался. Может, здесь погиб какой-нибудь пропойца, а его призрак теперь бродит по дому и отпугивает живых?
Страхов вспомнил об электрике, упавшем со стремянки, о сантехнике, сбежавшем из дома. Нет, вряд ли это их случай. Призраки и всякая нечисть просто не могли здесь появиться. Самое страшное, что смог придумать Господь, так это человек. Только в его мозгу рождаются коварные планы мести, измен и убийств. Только он может утром молиться в церквях и мечетях, а вечером идти и убивать себе подобных. Страшнее человека зверя нет. Вот именно эти человеки и могли натворить здесь такого, что теперь семейству Страховых приходилось расхлебывать. А кто мог об этом хоть что-нибудь знать? Ответ прост. Соседи.
Леша подошел к калитке старика, откинул кольцо проволоки и вошел по гравийной дорожке в небольшой дворик. Подошел к входу под низким козырьком и постучал в оконце у двери.
– Семен Игнатьич? – позвал Леша.
– Входи, сынок, входи, незаперто, – раздался голос старика.
Алексей открыл дверь и вошел в теплые сени. Две двери – одна направо, другая налево. Он был здесь однажды и только поэтому вошел через правую.
– Ну, где ты там, Лешка? Не заблукал?
– Нет, – улыбнулся Алексей и шагнул в комнату.
– Сидай за стол.
Старик был в спальне. Вообще-то дом деда Семена представлял собой странную конструкцию. Основным помещением были спальня и комната, в которой стоял Леша. Остальное было пристроено позже и из чего попало. Поэтому все выглядело так нелепо.
Семен Игнатьевич вышел в трико с вытянутыми коленями и вязаной жилетке на клетчатую рубаху.
– Садись. Что ты торчишь, как… – Видимо, не найдясь с аналогией, старик замолчал и сел за стол. – Садись.
Что-то Алексею подсказывало, что дед Семен не менее решительно настроен поговорить с ним.
– Ты же не просто зашел узнать, как у меня дела?
– Откуда знаете?
– Догадался. Задавай вопросы.
Страхов сел и посмотрел старику в глаза.
– Что здесь произошло? До нас.
– Я думаю, тебе неинтересно общее положение дел в колхозе, – усмехнулся Семен Игнатьевич. – Ты спрашиваешь о своем участке?
Алексей заметил, что старик избегает слова «дом». Участке, так участке.
– Да, – ответил он.
– Я здесь с 68-го года. При мне здесь было два хозяина. Тебя наверняка интересует, что случилось с последним?
Леша не знал, что его интересует, но все-таки кивнул.
– Они прожили здесь не больше месяца. Отец – Игорь Головко, хороший мужик. Как и ты, бывало, зайдет, мы с ним махнем рюмашку-другую. Да и поговорим за жизнь. Странное дело, я его знал всего ничего… Месяц – это разве срок? А он мне как сын был.
«Одинок ты, старик, – подумал Леша. – Вот и ищешь в каждом сына».
– Творилось ли у них что до того дня? Не знаю, не замечал как-то. Обычная ругань, таких в каждой семье по три на день бывает. В тот день мы поддали с ним. Здорово поддали. Я его до калитки проводил, а сам сел на скамейку.
* * *Игорь с улыбкой на лице вошел в дом, разулся и прошел в кухню. Оса села ему на руку, он аккуратно смахнул ее. Головко начал привыкать к этим насекомым и плевать он хотел на то, что в ноябре месяце они должны впадать в спячку или отправляться к праотцам. Игорь подошел к холодильнику, открыл дверцу и посмотрел в пропахшее гнилью нутро. Взял гнилой помидор. Томатная слизь потекла по пальцам. Закинул его себе в рот и, чавкая, начал жевать. Слизь вперемежку со слюнями потекла по подбородку. Игорь чавкнул, облизал пальцы и пошел к мойке. Открыл смеситель. Он захрипел, чихнул и изрыгнул черную жижу. Игорь улыбнулся, прильнул к крану губами и начал жадно пить.
