Лариса Капицына - Дело №346
– Не понимаю, чего вы так волнуетесь?
– Ее родители – уважаемые, солидные люди. Они будут не в восторге от вашего визита. Если вы припретесь туда со своими странными вопросами, мне будет неловко. Что они обо мне подумают? Следователь, убийство… Кстати, у вас тоже могут быть неприятности…
– Давайте уточним, – перебил Мешков. – Вы работали в клинике до половины третьего. Потом заехали в магазин, за цветами и в начале пятого были у своей девушки.
– В половине пятого.
– В магазине могут подтвердить, что вы там были?
Судя по напряженному лицу Федотов быстро соображал, с сожалением развел руками.
– Вряд ли. В тот день там были другие посетители. Какая-то очень шумная супружеская пара. Продавщицам было не до меня.
– Значит, нет человека, который бы подтвердил ваше местонахождение с половины третьего до четырех?
– По правде говоря, я просто мотался по городу, убивал время.
– Почему не поехали к своей невесте сразу?
– Она сказала, что у нее будет важный разговор, а я не хотел ей мешать свои присуствием.
– Во сколько вы уехали от нее?
– Я не помню.
– Ну, приблизительно.
– Не могу сказать.
– Ну, хорошо. – Мешков вздохнул. – А потом?
– Поехал домой. Правда, не сразу. Заехал в один бар, пропустил рюмашку, чтобы расслабиться. Потом поехал домой.
– А чем вы были напряжены?
Федотов не обиделся, рассмеялся над следовательскими уловками.
– Я вовсе не был напряжен. Просто я изредка так делаю. Иногда хочется побыть одному.
– Вы разве живете не один?
– Я живу с матерью.
Мешкову показалось это странным. Взрослый мужчина, любитель женщин, наверняка, у него бурная личная жизнь.
– Так было всегда?
– Нет. – устало ответил Федотов. – До недавнего времени я жил один в квартире покойного отца. Но квартиру пришлось продать.
– Пришлось?
– Мне нужны деньги. Хочу купить машину. Надоело ездить на этом барахле. Кроме того, я намереваюсь в скором времени жениться, нужны деньги на свадьбу. А моя девушка…
– Будьте добры, дайте мне ее данные: имя, фамилию, адрес.
Федотов сокрушенно покачал головой. Достал из бардачка массивную черную ручку с золотистой гравировкой.
– Позвольте. – Мешков протянул руку. Полюбовался надписью.» Игорь Александрович Федотов.» – Красиво!
– Такие ручки есть у всех сотрудников. Причуды шефа. В прошлом году «Улыбке» исполнилось два года и он заказал такую для каждого сотрудника. Но, по-моему, кроме меня и шефа, ими больше никто не пользуется. Ручка тяжелая, не слишком удобная. Но мне нравится.
Он оторвал стикер из стопки в бардачке, нацарапал тяжелой ручкой, имя и адрес своей девушки, с сожалением протянул его Мешкову.
– Может все-таки объясните, почему вы прицепились именно ко мне? – спросил без всякой надежды.
– Простая формальность, – отмахнулся следователь. – Не берите в голову.
Глава 15
Сначала послышался грохот отодвигаемого стула, затем шлепанье босых ног по полу. Брюнет в черной водолазке и синих джинсах, открывший дверь, (открывший дверь брюнет в черной водолазке) посмотрел на Мешкова внимательно и еще до того, как Мешков полез в нагрудный карман за удостоверением, сказал:
– Я знаю, что вы – следователь. Что вам от меня нужно? – и демонстративно скрестив руки на груди, вскинул подбородок.
Он был почти красивым. Темно-карие большие глаза обрамляли густые черные ресницы, что в сочетании с широкими бровями придавало лицу что-то восточное. Но это лицо портили глубокие складки между классическим прямым носом и волевым, упрямым ртом. Они делали его унылым, старили его. К тому же этому красивому брюнету не мешало бы побриться. Трехдневная щетина делала его неопрятным.
Бурцев стоял, широко расставив босые ноги, и глядя на его презрительно сжатые губы, Мешков сразу понял, что это будет неприятный разговор.
– Мы можем поговорить? – это спросил Мешков, потому что Бурцев все еще не предложил ему войти.
– О чем? О Тучкове? – Бурцев усмехнулся.
– А о чем еще?
– Ну, не знаю…
– Может вы разрешите войти? – Слушая себя со стороны, Мешков с удивлением обнаружил, что говорит немного повысив голос. Этот человек его чем-то ужасно раздражал. И у Мешкова сложилось впечатление, что ему очень не хочется впускать его. Может он был не один? Но поглядев по-внимательнее, решил, что врядли, он был слишком спокоен, даже вял. Даже после его вопроса Бурцев постоял в раздумье, но потом нехотя пропустил его в коридор.
Квартира была большая, с длинным, широким коридором, в конце которого располагалась просторная светлая кухня. Двери в комнаты были открыты, и Мешков заметил, что в двух из них почти идеальный порядок. Маленькая детская и спальня. В тетьей комнате, которая была ближе к кухне, было по-другому. В этой комнате жил одинокий мужчина, на узком диване лежало скомканное одеяло, подушка с несвежей наволочкой. Здесь он спал, наверняка не раздеваясь.
Бурцев зачем-то пропустил его вперед и шел за ним, небрежно усмехаясь. Мешков понял, что надо дойти до конца коридора, но не знал остаться ли в комнате или пройти на кухню. И когда Бурцев подался вперед, чтобы, кривляясь, по-лакейски распахнуть перед ним дверь кухни, на Мешкова пахнуло запахом алкоголя. «О, господи! И этот туда же. Не клиника, а клуб анонимных алкоголиков».
На кухонном столе – бутылка водки, распитая на половину, рюмка и тарелка с нарезанной колбасой.
– Снимаете стресс? – он указал рукой на бутылку и повернулся к Бурцеву.
– Это мое личное дело. – отрезал Бурцев, сел за стол, демонстративно налил себе рюмку – За семейные ценности! – и выпил залпом. И ощутив на себе жалостливый взгляд следователя, сказал:
– Вам же лучше. Быстрей напьюсь, больше наболтаю.
– А есть что наболтать?
– Не знаю. Вы же пришли ко мне, вы мне скажите. Кого я должен полить грязью, кого замарать…
– В чем дело, Борис Иванович? Почему вы такой арегссивный? – прямо спросил Мешков, усаживаясь напротив.
– Ни в чем. Просто мне не нравится, когда приходят ко мне домой, чтобы сделать из меня стукача и сплетника.
– Что?
– Что слышали.
– Кто собирается делать из вас сплетника? Я, что ли? Так вы представляете себе мою работу?
– Мне звонила Серова и рассказала про ваши вопросы. Не понимаю, к чему перетряхивать грязное белье, кто кому должен, сколько, кто кого оскорбил и каким образом. Собираете сплетни, непонятно для чего. Но со мной у вас этот номер не пройдет.
– Почему вы не на работе?
– Я болен.
– Я вижу. – Мешков кивнул на бутылку. – Залечиваете душевные раны? Смотрите, для Тучкова это закончилось весьма плачевно. Не боитесь?
