Людмила Белякова - Смерть на кончике пера
В редакции Андрей представил им сильно загоревшего за праздники Бороду, занятую Валю и небритого Костика. Валя побежала наливать воду в чайник, ноющего Костика пинками погнали к соседям по этажу за стульями.
За чаем было решено, что Борода поведет эниологов знакомиться с городским начальством и устраивать в гостиницу, а Андрей созвонится с матушкой настоятельницей и отвезет Диму-крипто зо олога в монастырь взглянуть на фреску с водяным чудищем.
«Анну, кстати, заберу, – подумал Андрей, довольный своими организаторскими успехами. – Теперь можно ее к родителям отвезти. Ей уже ничего не угрожает».
– Ты надолго? – спросила Валя.
– До Голубинского, там, может, часик и обратно. Димон, на выход!
Они взяли редакционную машину и выкатили на Рязанское шоссе.
– Здорово тут у вас – сплошная салюброгенная[2] зона. Ровненько, только холмы…
– Поэтому здесь люди и живут с каменного века. И стоянка раскопана.
– Где?
– Недалеко от редакции. Здесь культурный слой вдвое мощнее, чем в Риме. Когда-то мамонты водились – бивень в краеведческом музее есть.
– А!.. Значит, мое дело правое.
При въезде в обитель их машину, как водится, остановили мрачноватые охранники, но внутрь пропустили безоговорочно. Они поднялись по узкой лесенке в офис матушки настоятельницы. Та, как всегда, была румяна и приветлива, обещала через пятнадцать минут проводить во храм взглянуть на икону – пока там шла служба.
– Матушка, а нельзя ли известить Анну Коваленко, что за ней приехал Андрей?
Игуменья отправила с поручением девушку в белом платке.
– Сейчас, матушка, только файл заархивирую.
Дима несколько ошалело поглядел на Андрея.
Игуменья, важно ступая, отвечала на приветствия и поклоны встречавшихся на пути женщин, повела их через монастырский двор, уже покрытый густой травой, во храм. Сладковато пахло ладаном. Игуменья подвела их к стене с иконой святого Селиверста.
– Вот, смотрите, Дмитрий. Потом я дам вам репродукцию.
Увидев зубастого дракона, Дима даже присел от удивления.
– Слушай, да ведь это типичный… – зашипел он каким-то длиннющим латинским названием – «мезозаурус непонятнокакойтус».
Матушка, отошедшая выкинуть отгоревшие свечки из подсвечников, оглянулась в их сторону.
– Ты тише, Димон. Это ж монастырь, да еще женский.
– Меня даже не то высаживает, что он женский!.. Эта зверюга вымерла еще до большого ледникового периода, а здесь она в своем виде как с натуры срисована!.. Матушка, не подскажете, когда написана эта икона?
– Специалисты датируют серединой XVI века. Но эти события имели место раньше. Православная икона не только воплощенная молитва, но и подчас исторический документ, – наставительно произнесла она.
– Это еще и научная сенсация! – зашипел, вертясь, Дима.
– Все, пошли. Не умеешь ты себя во храме вести, басурманин.
– Ну, погоди чуток… Я еще полюбуюсь.
Он действительно некоторое время постоял перед изображением, сложил по-старушечьи руки на животе и глуповато-счастливо глядел на фреску.
«Анна, поди, уже собралась и вышла, – подумал Андрей. – А этот от монстра отлипнуть не может».
– Все, двинулись. Тебе матушка настоятельница картиночку подарит, будешь любоваться до потери сознания.
Снаружи солнце показалось Андрею особенно ярким.
«Сейчас берем Анну К. и едем».
В офисе игуменья выдала Диме два буклета с изображением чуда святого Селиверста, принятые с подобострастным целованием пухлой настоятельской руки.
– Девушку мою, Анну, предупредили? – все-таки спросил Андрей.
– Да, – кивнула послушница, не отрываясь от печатания на компьютере. – Она сразу вещи собирать пошла.
«Значит, рада со мной уехать», – самодовольно подумал Андрей, стал благодарить игуменью за гостеприимство и тянуть упирающегося Диму к выходу.
Монастырский двор Андрей пересекал почти бегом, искал взглядом Анну. Но ее нигде не было. Они с криптозоологом вышли наружу, к машине.
– Мужики, девушку не видели, такая хрупкая, со светлыми волосами?
– Так она уехала, – спокойно ответил один из чернорубашечников. – За ней машина пришла. Она села и уехала.
– В… ка-какую машину? – чувствуя, что у него подгибаются ноги, едва вытолкнул из себя Андрей.
– А сразу за вашей пришла. Ее дождалась и уехала. Только что, минуты три…
Андрей онемевшими пальцами нащупывал в кармане ключи от машины.
– Какая машина была?!
– Серебристый вольвешник, номера не помню.
– Дим, жди меня здесь! – рыкнул Андрей отставшему зоологу.
Тот удивленно поднял голову, но Андрей уже нажал на газ, и машина, оскорбив тишину монастыря непотребным визгом, рванула с места.
«Только бы догнать – потом я с кем угодно разберусь!»
По счастью, почти всю дорогу до города не было никаких поворотов, и Андрей увидел серебристый зад «вольво» метрах в трехстах. Ему даже показалось, что за грязноватым задним стеклом он разглядел светлую головку, и выжал скорости сколько мог. Водитель-похититель, видимо, заметил его, прибавил ходу и свернул влево от города, на отрезок, который вел в Духовицы.
«Ну, тебе же хуже!»
Теперь Андрей действительно видел за задним стеклом две головы, темную и светлую.
«В принципе, я женщин не бью, но за непослушание можно и отшлепать – на будущее».
Обе машины, как связанные ниточкой, приближались к мосту через Оку. Там, на въезде, должна быть охрана, и их могли задержать…
«На охрану этот урод не поедет – повяжут… А деваться больше некуда».
Впереди был берег, резко уходивший вниз, в прибрежные камыши.
Вдруг неизвестный начал резко тормозить – Андрей едва успел нажать на педаль, чтобы в него не врезаться. Машина съехала на обочину, пошла по инерции юзом, заскакала по травянистым кочкам и, остановившись, заглохла метрах в пятидесяти от дороги, носом в какой-то колдобине.
Андрей бросился к «вольво».
Дверца была приоткрыта, шофер лежал головой на руле, с бессильно повисшими руками.
«Феномен Анны К. в действии».
Андрей заглянул в салон. На заднем сиденье с заклеенным скотчем ртом и расширенными от страха глазами сидела Анна, Тамарка, остервенело дергая за ручку, пыталась открыть заклинившую дверцу. Почувствовав на себе его взгляд, перестала рвать ручку.
– Тебе русским языком было сказано – не попадаться мне, – произнес Андрей тихо.
Она ничего не ответила, только опять дернула ручку.
Андрей, уже почти не торопясь, выдернул ключ зажигания – пусть попробуют добраться до города, черноголовые. Водитель от его невольного прикосновения упал на сиденье, и Андрей увидел горбоносое, со впалыми щеками смугловато-серое лицо, запачканное кровью. Водила слабо закопошился – значит, жив.
