Бентли Литтл - Откровение
И тут Макфарлэнд увидел это.
Обугленная, почерневшая фигура, одетая в нечто, напоминающее обрывки облачения священника, возникла на пороге салуна, зыркая во все стороны совершенно белыми глазами. Обожженная кожа лохмотьями свисала с лица. Руки напоминали когтистые лапы. Рядом с дверью, в стене, за фигурой зияла огромная дыра. Тед придвинулся к Чмуре.
- Что это может быть? - прошептал он, громко сглотнув. Чмура покачал головой.
- Грешники! - изрекла фигура и расхохоталась скрипучим, нечеловеческим смехом.
- Селвэй, - вдруг прошептал Чмура. - Отец Селвэй!
В толпе послышался шепот. Видимо, многие тоже узнали священника.
- Просите, и воздается вам, - насмешливо возвестила фигура, обнажив в усмешке кривые почерневшие зубы. - Я пришел дать вам волю. - Скрипучий голос произнес что-то нараспев на непонятном языке и ткнул в толпу обугленным пальцем. В это время в дыру вваливались все новые и новые младенцы, их было, наверное, уже более двух десятков. Над головой послышался какой-то скрежет. Словно отдирали крышу.
- Это нелюди, - прошептал Чмура, безумно оглядываясь по сторонам, потом выхватил из рук Макфарлэнда пистолет, направил его в голову фигуры и спустил курок. Оглушительно грохнул выстрел... и ничего не изменилось.
Пуля не разорвала фигуру и не прошила ее насквозь. Черная голова словно поглотила ее, даже не покачнувшись при этом.
Чмура выстрелил еще раз. Тот же эффект. Еще раз. Никаких изменений. Голова обнажила в улыбке зубы. Макфарлэнд отобрал у него пистолет. - Ты был плохим. Карл, - возвестила фигура. - Ты сошел с пути. - Фигура двинулась, и люди в панике попятились, уступая дорогу. Макфарлэнд ощутил непреодолимое желание отодвинуться от помощника шерифа. Фигура остановилась прямо перед ним. - Плохой Карл.
Помощник шерифа даже не попытался отстраниться. Он стоял, словно припечатанный к полу, явно в шоке, и даже не моргнул, когда это потянулось и одним движением вырвало у него кисть руки. Фигура высоко подняла кровоточащую конечность и ухмыльнулась.
Карл Чмура не шевельнулся. Он стоял и тупо смотрел, как из руки потоком льется кровь. Шум на крыше стал громче.
Макфарлэнд больше не мог этого вынести. Вскинув пистолет, он ткнул стволом прямо в обугленное лицо. Металл легко, без сопротивления погрузился в черную плоть, но фигура этого попросту не заметила. Тед спустил курок. Грохнул выстрел, но пуля словно исчезла в голове.
Только после этого фигура перенесла свое внимание на Макфарлэнда. Легко вырвав из рук полисмена пистолет, она отшвырнула его прочь и осклабилась.
Послышался треск ломаемого дерева. Краем глаза Макфарлэнд заметил, как с крыши посыпались маленькие уродцы. Они падали на обнаженные головы и ковбойские шляпы, но были не таким неловкими и неуклюжими, как первые. Напротив, они действовали быстро. Сосредоточенно, целеустремленно. Одна тварь прыгнула на дородного мужчину и тут же начала вгрызаться ему в голову. Отчаянные попытки того избавиться ни к чему не привели.
По мере того как все новые и новые твари сыпались с потолка, все помещение заполнялось воплями боли и ужаса.
- Надеюсь, вы все вчера вечером помолились, отходя ко сну, - скрипучим голосом произнесла фигура и захохотала.
Макфарлэнд дернулся, почувствовав, как сильная рука схватила его за горло. В нос ударил запах горелой плоти.
"Дениз! - вспыхнуло в мозгу. - Я же должен был позвонить Дениз!"
В следующий миг отец Селвэй оторвал ему голову.
21
Брат Элиас сидел в хорошо освещенном конференц-зале офиса шерифа и вспоминал те времена, когда он еще не был известен как брат Элиас. Тогда у него были более темные волосы, а костюм более потрепанный, в соответствии с нравами времени. Тогда он называл себя отец Джосая. А до этого он был Иктар-Ва. А еще раньше - Викуп-Асази.
Имена менялись, но люди оставались все те же.
И зло оставалось все тем же.
Он посмотрел на лежащую перед ним Библию в черном переплете и улыбнулся. Ему нравилось христианство. Простая религия, с несколькими стандартными ритуалами, войти в которые не составляет труда. И, в отличие от некоторых более холистических восточных религий, христианство сознает, что существует четкая дихотомия между добром и злом.
Даже если и не понимает истинную природу зла. Брат Элиас с безмятежным выражением лица смотрел на противоположную стену, зная, за ним наблюдают в специальный глазок, вмонтированный в стальную дверь. Один из помощников шерифа каждые несколько часов подходил проверять его и фиксировать, чем он занимается. Обычно человек несколько секунд смотрел в глазок, после чего исчезал.
Брат Элиас знал, что происходит в городе. Он знал, что некоторые слабые места уже подвергаются нападению. Он знал, что зло уже быстро нарастает и позволяет себе угрожающие набеги. Все это он уже видел. В других городах. В другие времена. И в Рэндолле.
Брат Элиас прикоснулся к маленькому золотому распятию, служащему ему зажимом для галстука. Такого провала, который случился во время его последнего появления в Рэндолле, он больше допустить не может. В тот раз четверо из шести мужчин, принимавших участие в этом деле, погибли. Зло было подавлено, сила его иссякла на ближайшие полторы сотни лет, но они были на грани катастрофы. Живыми с Зубцов вернулись лишь двое - он и Эзра Велдон.
Он опасался, что нечто подобное может произойти и сейчас.
Если не худшее.
Скоро может оказаться слишком поздно. Надо было появиться в Рэндолле гораздо раньше. События начинают выходить из-под контроля. Но ни он сам, ни отец Эндрюс, ни шериф, ни Гордон не были готовы. Он не уверен, что они готовы сейчас. Шансы на то, что они преуспеют в своей миссии, ничтожно малы.
Но он не имеет права показывать свои опасения. Нельзя демонстрировать неуверенность. Он должен быть сильным ради них всех. Он должен проявить силу и мужество, которых у них нет.
Если ритуал совершен правильно, если все пройдет по плану, то осечек быть не должно. Жертв быть не должно. Но ничто не проходит идеально. Всегда возникают непредвиденные отклонения. Всегда приходилось делать изменения в соответствии с обстоятельствами.
Всегда были смерти.
22
Узкая грунтовая дорога петляла по лесу. Высокие сосны, черные и пугающие на фоне безлунного неба, обступали с обеих сторон глубокие борозды, как молчаливые стражи. Гордон шел вперед, глядя перед собой, время от времени оступаясь в глубокие ямы, которые не успевал заметить, спотыкаясь босыми ногами о камни, невидимые в темноте. Лес впереди, казалось, уже смыкался, могучие сосны выходили на обочины, и дорога того и гляди должна была просто исчезнуть.
