Дино Динаев - Дурная Слава
— Автоответчик включил, старый хрен! — выругалась Полина.
Наконец в трубке заперхало, даже что-то вроде упало, типа старого ведра.
— Чего надо?
— Мы из археологического института, — соврала Полина. — Мы вам звонили.
— Привезли то, что я просил? Тогда заходьте. Калитку там перекосило, толкните сильнее.
Как оказалось, на злополучной калитке держалась вся геометрия забора. Когда Бену немалыми усилиями удалось втолкнуть ее внутрь, забор опасно поехал влево, отчего открывшийся проем приобрел ярко выраженную ромбическую форму. Кольчугин ждал их в сенях, приоткрыв дверь и изучая гостей прищуренным взглядом. Был он даже старше, чем можно было представить по голосу. Неопрятная борода, седые космы на голове и огромные брови, скрывающие один глаз полностью. Вполне возможно, что и не думал прищуриваться, а одного глаза у него не было в наличии.
— Так, колбаса, сдоба, халва, конфеты. Это хорошо, что вы конфеты принесли, а то у меня чай не с чем пить. Кстати, заварку принесли?
Интонация производившего инвентаризацию деда показалась Бену знакомой, но тут Кольчугин пригласил их в дом, если можно считать за приглашение пятившегося в глубину темного, словно погреб жилища и злобно зыркавшего по сторонам деда. Он прижимал к груди пестрые упаковки и словно бы собирался дать деру через неучтенный выход.
В избе обнаружилась единственная комнатенка с крохотными оконцами. Из мебели имелся кособокий стул и грубо сколоченная лавка. Большую часть жилища занимала русская печь, когда-то беленая, вполне возможно, в последний поход Колчака, а теперь черная от сажи. Непонятно, почему дед спрашивал про заварку, ибо угощать гостей он не собирался.
— Чай уж поздно ставить, пока вскипит, вам уж уходить. Так что дома попьете, — проговорил он, пряча продукты за заслонку в печи, в которой у него оказался небольшой склад. — Говорите, за чем пришли, господа ученые.
Бен доверил врать Полине. Женщины делают это более достоверно. Сам только поглядывал на нее, типа научный руководитель. Полина долго говорила про краеведение, и Бен ерзал от нетерпения. Ерепов уже кончал в предпоследний раз, так что надо было торопиться.
— Алга — растущий город. Он уже поглотил несколько близлежащих деревень, — вступил Бен, решивший подстегнуть события, но дед оборвал его.
— Это вы про Трепетовку? Так бы сразу и сказали! Знакомое название, я еще, когда архивариусом работал, про Трепетовку материалец стал собирать.
Бен с Полиной переглянулись.
— Позвольте, а деревня действительно Трепетовка называлась? Нам сказали, что жила в этих местах некая сумасшедшая по фамилии Трепетова. Но чтобы по фамилии умалишенной назвали деревню это, по крайней мере, странно.
— А как же иначе, Трепетовка и есть. А что касается сумасшедшей, то не только она такую фамилию носила. Там полдеревни, считай, Трепетовы были. Да и не от нее это пошло. Деревня древнейшая оказалась. Я когда рыть начал, нашел упоминание о ней еще в 15-м веке. Скифы здесь стояли. Но самое завлекательное, что и они не были первыми, а остановились уже в готовом стойбище. До них тут суниты жили. Дикий народ. Кровавый. Много чего я про них прочитал. Народа они сгубили не меряно. Не положено у них было никого живым выпускать. Знаете, как называли их земли? Земли мертвецов.
— Но почему?
— Поверье у них было такое. Никто не должен был про них рассказывать и знать. Ни плохое, ни хорошее.
— Убивать только лишь за рассказы, действительно дикий народ. Что они хотели скрыть.
— Значит, было что, — дед зыркнул на них единственным открытым глазом и громко вопросил. — Ну что? За этим ведь и пришли, господа ученые? Слышали, наверное, про дурную славу этих самых мест?
— Мы знаем лишь то, что у Трепетовой, о которой уже упоминали, было десять детей, умалишенных карликов, которых она потом убила, и вроде бы они после этого превратились в призраков.
— Вроде бы? — усмехнулся дед. — Чую недоверие в ваших словах. Словно ждете, что я сейчас на смех вас подыму. Не подыму, не беспокойсь. А про этих карликов умалишенных скажу кратко — чушь! Про эти места богато, что рассказано и написано, так что, что вам известно, это всего лишь верхушка того, что есть на самом деле.
— Так что и призраков никаких нет?
— Призраки есть, но к старухе Трепетовой это не имеет никакого отношения. Хотя, они и не призраки вовсе, — дед задумался. — Трепеты их название, отсюда и название деревни прилипло. И у скифов стойбище так именовалось, и у суннитов.
Кто там раньше вечерил, про то неизвестно, но самое раннее упоминание нашел я у Нилутаифага. Жил мурид (мудрец, по-нашему) в Древнем Самарканде в 1 веке до нашей эры. Он слыл отважным мореходом, оставил после себя подробные морские карты, по которым люди плавали триста лет. Однажды шторм застал его в этих местах, и шхуну под названием «Кончитта» выбросило на берег. Нил был со своей супругой, они стали единственными, кто остался в живых.
Команда не успела разбить бивак, как со стороны суши подул ледяной ветер, разом погасивший костры. Нил пишет, что их словно парализовало от ужаса. Из мрака возникли фигуры в трепещущих белых саванах. Трепеты утаскивали своих жертв по одному. Покончив с беднягой, твари возвращались за следующим. И так продолжалось всю ночь. Некоторых трепеты возвращали еще живыми, с содранной заживо кожей.
Мурид потом пытался выяснить про этих дьяволов, зачем они проделывали это над несчастными, и даже писал, что имеет, как он выражается «матерьял». Но подробности история умалчивает.
Мурид не любил рассказывать о своей встрече с трепетами. Говорил лишь, что место это проклято с давних времен. Никто не знал, откуда трепеты появились в этих местах, с какой целью и вообще кто они. Изуродованные люди или животные твари.
Никто не видел их домов и даже развалин. Возможно, они обитали под землей, как кроты. Но мне довелось видеть старый рисунок на буйволиной коже, изображавший подобие жилища, но труба у которого сбоку.
— Космический корабль! — вырвалось у Полины.
— Может быть, корабль, а может, и землянка, кто его знает. Это только в учебных программах все ясно. Столько веков минуло, уже никогда ничего не узнаем.
Дед задумчиво пожевал губами и, сменив тон, с подковыркой спросил:
— Вы лучше вот что мне поясните, господа ученые. Отчего институт построили на месте проклятой деревни? Лучше места не нашли?
— Ну, это проще простого. Есть планировка города, постановление главного архитектора.
— Какое на хрен постановление! — горячечно вскричал дед и, осекшись, оглянулся. — Отчего город не пошел в сторону равнины, где не надо вековые пни выкорчевывать, да и к порту ближе? Отчего он сюда языком в 15 километров вытянулся. Словно манило его что-то сюда, вернее заманивало. А институт прямо на месте Трепетовки поставили, это ж надо! Это место веками простой люд обходил стороной, и в Трепетовке жили одни изгои отродясь. Ведь то зло, что тут раньше процветало, никуда не делось, тут оно.
