Наталья Сорокоумова - Арикона, или Властелины Преисподней
– Это солдат преисподней, – ответил отец Конрад. – Против его яда нет противоядия! Мы сделали все, что смогли. Увы…
– Все, что смогли? – вскричала Арикона. – Вы позвали этих колдуний, которые ничего не смыслят в ядах!... Нужен врач!...
За спиной тихо поскуливал Марысь.
Повеяло холодом от двери. Арикона оглянулась. Медленно вплывала в комнату, не касаясь пола черными шелковыми лохмотьями, Смерть, пряча белое лицо в складках капюшона.
Старухи у окна тотчас застонали в один голос, а отец Конрад опять присел возле Марты и принялся читать молитву. Арикона преградила путь Смерти и вызывающе положила руку на рукоять кинжала.
– Не смей! – тихо сказала она, глядя из подлобья. – Вон отсюда!
Смерть остановилась, смиренно сложив руки на животе. В невидимых порывах ветра колыхались лоснящиеся одежды.
– И ты можешь умереть, – продолжала Арикона, сжимая кинжал. – И ты смертна. Клянусь, я убью тебя, если ты хотя бы только коснешься ее!...
Наступило долгое молчание. Замерли старухи на лавке, на полуслове оборвал молитву отец Конрад. Лишь Марта тихо постанывала, утонув в подушках.
– Ты знаешь, дитя сумрака, что ни ты, ни я не вправе выбирать долю людей, – сказала Смерть печально. – Мой повелитель – ни Лорд, и ни Отец. Мои хозяева – Судьба и Время. Да, я смертна. И мой час настанет когда-нибудь. Сейчас же я пришла за ней.
– У меня нет хозяина, – ответила Арикона, – а потому мой кинжал может приблизить твой час.
– Чего ты хочешь? – спросила Смерть.
– Уйди, забудь о нас.
– Я не могу.
– Тогда я вырежу твое сердце!
– Арикона, не в моей власти решать…
Она решительно вынула кинжал. Смерть отступила.
– Уходи! – закричала Арикона.
Смерть осуждающе покачала головой и выплыла в раскрытую дверь. Арикона бросилась на улицу.
Начиналась метель. Порывы ледяного ветра подхватили крылья Ариконы и понесли ее в чащу леса, туда, где в хитросплетении поваленных бурями деревьев, жили лесные духи кашуны. Завидев ее, лохматые создания перепугались так, что не догадались спрятаться. Схватив первого попавшегося кашуна, Арикона потащила его к дому Марта. Он извивался в ее железных руках и скулил, моля отпустить.
Она втолкнула его в комнату, насильно перетащив через преграду заговора. Кашун упал на колени и молитвенно сложил маленькие ручки на груди.
Арикона бросила к его ногам банку с червем.
– Вот червяк, – сказала она, – он укусил Марту. Вылечи ее.
Кашун поднял банку и внимательно посмотрел на червяка. В черных блестящих глазах его заблестел ужас.
– Моя госпожа переоценивает скромные возможности лесного нищего, – смиренно ответил он. – Нет средства против этого яда. Он послан не Лордом.
– А кем?
– Отцом, моя госпожа, – ответил кашун и припал лицом к полу. Марта тяжело задышала.
– Пошел вон! – пихнула его ногой Арикона. Он без промедления выкатился на улицу и растворился в пурге.
Арикона села на краешек кровати.
– Не уходи, – сказала она умоляюще. Слезы душили ее. – Ты мне нужна!
– Арико, – прошептала Марта, – Арико…
– Не уходи! – повторила она. – Я прогоню Смерть! Я не позволю ей забрать тебя!
– Арико…
– Что?
Марта открыла воспаленные глаза.
– Отпусти меня, – сказала она.
Арикона стиснула зубы и сжала кулаки.
– Я устала от боли, Арико. Не мучай меня. Отпусти…
– Если ты уйдешь, я уйду следом за тобой!
– Нет, ты должна жить! Тебе предстоит бой. Земля ждет этого боя… А я хочу уйти. Не держи меня…
Арикона схватила ее за плечи. Полный страдания взгляд проник внутрь нее. Она сама застонала от бессилия. Второй раз такое не выдержать. Нет…
Через час Марта впала в забытье. Она металась по подушке, и седые волосы растрепались. Она звала к себе ангелов и демонов, она призывала самые страшные силы…
Арикона рывком распахнула дверь. Марысь поднял голову и вопросительно посмотрел на нее. Сквозь белую завесу пурги разглядела она черную тень Смерти у забора.
– Забирай ее! – произнесла она. – И не мучай ее еще больше!
– Она спокойно уснет, – ответила Смерть. Марысь зарычал, когда вошла Смерть. Марта тотчас же затихла за занавеской.
Смерть откинула капюшон, длинные белые волосы рассыпались по плечам. Старухи зашептали свои заклинания.
Лицо Смерти было прекрасно, молодо и очень печально. Склонившись над Мартой, она прикоснулась губами к ее лбу и закрыла ей глаза узкой ладонью. Секунда, и дыхание колдуньи стихло. Молча перекрестился отец Конрад.
– Я уведу ее далеко отсюда, там она не будет страдать, – сказала Смерть, пряча за пазуху светлое пятно души.
Отчаянно завыл Марысь, вслед за ним завыли волки в лесу. Холод пробежал по спине Ариконы. Глотку перехватил ужас и страх.
Она выскочила за дверь, глотая ледяной воздух. Снег бил ее по лицу и резал кожу. Свистел ветер, гудя в верхушках сосен. Раскрыв крылья, взмыла она высоко вверх, потерявшись в вихре снега, и понеслась за облака, не видя, куда летит. Прочь, прочь от этого ужасного места… Вслед несся вой скорбящих волков и Марыся…
Отец Конрад накрыл Марту покрывалом с головой.
– Прими, Отец мой, душу в лоно свое… – сказал он.
Старухи кипятили воду и готовили Марту к погребению. Марысь скребся в дверь. Отец Конрад впустил его, и пес сразу забился под печку.
– Мы найдем ее, – сказал отец Конрад печальному Марысю… – Пусть немного придет в себя. Ей нужно подумать.
Глава 23
«…Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет…»
… Целый день идет снег. Кажется, конца края не будет этому снегопаду. Небо опустилось совсем низко над землей, придавив своей массой и горы, и леса, и города. Ветер взметал упавший снег вверх.
Шумела вода, скатываясь по скальным уступам. Совсем недавно вокруг него плотным кольцом смыкались зеленые джунгли, и пахло мокрой землей и соком зеленой травы… Сейчас везде царствовала зима. Белые статуи закованных в лед пальм склоняли мертвые кроны и звенели на ветру, острые колючие шипы коричневых кустов впивались в синие скалы… На всей Земле царствовала зима…
Падающая вода собиралась в круглом бассейне, и по краям его тускло поблескивал хрусталь ледяной корки. Арикона сидела в бассейне, без одежды, прикрывшись только длинными намокшими и превратившимися в сосульки волосами, и вода поднималась до уровня груди. Кожа давно стала лиловой от мороза, и на плечах лежал налет льда. Черные безжизненные глаза смотрели в пустоту перед собой, ничего не видя, и только посиневшие губы чуть подрагивали, да постукивали зубы, выдавая в ней еще некоторые присутствие жизни. На длинных черных волосах толстым слоем лежал пушистый снег, как меховая шапка, украшенная бриллиантами.
