Скотт Мариани - Крест проклятых
Еще один сильный удар в дверь и звук расщепляющегося под натиском закаленной стали дерева. На кафельную плитку пола посыпалась штукатурка и чешуйки белой краски. Послышался треск — убийца вырвал широкий конец меча из двери, готовясь к новому удару. Он собирался прорубить себе путь, и много времени у него это не займет.
Хлоя посмотрела на окно и попыталась привести в порядок мысли. Сможет ли она пролезть или застрянет на полпути, беспомощно болтая ногами, пока ее не разрубит меч маньяка?
Взгляд ее упал на незаряженный пистолет, который она по-прежнему сжимала в руке. Как оружие, он абсолютно бесполезен. Пистолет стреляет крошечной свинцовой пулькой, меньше виноградного зернышка, энергии которой едва хватает, чтобы пробить гибкую картонную мишень на расстоянии десяти ярдов. Но ничего другого у нее нет. Хлоя лихорадочно рылась в карманах джинсов, и среди мелочи и мятых кассовых чеков ее пальцы нащупали твердую пульку. Одна или две всегда теряются в складках одежды и болтаются там несколько недель, а потом гремят в барабане стиральной машины. Хлоя вытащила пулю и взяла ее кончиками дрожащих пальцев.
Новый удар. Меч вонзился в дерево. Полетели щепки. Кончик сверкающего лезвия на мгновение показался из дерева, а затем исчез — меч извлекли для следующего удара. Дверь долго не продержится.
Хлоя проверила газовый баллон. Газа еще достаточно. Трясущимися пальцами она сдвинула затвор и вставила пульку в крошечную щель.
Я умру.
Затвор пистолета вернулся на место.
Меч снова вонзился в дерево, и послышался оглушительный треск расщепляющихся досок.
Хлоя подняла пистолет и спиной прижалась к раковине. Сдвинула планку предохранителя и положила палец на чувствительный электронный спуск, опасаясь, что выстрелит слишком рано. У нее был всего один шанс — до того, как убийца доберется до нее.
Ударом ноги безумец выбил остатки досок и с ревом ворвался в комнату. Казалось, он упирается головой в потолок. Белки глаз сверкали на жуткой маске из брызг крови Мэтта. Обе руки сжимали рукоять меча. Хлоя замерла. Меч взлетел вверх и со свистом опустился.
Хлоя отпрянула, и клинок, пройдя в дюйме от нее, обрушился на край раковины, расколов надвое керамическую чашу. Увлеченный инерцией страшного удара, убийца на долю секунды потерял равновесие. Хлоя отступила на шаг, подняла пистолет и, не целясь, коснулась пальцем спускового крючка.
Негромкий хлопок воздуха сменился яростным ревом убийцы, и Хлоя поняла, что попала в цель. Безумец отшатнулся и прижал обе ладони к левому глазу. Меч с грохотом упал среди осколков раковины.
Хлоя швырнула пистолет ему в лицо и вскочила на край ванны. Потом распахнула окно и ринулась в открывшееся отверстие, молясь, чтобы оно оказалось достаточно широким. Она извивалась и дрыгала ногами, вскрикивая от боли, когда рама впивалась в ее тело. Наконец пальцы коснулись сырого дерева. Ветка. Хлоя ухватилась за нее и стала подтягиваться, с трудом протискиваясь в узкое окно. Колени ударились о подоконник с внешней стороны, и она повисла на руках. Скользкая ветка вырвалась из пальцев, и Хлоя с криком полетела вниз.
Хлесткие, царапающие кожу удары голых холодных веток, потом мгновение свободного падения и глухой удар о землю. Хлоя перекатилась на спину, всхлипнув от боли, и пришла в себя.
Даже если что-то у нее сломано, это не так важно — главное, держаться на ногах. Хлоя вскочила и, не оглядываясь на окно, бросилась бежать. Ночь была безлунной, и Хлоя едва различала дорогу. Она пересекла задний двор отцовского дома, потом с трудом перевалилась через забор и выскочила в маленький переулок, который вел на главную улицу.
Она все бежала и бежала, ослепленная болью и страхом. Легкие разрывал крик. Она не узнавала окружающих предметов, не понимала, где находится. Яркий свет ослепил ее. В барабанные перепонки ударил оглушительный вой.
Последним, что услышала Хлоя, был визг скользящих по асфальту автомобильных шин.
Глава 38
Веки Хлои дрогнули, и она открыла глаза. Поначалу очертания окружавших ее предметов, залитых ярким белым светом, были размытыми, но постепенно обрели четкость, и Хлоя различила склонившуюся над ней фигуру. Черты женского лица стали яснее. И Хлоя увидела добрую, печальную улыбку.
— Отдохни, милая, — сказала сиделка, когда Хлоя попыталась подняться с больничной кровати. — У тебя был сильный шок.
Хлоя опустила голову на подушку и окинула взглядом маленькую отдельную палату. Сознание возвращалось медленно, и мысли по-прежнему путались. Она вспомнила, что последний раз лежала в больнице, когда ее сбросил пони подруги. Тогда ее навещал отец — стоял у постели, побледневший от волнения, и крепко сжимал ее руку.
Папа…
Постепенно возвращалась память о недавних событиях, и слезы потекли по ее щекам. Вместе с ними вернулась боль. Хлоя посмотрела на свою перебинтованную руку и вспомнила хлесткие удары веток, задержавших ее падение из окна отцовской ванной.
— Где мой папа? — спросила она сиделку. Голос ее звучал хрипло и прерывался. — Он умер, да?
— Ш-ш. Тебе нельзя волноваться.
— Умер? Скажите мне.
Сиделка подошла к кровати и протянула стакан с какой-то жидкостью.
— Что это?
— Поможет тебе успокоиться.
У Хлои не было сил сопротивляться. Она проглотила успокоительное и закрыла глаза, чувствуя быстрое действие лекарства, милосердно избавлявшего от мучительных картин, все время всплывавших перед глазами.
Когда Хлоя снова очнулась, ласковой сиделки не было, но пациентку, похоже, не оставляли в палате одну. На нее смотрели двое аккуратно одетых посетителей, словно давно ждавших, когда она придет в сознание. Женщина сидела на стуле, мужчина стоял у изножья кровати. Оба были в гражданском, но даже в таком состоянии Хлоя по их жестам и выражению лиц поняла, кто они такие.
Женщина представилась первой. Сержант уголовной полиции Кинан из отделения Темз-Вэлли. Глаза у нее были ласковыми, лоб прорезали сочувственные морщины. Хлоя не сомневалась, что эти обязанности женщина выполняла не впервые. Сообщить о внезапной насильственной смерти родственникам — это требует особой деликатности, даже несмотря на то, что в данном случае она лишь подтверждала догадку. Хлоя снова заплакала.
— Соседи вашего отца видели, как вы бежите от дома, — мягко сказала Кинан, когда рыдания Хлои немного стихли. — Они вызвали полицию. Мне жаль, но ему уже ничем нельзя было помочь.
Коллега Кинан, инспектор Уильямс, не отличался деликатностью. Он молчал, но взгляд его оставался холодным.
