Евгения Грановская - Ведьма придет за тобой
– Да, я в курсе. Они снимали закат.
– Боюсь, что закат здесь ни при чем. Темченко говорил про ведьму.
– Про ведьму?
Глеб кивнул:
– Да. И медсестра в курсе, но почему-то ничего вам не рассказывает. Похоже, у них один психоз на двоих. Кстати, вот и она!
Доктор повернул голову, увидел Лизу, которая доставала что-то из шкафчика, и окликнул ее:
– Лиза, подойди, пожалуйста, сюда.
Девушка закрыла шкафчик и с готовностью подошла. Остановилась. Покосилась на Глеба с опаской.
– Да, Евгений Борисович.
– Глеб Олегович рассказал мне про какую-то видеозапись. Что вы снимали?
Медсестра молчала, закусив губу.
– Что было на записи? – спросил у нее Глеб.
– Рассказывай, мы все равно узнаем, – потребовал доктор Чурсин.
– Там была… женщина, – тихо произнесла Лиза. – Она стояла под фонарем, напротив окна. Потом… Потом она вдруг оказалась перед самым окном. Это произошло очень быстро. Страшно быстро!
Глеб и доктор переглянулись.
– Дальше, – потребовал Чурсин.
– Дальше было еще страшнее. Женщина исчезла. А через секунду снова появилась… – Лиза побледнела и с трудом договорила: – Но уже перед видеокамерой.
– Как перед видеокамерой? – не понял доктор. – Вы хотите сказать, что она была в палате?
– Да.
Глеб почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. С трудом усмехнулся и произнес небрежно:
– Прямо мистика какая-то.
Лиза посмотрела на него с осуждением.
– Вам смешно? – спросила она. – А вот мне – нет. Даже когда я это рассказываю, у меня кровь стынет в жилах.
– Лиза, ты ведь понимаешь, что этого не могло быть? – сказал, с мрачным любопытством разглядывая медсестру, Чурсин.
Она перевела взгляд на него.
– Понимаю. Но я это видела.
– Я смотрел запись, – сказал Глеб. – Там не было никакой женщины. Только окно и улица, освещенная фонарем.
Доктор Чурсин поправил пальцем очки и, строго посмотрев на медсестру, сказал:
– Послушай меня, Лиза, ты хочешь продолжать работать в нашей клинике?
– Да, – пробормотала девушка. – Конечно.
– В таком случае ты сегодня же отправишься на консультацию к невропатологу. И все ему честно расскажешь. Я позвоню и проверю.
На глазах у Лизы блеснули слезы.
– Евгений Борисович, это нечестно, – дрогнувшим от обиды голосом сказала она.
– Ты собираешься со мной спорить?
Лиза опустила взгляд.
– Простите.
– Можешь идти.
Она повернулась и зашагала прочь.
– Я это видела, – пробормотала она себе под нос.
Чурсин взглянул на Глеба.
– У вас есть сигарета?
– Только электронная, – ответил тот.
– Следуете новым веяниям? – усмехнулся доктор.
– Пытаюсь быть законопослушным гражданином, – сказал Глеб.
– Ясно. – Евгений Борисович вздохнул. – Я бросил несколько лет назад, но иногда чертовски хочется закурить.
– Понимаю. Что вы об этом думаете, доктор? – поинтересовался Глеб.
– Вы про Темченко и Лизу?
– Да.
– Думаю, что они слишком сильно привязались друг к другу. Я не имею ничего против романтических отношений. Главное, чтобы эти отношения не мешали лечению.
– Я не об этом, – сказал Глеб. – Что вы думаете об истории с видеозаписью?
– То же, что и вы, – ответил Чурсин. – Это была галлюцинация.
– Но медсестра утверждает, что она тоже видела таинственную женщину.
Чурсин вздохнул.
– Лиза Пояркова слишком много общается с пациентом Темченко. А психозы, как известно, вещь заразная.
– Да уж, – невесело усмехнулся Глеб. – Что будет с Андреем? Он идет на поправку?
– Я бы так не сказал. Двигательные функции уже вряд ли восстановятся. Он на всю жизнь останется инвалидом.
– И насколько долгой будет его жизнь? – уточнил Глеб.
– Ну… – Чурсин пожал плечами. – Если он будет соблюдать все необходимые процедуры, то при должном уходе ничто не помешает дожить ему до семидесяти лет.
– Вряд ли эта новость его обрадует, – заметил Глеб.
– Согласен, – кивнул доктор. – Поэтому не стоит ему пока ничего говорить. Пусть сперва хоть немного окрепнет.
8
Маша посмотрела Корсаку в глаза и сказала:
– Мне холодно, Глеб. Мне кажется, я умираю.
Белый пар, вырвавшийся у нее изо рта, заслонил лицо Глеба, но через секунду рассеялся.
Глеб улыбнулся, покачал головой и мягко произнес:
– Ерунда. Ты выдержишь, ты сильная.
– Не такая уж сильная, – со вздохом сказала она. – Раз не смогла тебя удержать.
– Удержать? – На его лице отразилось легкое замешательство. – Но ты ведь сама захотела, чтобы мы разошлись.
Маша улыбнулась побелевшими от холода губами.
– Какие же вы, мужчины, глупые. Ничего-то вы не понимаете.
Глеб протянул руку и ласково погладил ее по покрытым инеем волосам.
– Ты выдержишь, – повторил он, глядя ей в глаза. – Вспомни, через что ты прошла. Обезумевшая толпа пыталась принести тебя в жертву. Но ты выжила. Горбун-маньяк держал тебя в погребе и травил собаками, но ты выжила. Тебя пытались убить и замучить много раз, но ты все еще здесь, живая и здоровая. Тебя так просто не сломить.
– Я выжила, потому что ты всегда был рядом.
– Я и сейчас рядом, – уверенно сказал Глеб. – Ведь ты говоришь со мной.
– Это все сон. Видение. Я ведь понимаю. – Она грустно улыбнулась. – Старуха Суховей – настоящая ведьма, и она не выпустит меня отсюда. Но я боюсь не этого.
– А чего? Чего ты боишься, Маша?
– Я боюсь, что она причинит вред детям… и тебе.
– Не причинит, – твердо сказал Глеб. – Не сможет.
Маша вгляделась в его осунувшееся бледное лицо.
– Глеб, в последнее время ты плохо выглядишь. Я давно хотела тебе об этом сказать. С тобой что-то происходит, верно?
Он отвел глаза и уклончиво ответил:
– Возможно.
– Я хотела обо всем расспросить, но не решилась. Не хочу, чтобы ты думал, будто я все еще люблю тебя. Не ради себя. Ради тебя.
Он улыбнулся и с нежностью сказал:
– Глупенькая. Тебе не надо ничего говорить. Я все понимаю. Я знаю тебя лучше, чем ты сама.
– Да. – Маша улыбнулась. – Ты самый умный мужчина на свете.
Глеб дернул щекой и произнес с досадой:
– Не такой уж и умный, раз потерял тебя.
Маша поежилась.
– Я замерзаю.
Глеб насмешливо сказал:
– Ерунда! Подумаешь – холод. Ты всегда любила зиму. Ведь так? Вспомни, как счастлива ты бываешь зимой.
– Да, я любою зиму. Знаешь, в юности, когда мне было лет двадцать, я ездила зимой в деревню к родственникам… Я находила в лесу чистый сугроб, вырывала в нем ямку и наливала туда вишневого ликера. А потом ела его ложкой! Глупо, правда?
Глеб покачал головой:
– Нет. Это очень красиво.
