Скот Вестерфельд - Прикосновение тьмы
— Соединить человека с темняком не так-то просто. Место, где Анатея преобразилась, должно было быть особым, таким же уникальным, как и место, где мы сейчас сидим. Вы должны отвести туда Джессику и сровнять это место с землей силой огнетворца. Как только его охватит белый свет, оно испортится. — Она открыла глаза. — И темняки никогда не смогут сделать нового монстра.
— Ладно, — сказала Десс. — Тогда говорите, где это место.
Мадлен пожала плечами.
— Боюсь, на старых картах его нет, оно такое же тайное, как это. Придется вам самим все выяснить.
Десс пожевала губу, вспоминая карты и папки, которые ей прошлой ночью приносили Джессика и Джонатан. Черная стрела взлетно-посадочной полосы тянулась в глубь пустыни, и ее простая геометрия смешивалась с вихрями и воронками полуночи. И вдруг, еще не зная точно, где ее цель, Десс поняла, отчего темняки так запаниковали.
— Вы знаете про взлетную полосу? — спросила она.
Мадлен кивнула, медленно и царственно улыбнувшись, как горделивая кошка.
— Ну же, Дездемона. Разве не приятно, когда удается подметить не самое очевидное?
По дороге домой Десс спрашивала себя, почему она помогает Мадлен.
Эта женщина таскала ее повсюду, как собачку на поводке, да еще и управляла без спросу ее снами. Она заколотила досками часть ее памяти, чтобы защитить себя от темняков. И она издевалась над матерью Десс, когда та была уязвимей всего, принуждая ее родить ровно в полночь.
Она сделала такое и с сотней других, эта владычица пятьдесят девятой минуты двенадцатого и первой минуты первого, так как не смогла попасть точно в яблочко. И все это — чтобы ее дражайшему Рексу не было скучно.
Мимо проехала машина, разбрасывая гравий с дороги, и камешки со стуком пролетели сквозь спицы велика Десс. Впереди тянулась ее длинная тень; последние лучи, пригревавшие спину, таяли. Еще одна холодная темная дорога домой.
Подумав о доме, Десс на секунду задумалась: какой была бы ее жизнь, если бы она родилась не в ту пятьдесят девятую минуту двенадцатого? Знала бы она числа так, как знает сейчас? Может, полуночник-эрудит — это гениальный математик, которого угораздило родиться в полночь? Но без тайного часа все было бы по-другому. Она, конечно, все равно могла бы строить мосты, разрабатывать компьютерные игры, запускать ракеты в космос, но в обычное время математика — всего лишь орудие инженерии. И нечто прекрасное само по себе, конечно, застывшая музыка чисел, пропорций и закономерностей.
Но в час синевы математика правит миром.
Родись Десс без этого, жить было бы скучно. Она была бы просто еще одним ребенком, который живет рядом с трейлерным парком. Этот ребенок, правда, запросто получал пятерки по тригонометрии и знал, что в один прекрасный день покинет этот паршивый городишко и сколотит состояние на бирже или еще где-нибудь.
Но она бы никогда не выковала оружие, подобное «Необыкновенно Ослепительному Олицетворению», и не убила бы им темняка. В дневном мире никакого темняка не убьешь.
Возможно, именно поэтому она помогает Мадлен. Может, эта стерва и дергает за веревочки, но Десс не могла представить себе жизни в реальности, отличной от той, которую создала Мадлен. В каком-то смысле Десс была обязана этой старой телепатке.
Своей жизнью — такой, какова она сейчас.
И вот в дверях, когда Мадлен спросила у Десс разрешения прикоснуться к ней еще раз, Десс согласилась.
— Это маленькая шпаргалка, защита на случай, если Мелисса попробует до тебя дотронуться. От ворот поворот.
Десс перестала крутить педали, и ее велосипед зашатался. Она дала ему самостоятельно остановиться, сосредоточившись на земле и глубоко дыша в попытке унять желудочные спазмы. Но в конце концов она бросила велосипед на землю и бросилась в придорожную траву. При одном воспоминании о том, чем наградила ее Мадлен, Десс стошнило всем ланчем вместе с желудочным соком.
Неужели они правда это сделали? Когда им обоим было по двенадцать?
Десс помотала головой, вырвала пучок сухой острой травы и вытерла им рот. Теперь у нее в желудке ничего не осталось, но она не хотела, чтоб ее тошнило всю дорогу домой. Почти стемнело, и поднимался ветер.
— Ада, — произнесла она, и воспоминание милостиво удалилось.
Но она все равно чувствовала, что оно где-то рядом и ждет, когда она захочет испепелить Рекса и Мелиссу.
25
ЦАРСТВО ПАУКОВ
— Вот твои пилюли, пап.
Рекс склонился перед отцом и протянул обеими руками маленький бумажный стаканчик с таблетками. Окаймленные белым глаза опустились от экрана телевизора и встретились с глазами Рекса. Они были полны обычного беспокойства и подозрительности. Но отец взял стаканчик трясущейся рукой, поднес ко рту и опрокинул его. Рекс заметил, что после несчастного случая этот старый пес, его отец, помимо прочего, научился глотать, не запивая.
— Молодец, пап.
Ну вот, одной заботой меньше. К десяти за Рексом заедет Мелисса, чтобы вместе отправиться к Констанце, а после лишней желтой таблетки отец будет паинькой до поздней ночи. Рексу не хотелось вносить изменения во врачебные предписания, но если оставить отца одного в первые часы после полуночи, старик будет гораздо опаснее для себя самого, чем любая доза снотворного.
— Ты видел моих?… Ты видел моих?…
— Где-то тут были, — ответил Рекс, встал и отвернулся.
В кухне рядом со своей миской хозяина поджидал Дагерротипчик и терся щекой об угол стойки.
— Умница, Даг, — пробормотал Рекс.
Старый котяра всегда прибегал, когда до его слуха доносился звук открывающихся баночек с лекарствами.
— Вот так. Папа получил свои пилюли, теперь и Дагго получит.
Он дернул за кольцо консервной банки с сардинами, и оттуда разлился насыщенный запах масла и рыбы, отчего кот начал бешено тереться о колено хозяина. Рекс вытащил за хвостик одну скользкую сардинку из банки и помахал ею перед котом. Дагерротипчик нерешительно поднял лапу, потом громко мяукнул и укоризненно покосился на свою миску.
— Не время для игр, да, Дагги?
— Мррряу, — был ответ.
Хорошо покушать — дело серьезное.
Рекс кинул сардинку себе в рот, жуя, достал еще шесть и с высоты колена бросил их коту в миску. Те приземлились с характерным масляным шлепком. Несколько мгновений он наблюдал, как изголодавшийся Даг уплетает рыбу, затем вытер руки, поднял трубку телефона и набрал номер.
— Алло?
— А Десс дома? — спросил он.
— Это я, Рекс. «Орел» сел.
