Роберт Маселло - Страж
Во время предыдущего разговора он уже упоминал о «самодеятельной лаборатории». Картер почувствовал, что Макки хочет по возможности отстраниться от случившегося, чтобы все выглядело так, что ответственность целиком и полностью лежит на Картере, а он, декан, был почти не в курсе. Честно говоря, Картер не знал, каким образом тот сможет объяснить расходование фондов на освещение, аренду лазера, и так далее, но, вполне вероятно, потенциально опасные документы уже были спрятаны, уничтожены, стерты. И в своем «письме общего характера» декан явно намеревался снять с себя любую ответственность. Козлом отпущения должен был стать Картер.
— Отчет должен быть у меня на столе к следующей среде, — сказал декан и отошел от Картера. Похоже, он не хотел, чтобы их видели рядом.
Картер налил себе кофе.
— Вы произнесли хорошую речь, профессор.
Картер узнал голос Кэти Койн, своей лучшей ученицы. Он заметил ее в ритуальном зале.
— Спасибо. Надеюсь, больше мне никогда не придется произносить таких речей.
Кэти была в джинсовой юбке и старательно отглаженной рубашке. Наверное, для нее это был самый строгий вариант одежды.
— Вы молодец, что пришли, — добавил Картер.
— В прошлом семестре Билл Митчелл вел у нас семинары.
Картер этого не знал.
— Так что, пожалуй, я его неплохо знала. Еще я была у него в гостях на хеллоуинской вечеринке и разговаривала там с вашим другом, профессором Руссо. — Она потупилась и вдруг растерянно спросила: — Как он? Я слышала, что он ужасно пострадал при пожаре…
— Да, пострадал. Он лежит в больнице Святого Винсента, в отделении интенсивной терапии.
— А он… поправится?
— Да, он выкарабкается. Но еще нескоро.
— Вы могли бы передать ему привет от меня? То есть… если он вообще помнит, кто я такая. А когда разрешат… я бы его навестила, если можно, конечно.
— Это было бы замечательно. Уверен, он будет рад.
Картер считал Кэти самой талантливой из своих студентов, но до сегодняшнего дня не знал, что она еще и самая добрая.
Бет, разговаривавшая в это время с одним из друзей Картера с факультета, одними губами выговорила: «Пойдем?» Картер кивнул. Он сделал еще один глоток кофе и поставил чашку на стол.
— До завтра, — сказал он Кэти.
Она должна была прийти на утреннюю лекцию.
Но на лестнице Картера остановила жена Билла. «Вдова», — мысленно поправил он себя. Она сказала:
— Неудобно просить, но может быть, у вас есть время присутствовать на прощании?
Картер не сразу понял, о чем она говорит. Разве только что не закончилось прощание?
— На погребении, — уточнила Сюзанна. — Это будет через полчаса и не займет больше пятнадцати минут.
Бет негромко сказала Картеру:
— Я должна вернуться в галерею, иначе Рейли меня убьет.
— Я понимаю, — проговорила Сюзанна, глядя на Бет, — и большое вам спасибо за то, что пришли. — Она перевела взгляд на Картера. — Но родители Билла были так тронуты вашими словами, и для них будет очень много значить, если вы будете на погребении. Вы можете поехать на кладбище с нами.
Она указала на арендованный лимузин, стоящий у кромки тротуара.
Картер почувствовал, что деваться некуда, как можно было отказать в такой просьбе?
За него все решила Бет.
— Встретимся дома, — сказала она. — Я вернусь около половины восьмого.
Бет перешла улицу, чтобы поймать такси в сторону центра, а Картер вместе с Сюзанной и родителями Билла пошел к лимузину. Только тогда, когда он втиснулся на заднее сиденье между другими родственниками, у него мелькнула мысль — на каком кладбище будут хоронить Митчелла? И тут ему стало очень тоскливо, поскольку отец Билла заговорил о том, как его сын рос в Форест-Хиллз и учился водить семейную машину на тихих аллеях местного кладбища. Когда водитель направил лимузин к Мидтаун-туннелю, Картер приготовился к тому, что предстоит долгий путь до Квинса.
На самом деле поездка была не такой уж длинной, но Картеру показалось, что прошла целая вечность. Когда машина въехала в открытые ворота кладбища Гринлоун и остановилась у вырытой ямы между могильными холмиками, Картер сразу вышел наружу, чтобы подышать свежим воздухом, пусть даже кладбищенским.
За лимузином остановилось еще несколько автомобилей, из них вышли люди, присутствовавшие на прощании в похоронном бюро. Картер отошел в сторону, чтобы немного отдышаться и отвлечься. Земля была жесткая, покрытая жухлой травой. Фамилии на надгробьях попадались большей частью ирландские и итальянские, даты смерти порой были старинные, приходившиеся на тысяча девятисотые годы. Картер остановился на пригорке и огляделся по сторонам — кладбище раскинулось во все стороны на многие акры. Тут и там стояли черные деревья, скорбно склонив голые ветви к мраморным склепам. Неподалеку старушка укладывала венок из искусственных цветов на могильный камень. Вдалеке, на фоне линии горизонта, стоял какой-то человек в красном пальто. Вскоре он тронулся с места и скрылся за массивным надгробьем, украшенным статуей в виде трубящего ангела. Подул ветер, поднял с земли тучу упавших листьев.
«Лучше вернуться, — подумал он. — Нежелательно, чтобы кто-то подумал, будто я не хочу присутствовать на погребении».
Гроб около могилы поставили на какое-то механическое приспособление, с помощью которого его должны были затем опустить в яму. Священник, надевший черное пальто и галоши, стоял у края открытой могилы. Поверх пальто у него была надета белая епитрахиль, в руке — требник. Сюзанна, родители Билла и еще с десяток людей стояли вокруг священника, время от времени притоптывая на месте, чтобы согреться. Казалось, жесткая, суровая земля излучает холод.
Священник поблагодарил всех за присутствие и, поскольку ему, видимо, тоже было холодно, поспешно открыл требник на нужной странице и начал читать молитвы. Картер опустил голову, но время от времени все же поглядывал на других. Большинство стояли, опустив глаза, но некоторые смотрели вдаль. Мать Билла тихо, но страстно повторяла слова, вслед за священником. «Какая удивительная вещь — вера, — подумал Картер первый раз в своей жизни. — В такое время это просто неоценимая помощь». Но ему это пока было не суждено и вряд ли было суждено в дальнейшем. Кажется, кардинал Ньюман сказал о том, что если ты попадаешь в лоно церкви до того, как тебе исполнится шесть лет, то ты останешься в этом лоне на всю жизнь. Если это было так, то Картер был вне опасности. Ни одна из церквей к нему и пальцем не притронулась.
Служитель все еще немного торопливо читал заупокойные молитвы. Картер заметил, что по другую сторону от холма остановился черный «линкольн». На переднем сиденье сидел водитель, пожилой полный мужчина, и переворачивал страницы газеты. Картер не видел этого человека на церемонии прощания, не видел и этой машины около похоронного бюро.
