Карина Сарсенова - Хранители пути
— Отражения… Миры… Слушай, а ведь я знаю все то, что ты говоришь! Но почему же раньше не помнила? — недоумевающе воззрившись на собеседницу, воскликнула Анника.
— Разумеется, знаешь и, конечно, не помнила, — радостно рассмеялась Амелия, осыпав девушку разноцветными сверкающими искрами ангельского веселья. — Знание становится доступным в процессе духовного роста, ведь оно вкладывается в душу в момент ее сотворения. Давай, продолжи мою мысль. Что я хотела сказать дальше? Настройся на меня сердцем и ты узнаешь ответ.
— Ты хотела сказать… — опустив глаза на багровый песок, вымолвила Анника, — что светлые миры и позитивные сущности дают душе силы для продвижения в сторону света. А темные — в направлении тьмы. Так ясно… И так просто… — растерянно взглянув на серьезно глядящего на нее ангела, Анника снова ушла в себя. — А! Еще ты сказала бы, что, накапливая в себе те или иные отражения, душа определяет свое развитие или деградацию. И что я оказалась в душе Геннадия, пройдя в нее через две слитые вместе мысли — мою о нем и его обо мне. Но его мысль оказалась мощнее и захватила мою душу. Он ненавидел меня сильнее, чем я его… Постой… А если бы я ненавидела его сильнее… Или любила бы его, то…
— О, смотри! — взлетев почти к самому небосклону, вдруг воскликнула Амелия.
— Они идут к нам? — приглушенным голосом спросила девушка, напряженно вглядываясь в распухшее от кровавого жара светило. По его багровому фону активно перемещались, стремительно меняя очертания, явственно черные тени. Остановившись, Анника зачарованно созерцала силуэты неземных птиц в полете, прыгающих и скалящихся неведомых хищников, выбирающихся из кровавого сумрака ужасающих монстров… Казалось, они все смотрели на нее и направлялись именно к ней…
— А-а-а-х-х-х! — резко отшатнувшись, она едва не упала на песок. Собравшись в гигантское черное пятно, тени вдруг взорвались ослепительно черным фейерверком, осыпав на дальние барханы каскады чернильных искр.
— Нет, — тихо ответила Амелия. — Не сейчас.
— Но я чувствую опасность, — настаивала на своем Анника, не сводя переполненного ужасом взгляда с печально улыбающейся Амелии.
— Верно. Ты чувствуешь, что наше время на исходе. Дамбалла получает подпитку из абсолютной тьмы… Он крепнет с каждой секундой, — спокойно сказал ангел, сочувственно глядя на вверенного ему человека.
— Откуда?!! — неожиданно для себя задрожав всем телом, выдохнула Анника.
— Из сердца властителя мрака… из своего дома, — бесстрастно глядя на Луну, сообщила Амелия.
— И что это значит для нас? — силясь справиться с охватившей ее дрожью, спросила девушка.
— Это значит, что Самаэль наполняет сердце своего служителя новой силой… — глядя на бьющуюся в нервном ознобе Аннику, с горечью вымолвил ее хранитель. — АННИКА, — зависнув перед лицом своей протеже, внушительно произнесла Амелия. — Тебе предстоит самая трудная битва в твоей жизни.
— Если то, что я проживаю сейчас, можно назвать жизнью… — выдавив из себя вымученную улыбку, пробормотала девушка.
— Жизнь — это осознание, вернее, самосознание. И нет разницы, где именно оно происходит, — ласковый свет заструился из взгляда Амелии. — Но вернемся к главному. Анника, — прозрачные глаза ангела лучились сочувствием и любовью, — я сделаю для тебя все, что смогу. И если придется, я отдам за тебя мою жизнь.
— Разве ангелы смертны? Я никак не могу свыкнуться с этим открытием, — начиная согреваться, вымолвила пустынная путешественница.
— Да, если к тому есть наш выбор. Если мы того желаем сами. Или если желает Он.
Взгляд Амелии, всегда вроде бы обращенный на Аннику или на реальность, ее окружающую, вдруг опустел, отпустив сознание ангела в сокровенные для него области. С изумлением девушка осознала, что Амелия всегда смотрела на все иначе, чем любое знакомое Аннике существо. Ее внутренний и внешний взгляды всегда были поразительно уравновешенны. Иными словами, ангел с неизменной четкостью осознавала происходящее в своей душе и вовне ее… Если только эти границы внешнего и внутреннего вообще существовали.
Открыв рот, Анника с потрясенным видом уставилась на мирно улыбающуюся ей Амелию. То, как она думала только что, было поистине необыкновенным опытом! Она не думала в обычном смысле, жонглируя в голове обрывками мыслей и путаясь в лоскутах внимания, а будто полностью входила в некую реальность и проживала ее. Словно тень, или образ, входящий в ее сознание в данный момент, становился ею… или она им…
— Мы что, все и вправду тени? — вопрос сорвался с ее губ вопреки осознанной воле.
— Я отдам за тебя свою жизнь, — проигнорировав его, Амелия продолжила предыдущую тему. — Но, боюсь, этого будет недостаточно. Исход предстоящей битвы в твоих руках.
— Что я должна сделать? — позволив себе погрузиться в недолгую, но глубокую паузу, решительно произнесла Анника. Сощурившись, она спокойно созерцала неумолимо растущее багровое светило.
— Встретиться с самым страшным своим кошмаром и пережить его, — ангел снова подарил подопечной исполненный сочувствия взгляд.
— Чего мне бояться, если я не более чем тень, — с мрачной улыбкой Анника решительно направилась к наливающейся кровавой тьмой зловещей Луне.
— Помилуйте, шеф! — привычно жалобным тоном тянул Александр Евстигнеевич, отирая мокрым носовым платком снова и снова потеющий лоб. — Мы не можем ни в какой форме сотрудничать с Шалкаром! Это же верный конец! В конце концов, это же неформат нашей деятельности! Сверху однозначно не одобрят такого хода!
— Иногда, дорогой друг, — успокаивающе похлопал Амадео секретаря по опущенному плечу и грустно улыбнулся. — Надо идти на риск и ломать формат. Тем более, когда обстоятельства к тому благоволят. Нет ничего хуже омертвевшей формы. Она убивает суть. Вспомни, суть создает форму, а не наоборот!
— Да откуда вы знаете, к чему благоволят обстоятельства! — горестно всплеснул руками пожилой мужчина. — То ведь чистая иллюзия! Все может оказаться совсем не так, как кажется! Тем более после той ужасной истории с благотворительным концертом… Конечно, никаких прямых доказательств тому нет, но, чует мое сердце, что без злого промысла шалкаровской банды там не обошлось…
— Ну, полно, полно вам! — примиряюще вымолвил Амадео. — Никакая они не банда, а так… группа артистов.
— Артистов?! — брызгая желчной слюной, взорвался праведным негодованием Александр Евстигнеевич, пурпурно-красный от распирающего его негодования. — Ничего себе артисты! Невинные ангелочки под предводительством отпетого бандита! Да они там все одинаковы!
