Вероника Белоусова - Прекрасная сторона зла
– Простите, что не позвонила и не предупредила, что не смогу прийти. Деньги на телефоне закончились, – выдавливая из себя улыбку, говорит она учительнице. Та хочет ее обнять, но Айлин уклоняется от ее рук.
– Главное, что ты в порядке, – трепля ее по щеке, довольно говорит Ада. Сабина с укором смотрит на нее. Что между этими двумя происходит?
– Я для тебя яблочко украла, – с гордостью сообщает Ковалевская и вытаскивает из кармана красный фрукт.
– Кормилица моя…
– С тобой что-то не так, – замечает Сабина – Сейчас ты мне все-все расскажешь, хорошо?
Айлин послушно кивает. Она перебрасывается несколькими фразами с Адой, просит извинить ее и прощается. Я рад, что у нее в этот вечер есть компания. Арсен провожает ее взглядом, полным трепетного восхищения. Потом ссылается на важную встречу и, взяв пальто, уходит. Мы с Адой остаемся в гостиной одни.
– На самом деле пришла узнать, как у вас дела, – говорит Ада, теребя ручку сумочки.
– Прекрасно, спасибо, - улыбаюсь я, засовывая руки в карманы. Повисает неловкая пауза.
– Ладно, мне пора, – так и не преодолев своего смущения, говорит Ада. – Вот мой номер телефона: будут вопросы – звоните не раздумывая.
Беру из ее рук простенькую визитку и, пробежав по ней взглядом, убираю ее в карман.
– Уже поздно и темно. Давайте я провожу вас, – вызываюсь я.
– Спасибо, – Ада краснеет. – Сейчас и правда страшно. Все говорят о каком-то волке, который устраивает набеги. Уже есть три жертвы.
– И часто в ваших краях такое бывает? – я помогаю ей надеть пальто.
– Если верить слухам, тут постоянно творится какая-то чертовщина, - говорит Ада. – Хотя я сама здесь ничего такого не заметила.
– А откуда вы сюда приехали? – спрашиваю я, облачаясь в плащ.
– Из Москвы. Долго привыкала к такому маленькому городу, к тому, что все живут друг у друга на виду, и здесь совершено невозможно затеряться среди людей. А жить на виду у всех – дело нелегкое. Мне не хватает той иллюзорной свободы, что присутствует в больших городах.
Прекрасно понимаю, о чем она говорит: сам не люблю маленькие города.
– Обычно люди бегут в столицу, туда, где больше перспектив, а вы напротив, – замечаю я. – Почему так, Ада?
– У меня были на то причины, – опуская глаза говорит Ада. – Очень личные, о которых мне бы не хотелось говорить.
Мы покидаем дом и выходим за калитку. На улице темно и холодно. Накрапывает мелкий дождь. Ада ежится от зябкого ветра, втягивая шею в воротник.
– Это недалеко отсюда, – говорит она, словно оправдываясь за то, что в такую погоду вытащила меня из дома. – Минут десять ходьбы спокойным шагом.
– У вас есть семья, дети? – этот вопрос ее застает врасплох, и она смущается.
– Я живу одна, – не дает четкого ответа она.
– Вы загадочная девушка, Ада, – говорю я. – Бросили столицу, приехали в городок у черта на куличиках, живете в одиночестве. Так и хочется разгадать все ваши тайны.
– Нет никаких тайн, – хмурится Ада. – Просто так сложилось.
– Не жалеете о переезде?
– Иногда. Но здесь тоже есть свои плюсы, – без особой радости произносит она, и я прихожу к выводу, что она здесь не по своей воле.
– Например? – спрашиваю я.
– Ну… Я познакомилась с чудесными людьми, нашла новых друзей, встретила вас, – тихо говорит она, и ее щеки становятся розовыми.
– Как давно вы здесь живете? – я намерено игнорирую ее замечание о нашем знакомстве.
– Три года, – отвечает Ада. Звучит так, словно она говорит о сроке на каторге. – А вы останетесь здесь или вернетесь на родину?
– Еще не решил, все будет зависеть от обстоятельств.
– Айлин поедет с вами, не так ли? Вы же не бросите девочку здесь, раз вы ее опекун? – допытывается Ада.
– Конечно. Уверен: в Лондоне ей будет лучше. Отдам ее в художественную школу. Пусть развивает свой талант. Вы же видели, как чудесно она рисует?
– Чудесно? – искреннее удивляется Ада. – Да это – настоящий кошмар! Айлин более чем бездарна.
Как интересно получается… Мы с Арсеном видим ее талант, а остальные – нет. Это тоже действия заклятья? Но тогда получается, что мистические существа не испытывают к ней ненависти? Они видят ее истинную суть и принимают ее такой, какая она есть? Ширма только на глазах обычных людей? Хорошо бы обсудить это с Диной.
– Я так не считаю, – возражаю я. Думаю, что надо для верности написать Курту и показать ему рисунки Айлин.
– Не буду с вами спорить, видимо, вы попали под ее очарование, – улыбается Ада. – Ничего, это скоро пройдет. Мы пришли. Вот мой дом.
Учительница указывает на двухэтажное здание. Оно выглядит так же уныло, как участок, в котором я был утром. Замечаю, что в городе почти нет зданий выше двух этажей. Похоже, прогресс и строительство сюда не торопятся.
– Хотите зайти на чай? – робко предлагает Ада, поднимая на меня глаза.
– Чай – это всегда кстати, – любуясь ей, отвечаю я. Ветер треплет ее волосы, от которых пахнет жасмином и розой. В тусклом свете фонарей она выглядит особенно трогательной и хрупкой. Мне хочется ее поцеловать, ощущать тепло ее губ, трепет дыхания. То, как она смотрит на меня, дает мне повод думать, что она хочет того же. Касаюсь пальцами ее холодной щеки и, наклонившись, целую ее. Ада с готовностью отвечает на поцелуй, обвивая мою шею руками. Впервые за две тысячи лет, целуясь с живой девушкой, я не думаю о ее крови, не вслушиваюсь жадно в стук ее сердца, изнывая от жажды. Это странно и непривычно. От ощущения свободы контроля над собой, меня накрывает эйфория. Мне хочется, чтобы это продолжалось вечно.
– Кажется, я спешу, – произношу я, когда Аде не хватает дыхания и она отстраняется.
– Нет, – возражает она и тут же, смутившись, добавляет: – Возможно, чуть-чуть.
Беру ее за руки, и наши пальцы сплетаются. Ее тепло обжигает меня. Мне хочется согласиться на чай, отнести ее в спальню, заняться с ней любовью. Но она – человек, и это останавливает меня.
К нам нервной походкой направляется мужчина. Выглядит от неважно, тренировочные штаны вытянулись на коленях, кожаная куртка местами облезла и смотрится неряшливо. Бритая голова похожа на футбольный мяч. В маленьких черных глазах ненависть, толстые губы плотно сжаты. На вид ему чуть больше сорока, и кажется, он не особо дружит с законом.
– Признавайся, где он? – бесцеремонно влезая между нами, спрашивает он, обращаясь к Аде. Голос у него прокуренный, грубый.
– О чем вы? – Ада непонимающе смотрит на него.
– Ты прекрасно знаешь, сучка, – сквозь зубы цедит он и хватает ее за плечи. – Куда ты его дела?
– Эй, милейший, полегче, – вмешиваюсь я, оттесняя парня от Ады.
