Марат Хабибуллин - Князь войны
Солнце всходило над холмами, озаряя вампира в обгоревшей одежде, босого и в крови. Правая часть лица была обуглена, и он был слеп на правый глаз. В левом царило полное отчаяние и горе. Раны на лице и теле, невольно заставили вспомнить предательство сына, смерть жены, сожжение. Как не забытый кошмарный сон, огонь всё ещё пылал в его душе, опаляя сердце неумирающей печалью. Вновь и вновь он видел тлеющий труп жены, гнев на лице сына, любовь обратилась в прах. Илларион смочил лицо и устало окунулся с головой в высокую траву, что росла на берегу и, закрыв лицо руками, забылся ностальгией.
- Илларион, - услышал он мрачный голос над головой.
Илларион поднял голову и увидел копыта черного коня, он вскочил на ноги. На него глядел Рыцарь верхом на коне. Неожиданно набежали тучи и поглотили единственный источник света – Солнце. Поднялся ветер. Грянул гром. Молния озарила всадника. Стало сумеречно и жутко.
- Мне велено увести тебя в Царство Теней.
- Но чтобы попасть в Мир Иной, нужно чтобы дух отделился от плоти. Я должен умереть.
- Ты уже мёртв, - ответил Рыцарь-гонец.
- Мёртв? – он провёл рукой по телу, пальцы прошли сквозь пустоту, он не почувствовал своего тела. Внезапно прошла усталость. Абсолютный покой охватил его.
- Скорее садись, тебя ждёт новая жизнь.
Илларион сел на коня, обхватив Рыцаря-гонца за талию. Конь взмыл в небеса, чёрный тучи поглотили Рыцаря и Иллариона.
Над пустынной долиной в сиянии полной луны, скакали Рыцарь и Илларион. Мрачная безжизненная долина дышала одиночеством на многие километры. На горизонте полыхал огонь, отбрасывая в небеса вспышки яркого пламени. Илларион решил, что это зарница. Но Рыцарь сказал, что там начинается Граница Ада – царство скорби, одиночества и боли.
- Ты уносишь меня в Ад? – робко спросил Илларион.
- А что в твоём понимании Ад? – ответил вопросом на вопрос Рыцарь.
Илларион, глядя на полыхающий горизонт, который становился всё ближе и ближе, ответил запинаясь:
- Ну…ну…это представляется жуткая картина, огонь, черти, грешники в котле…
- Представь, что ты обидел любимого человека, и ты хочешь попросить у него прощения, но тебе невыносимо стыдно, совесть мучает…
- Человеку всегда легче оскорбить, чем похвалить, - буркнул Илларион.
- Тоже самое чувствует и душа, когда видит свои грехи со стороны. Душе стыдно перед Богом-отцом, мучительно совестно, а с угрызениями совести не сравнится никакая боль. Не Бог и не Сатанаэль определяет для человека наказание или вознаграждение, а сам человек решает, куда ему идти, когда видит истинное состояние дел, перед лицом истины.
- Всё это так странно и непонятно.
- С твоим уровнем развития, мне трудно объяснить всю суть тебе, Илларион.
- Аваддон как-то упоминал о некой Камере Скорби.
- Камера Скорби – зловонная тёмная башня, в которой сотни карцер. В карцерах закованные в цепи и томятся от безделья и скуки души тысячу лет и извлечь их оттуда невозможно.
- Тысячу лет? Кто же заслужил такую кару?
- маньяки-убийцы, воры, сатанисты. Сейчас ты увидишь Камеру Скорби. Смотри!
Илларион взглянул вниз. Долина неожиданно преобразилась в огненную пустыню пылающую огнём, в центре он увидел чудовищную пародию на Вавилонскую башню, с тысячью маленькими окошками. В оконца Илларион увидел изможденные лица грешников и руки, тянущиеся к Богу, сухие губы молили Отца о прощении. По золе огненной земли бродили закованные в кандалы, грешники. Одиночество и угрызения совести, невозможность вымолить прощение, было Адом для тех, кто при жизни не чтил законов Божьих. Грешники стонали и, простирая руки в черные небеса, молили Бога о прощении. Но глух был Господь к тем, кто предал его, и глух был Сатанаэль
Когда огненная земля осталась позади, Илларион увидел лес из обнаженных женщин подвешенных вниз головой за пылающие канаты, на холодной земле сидели младенцы и тянули ручонки к матерям. Демоны стегали женщин огненными прутьями. Стон и плач слились в единый дьявольский хор смерти и скорби.
- Кто это?
- Женщины, сделавшие аборт, а младенцы их, не рождённые дети. Они так и остались в царстве теней навечно.
Покинув это смрадное место, Илларион увидел огромную яму полную нагих людей, змеи и черви пожирали их плоть. Стон вырывался из ямы и исчезал в небесах. Это была участь самоубийц.
- Приумножь тысячекратно к этому ужасу ещё и боль сравнимую зубной, или родовыми схватками.
Илларион с ужасом глядел на справедливую казнь Сатанаэля, и боль и стоны оставались позади, оставив в душе Иллариона отпечаток ностальгии. Миновав Ад, они оказались в неком пространстве, лишённое звука, воздуха, озаренная полной луной невероятно гигантских размеров, которая источала неживой, бледный свет. Свет не заставлял щуриться и не причинял вреда. Но чему был удивлён Илларион, это тому, что от света исходило не тепло, а могильный холод, обволакивающий душу дыханием вечности. Илларион огляделся. Ад исчез. Вокруг ничего, абсолютный вакуум. Рядом с луной, был астероид с ровной площадкой, на нём аллея, ведущая к колоннаде. Рыцарь опустился на астероид.
- Дальше мне нельзя, - сказал Он, - ступай, тебя ждёт Отец.
- Разве он есть?
- Он покровитель всего живого во Вселенной, и потому присутствует на суде. Ничего не бойся. За тебя уже давно просила та, которая простила тебя за твой грех. Она встретит тебя и проводит в Зал Суда.
- Где мы, рыцарь? – спросил Илларион, слезая с коня.
- Здесь кончается Граница Тьмы и начинается Граница Света.
- Там Рай?
Но Рыцарь не ответил, ибо, когда Илларион обернулся к нему, его уже не было. Он остался совсем один. Неуверенно он пошёл по аллее к колоннаде. И когда подошёл, то увидел на мраморной ступеньке рыжую девушку в белых одеждах, ослепительной красоты. Едва он взглянул на неё, как тут же признал в ней Дашу. Илларион упал перед ней колени и обнял за ноги.
- Даша, Даша, ты прости меня дурака, - молил он, омывая слезами её ноги, - прости Дашенька, я разрушил твою жизнь. Ты не стала матерью, не была любима, ах я глупец. Будь проклят тот день, когда я взял в попутчики Вагнера.
- Встань Илларион, ты прощён мною и искупил свои грехи, ты раскаиваешься?
- Да, каюсь, ибо грешен я.
- Зачем ты послушал Аваддона? Зачем пошёл на его поводу? Разве принесло счастья тебе вечная жизнь? Что ты добился вечностью? Видишь, всё равно ты не избежал смерти, и теперь ты здесь.
Илларион не в силах был ответить. Ему тягостно даже было смотреть в глаза Даше. Низко свесив голову, он поднялся на ноги.
