Говард Лавкрафт - Врата серебряного ключа
Проводник знал, как знал обо всем на свете, зачем к нему явился Картер, посвятивший всю жизнь снам и тайнам и не боявшийся его. От Проводника не исходили ни злоба, ни коварство, и на мгновение Картер подумал, что безумный араб намекал на его богохульство из зависти или из желания сделать то, что сейчас предстояло сделать ему. А может быть, Проводник приберегал злобу и коварство для тех, кого пугала встреча с ним. Пока продолжалось излучение, Картер пытался перевести в слова направленный на него поток мыслей. Я и правда самый древний из всех, о ком тебе известно, сказал Проводник. Мы уже давно ждем тебя, я имею в виду, Властители Древности и я сам. Мы рады тебя видеть, хотя ты слишком задержался. У тебя есть ключ и ты отворил первые врата. Теперь тебе предстоит открыть последние врата. Если ты боишься, то лучше не пробуй. Ты можешь вернуться назад, в мир, из которого явился, но если ты решил идти до конца...
Пауза могла показаться гнетущей, хотя Проводник no-прежнему не излучал никакой злобы. Картер, сгорая от нетерпения, ни минуты не колебался. Я пойду, послал он в ответ поток своих мыслей, и хочу, чтобы ты был моим Проводником.
Услышав его, Проводник, очевидно, вздохнул, потому что складки его одежды заколыхались. Возможно, он поднял руку или что-то соответствующее ей. Затем он снова вздохнул и, наученный горьким опытом, Картер понял, что, наконец, приблизился к последним вратам. Освещение изменилось, но он не смог бы его описать, а очертания на псевдовосьмиугольных пьедесталах сделались более четкими. Теперь они восседали очень прямо и были похожи на людей, хотя Картер знал, что это не люди. На их покрытых капюшонами головах засверкали тиары невиданных цветов и они напомнили ему фигуры, высеченные неизвестным скульптором в высоких запретных горах Тартара. В складках их одежд виднелись длинные скипетры с резными оконечностями, в которых улавливалась древняя причудливая тайна.
Картер понял, что они такие, откуда пришли и кому служат, а также какова цена их службы. Однако он по-прежнему был доволен, потому что, рискнув один раз, должен был узнать все. Он принялся размышлять о смысле слова проклятие, которым любили бросаться слепцы, презиравшие всех зрячих, пусть даже видящих одним глазом. Как же тщеславны болтающие о зловещих и коварных Властителях Древности, якобы способных пробудиться от вековечного сна и гневно обрушиться на человечество, подумал он. Точно так же мамонт медлит перед тем, как отомстить червяку. Все сидевшие на восьмиугольных пьедесталах взмахнули резкими скипетрами, приветствуя его. Они направили на него поток мыслей, и Картер понял суть их послания:
Мы приветствуем тебя, Древнейший, и тебя, Рэндольф Картер. Ты решился стать одним из нас, и твоя смелость будет вознаграждена.
Картер обратил внимание, что один из пьедесталов пуст, и по жесту Древнейшего осознал его оставили специально для него. Он посмотрел на другой пьедестал, возвышавшийся над остальными. Все вместе они образовывали странно изогнутую линию не полукруг и не овал, не гиперболу и не параболу. Картер догадался, что пьедестал посередине это трон самого Проводника. Не отдавая отчета в своих действиях, он направился к пьедесталу и сел на него, а потом оглянулся и увидел, что Проводник поступил так же.
Постепенно и как будто сквозь туман до него дошло, что Древнейший что-то прячет в складках своего одеяния и, похоже, добирается достать и показать этот предмет, отвечая на безмолвный вопрос своих укутанных в плотные балахоны напарников. Это была большая округлая сфера из тускло переливающегося металла, и, когда Проводник приподнял ее, до Картера донесся низкий звук. Он то становился громче, то стихал, и в этих переходах явно угадывалось подобие какого-то неземного ритма. Потом он услышал неторопливое, мелодичное пение и, повинуясь напеву, металлическая сфера тут же окрасилась в яркие, невиданные тона. Восседавшие на пьедесталах начали плавно раскачиваться в такт завораживающей музыке, а над их тиарами засверкали нимбы тех же небывалых оттенков.
Индус прервал свой рассказ и внимательно поглядел на высокие, похожие на гроб часы, двигавшиеся не в лад с земными ритмами. Мне незачем говорить вам, господин де Мариньи, обратился он к ученому хозяину дома, каков был ритм неземного напева, и почему, следуя ему, стали раскачиваться все, восседавшие на восьмиугольных пьедесталах. Вы, единственный в Америке, знаете о путях вне времени и пространства. Полагаю, что эти часы вам прислал йог, о котором рассказывал несчастный Харли Уор-рен. По его словам, тот первым из смертных сумел проникнуть в Йан-хо, на развалинах древнего Ленга, и вывезти из этого жуткого, призрачного города несколько диковин. Любопытно, знакомы ли вам их странные свойства? Если верить моим снам и письменным источникам, сделавшие их мастера знали о первых вратах. Но я отвлекся и сейчас продолжу свое повествование. Наконец звуки смолкли и фигуры в плотных балахонах перестали раскачиваться, проговорил Свами Чандрапутра. Яркие нимбы над их головами померкли, и сами они сидели на пьедесталах уже не так прямо. Но сфера по-прежнему излучала невиданный свет. Картер почувствовал, что Властители Древности вновь уснули. Интересно, какие видения навевает им космос, подумал он. Постепенно до него дошло, что неторопливый распев был частью ритуального обряда, и Древнейший погрузил их в сон, чтобы с помощью новых видений и серебряного ключа открыть последние врата. Теперь Картер знал, что они созерцают бездны в беспредельном пространстве и должны совершить то, что нужно ему.
В отличие от них Проводник бодрствовал и, похоже, продолжал посылать потоки мыслей. Очевидно, он пытался внушить спящим Властителям Древности образы, которые Картер смог бы ощутить или даже увидеть на мгновение. Когда видения спящих станут неотличимы друг от друга, возникнет некий зародыш явления, и он это почувствует. Подобная концентрация воли не удивляла Картера он сталкивался с чем-то похожим и на земле. В Индии посвященные не раз претворяли мысль в осязаемую реальность, а в древности этим славился Атлааната, о котором до сих пор боятся упоминать. Картер не представлял себе, каковы последние врата и как через них пройти, но был охвачен напряженным ожиданием. Oн сознавал, что его телесная оболочка осталась прежней и он сжимает в руке роковой серебряный ключ. Ему преграждала путь ровная каменная глыба, похожая на стену, от которой он некогда не мог оторвать взгляд.
В этот момент он ощутил, что Древнейший больше не посылает ему потоки мыслей.
Картер впервые понял, какой устрашающей способна быть полная тишина. Во время своих странствий он постоянно чувствовал некий ритм, не ведая, был ли то ритм внеземных пространств или что-то еще, но теперь во всей вселенной воцарилось молчание бездны. Картер не слышал собственного дыхания, а металлическая сфера Ума ат-Тавила светилась неподвижно и бесстрастно. Над тиарой жуткого Проводника тоже застыл огненно-яркий нимб.
