Брайан Ламли - Хаггопиана и другие рассказы
За исключением этой информации из Аркхэма, остальные результаты моих исследований полностью меня разочаровали. Одно лишь можно было сказать наверняка — я полностью отказался от своей теории о самовнушенной смерти от страха. И Саймондс, и Чемберс были достаточно умны, чтобы не поддаться воздействию любого колдуна, кроме того, это не объясняло происходившего с тенью Чемберса. Более того, Гедни явно не был колдуном, и отчего-то я не сомневался, что он имеет доступ ко вполне реальному и разрушительному магическому средству. Последняя телеграмма, полученная из Америки, окончательно меня в этом убедила.
Я полностью доверяю Абдулу Альхазреду, которого многие называют «Безумным Арабом». И, хотя мой экземпляр «Заметок о Некрономиконе» Фири вряд ли можно назвать надежным руководством, книга самого Альхазреда, или ее перевод, сделанный в Мискатоникском университете, — совсем другое дело. Мой ученый друг нашел в «Некрономиконе» ссылку, где упоминается Тьма. В ней говорилось следующее:
«…из пространства, которое не является пространством, в любой момент, когда произнесены Слова, обладающий Знанием может вызвать Тьму, кровь Йибб-Тстлла, которая живет отдельно от него и пожирает души, которая удушает и которую называют Тем, кто Топит. Лишь в воде можно избежать утопления, ибо то, что в воде, уже не тонет…»
Это было все, что мне требовалось, чтобы разработать план — опасный план, но, учитывая, сколь болезненно реагировал Гедни на тех, кто ему угрожал, он наверняка должен был дать результат.
Вскоре я начал претворять план в жизнь. Сначала, притворившись пьяным, я начал посещать места, где бывал Гедни, предаваясь своим пресыщенным удовольствиям. В конце концов мне показали на него в одном из ночных клубов с сомнительной репутацией. Вряд ли это требовалось, поскольку описание Чемберса полностью ему подходило, и наверняка я и сам узнал бы этого человека, не будь там столь многолюдно и полутемно.
Затем, в разговоре с людьми, которые, как я знал, были непосредственно связаны с Гедни, я дал понять, что я бывший друг обоих погибших и что они рассказывали мне о Гедни как об омерзительном чудовище, которого, если представится такая возможность, я с радостью бы разоблачил. Слегка заплетающимся языком я добавил, что собираю на него досье, которое намерен в конечном счете представить властям. Но, хотя я играл роль обычного пьяницы, на самом деле я еще никогда не был настолько трезв за всю свою жизнь. Я был уверен, что затеянная мною игра приведет к результатам, которые мог бы обратить в свою пользу лишь абсолютно здравомыслящий человек.
Однако прошло больше недели, прежде чем мой поступок возымел действие. Я сидел в тускло освещенном Демон-клубе, пьяно облокотившись о стойку бара. Возможно, я слегка переигрывал, поскольку, прежде чем я понял, что Гедни здесь, он уже оказался рядом со мной. Я уже знал о его способности подавлять других одним своим видом, но даже при всем при этом оказался не готов к встрече. Этот человек излучал власть. Он был настолько высок, что даже мне приходилось смотреть на него снизу вверх со своих шести футов роста. Одетый в плащ с безвкусным воротником, он смотрел на меня темными пронизывающими глазами, демонстрируя пренебрежительно-надменное отношение — которое, как я знал, было наигранным.
— Мистер Титус Кроу, как я понимаю? Стоит ли мне представляться? Думаю, нет — вы уже меня знаете, или думаете, будто знаете. Позвольте мне кое-что вам сказать, мистер Кроу. Вы идете по очень опасному пути. Уверен, вы понимаете, что я имею в виду. Мой совет вам, мистер Кроу, — не будите спящую собаку. Я слышал о вас — вы своего рода оккультист, обычный дилетант, с которым я в другой ситуации даже не стал бы связываться. К несчастью, вы отличаетесь извращенным образом мыслей и клеветническим языком. Мой совет — прекратите совать свой нос в дела, которые вас не касаются, прежде чем мне пришлось бы принять соответствующие меры. Что скажете, мистер Кроу?
— Гедни, — ответил я, — если я не ошибаюсь, вы самое отвратительное воплощение зла, и вам доступны знания, которые в ваших руках несут угрозу душевному здоровью всего мира. Но вам меня не запугать. Я сделаю все возможное, чтобы доказать, что вы ответственны за смерть, по крайней мере, двух человек, и предать вас в руки правосудия.
Важно было дать понять Гедни, что я что-то знаю, но так, чтобы он не почувствовал подвоха. Сказав свое и не дожидаясь ответа, я протиснулся мимо него и, пошатываясь, вышел под вечернее небо. Быстро затерявшись в толпе искателей развлечений, я добрался до своей машины и поехал в Блоун-хаус, где подготовил всю необходимую оборону.
Я живу один, и на следующую ночь, обходя Блоун-хаус перед тем, как лечь спать, я нашел брошенный в мой почтовый ящик конверт без адреса.
Я ожидал, что получу его, и точно знал, что окажется внутри, но не собирался его вскрывать. Не будучи полностью уверенным, что Гедни действительно обладает магической силой, я предполагал, что в конверте может быть какой-нибудь загадочный смертельный яд, обладающий способностью почти мгновенно разлагаться.
Несмотря на то что я точно знал, что произойдет дальше, я на мгновение замер, когда зазвонил телефон. Приподняв трубку на дюйм, я снова опустил ее на рычаг, разорвав связь. В течение следующего получаса мне пришлось повторить те же действия трижды — несмотря на ошибки, которые я совершал в прошлом, в их число не входили неосторожность, или глупость, каковой являлся бы ответ на звонок.
Саймондс умер, разговаривая по телефону, и я не знал, что стало причиной его смерти — какое-то слово-сигнал, связанное с постгипнотическим внушением, или что-то еще — но в любом случае у меня не было никакого желания это выяснять.
Я подождал еще двадцать минут, но телефон молчал. Пора было действовать.
Гедни наверняка уже прекрасно понимал, что я хорошо осведомлен. Достаточно было того, что я не ответил на его звонок. Если бы я просто отключил телефон, получив конверт, Гедни, слыша длинные гудки, мог подумать, что меня нет дома. Но он слышал, как снимали и бросали трубку. Он знал, что я дома, и, если он потрудился навести справки обо мне, то должен был знать, что я живу один. Я надеялся, что мой отказ ответить на звонок его не отпугнет.
Затем я сделал то, что могло показаться полнейшим безумием, — открыл входную дверь Блоун-хауса! Меня вполне устраивал приход Гедни.
Примерно через полчаса снаружи послышался звук двигателя. К тому времени я был у себя в спальне, сидя в мягком кресле спиной к стене, лицом к двери в коридор. Рядом, справа от меня, лежал омерзительный конверт. На мне был халат, а слева свисала пластиковая занавеска от пола до потолка. Прямо передо мной стоял маленький столик, на котором лежали конверт и томик стихов. Я намеревался к приходу Гедни сделать вид, будто читаю.
