Максим Перфильев - Жажда Смерти
— Еда! — завизжал один из них и стремительно ринулся на священника.
Сердце, и без того разогнавшееся до невероятной скорости, заколотилось еще сильнее, и, казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. В невероятном ужасе, чуть ли не задыхаясь, Викториус сидел на мосту, держась руками за веревки, и готовился к встрече. Существо приближалось, и необходимо было что-то сделать, возможно, оказать сопротивление или просто убежать, но единственно, на что хватило пресвитера — зажмурить глаза и ожидать своей участи. В последний момент, когда чудовище было всего лишь в паре локтей от своей жертвы, и оставались, буквально, мгновения, священник усилием воли открыл глаза, и увидел, как разъяренное, жаждущее плоти существо было отброшено в сторону еще кем-то. Этот кто-то, с ног до головы белый, испускающий тусклый, неясный свет, с мечом в руке, повис в воздухе, медленно взмахивая массивными крыльями, и обратился к Викториусу.
— Ты должен идти вперед. — единственное, что он сказал и, не задерживаясь ни секунды, тотчас умчался куда-то.
Теперь священник увидел вокруг себя множество огромных существ, сражающихся друг с другом. Светлые воевали с темными, пытаясь отогнать стервятников от пресвитера.
— Не дайте им приблизиться к человеку. — прозвучала от куда-то команда, и светлые воины окружили Малочевского плотным кольцом, накладывая друг на друга свои могучие крылья.
— Иди вперед. — прозвучало из их среды.
Викториус поднялся на ноги, держась за веревки, и медленно пошел по старому прогнившему мосту. Стая светлых воинов, обволакивала его словно облако, перемещаясь с каждым его шагом. Серые существа то и дело наносили удары по плотной защите, пытаясь отобрать свою добычу.
— Он наш. — агрессивно кричали они, как будто голодавшие уже долгое время, с невероятной силой жаждущие насыщения.
Претерпевая страх, сковывающий любые движения, и невероятную, неизвестно от куда взявшуюся усталость, пресвитер шел по странному ужасающему ветхому мосту, конца которого он не видел. Только сейчас он обратил внимание на то, что был сильно изранен, окровавлен, и его тело ныло от боли.
— Что-то уж больно знакомая ситуация. — заметил он, осторожно ступая на очередную доску.
Пройдя несколько локтей, Викториус с ужасом обратил внимание на дыру в мосту, оказавшуюся прямо перед его ногами. Она была не особо большая, но сейчас, в подобном состояние, когда любой шаг давался с огромным трудом, это казалось непреодолимым препятствием. Через дыру можно было легко перепрыгнуть, но проблема заключалась в том, что через нее все-таки необходимо было именно перепрыгивать. Малочевский остановился и посмотрел вниз. Он не увидел ничего, кроме темноты, в которую ему предстояло упасть в случае неосторожности. Он не мог совершить этот прыжок. Ему не хватало сил и контроля над собственным телом, порабощенным страхом. Ему казалось проще и удобнее оставаться на месте. Ему надоела эта ситуация, она была слишком сложной.
— Иди скорее! — прозвучало из стаи светлых воинов, до сих пор защищавших его от настырных, жаждущих плоти, стервятников.
— Я не могу. — тихо произнес Викториус. — Я не хочу. — он посмотрел вперед. — Да и где конец этого идиотского моста. Он бесконечен! — не видя ничего, кроме четырех веревок и кучи гнилых досок, удаляющихся куда-то в неизвестность, не слыша ничего, кроме животных, раздирающих сердце, визгов, клацанья железа и сильнейших ударов, священнику хотелось поскорее прекратить все это, даже ценой собственной жизни.
Собрав всю свою волю и энергию, пресвитер отшагнул назад и прыгнул через дыру, словно через огромную пропасть. Он оступился, приземлившись на треснувшую сырую доску, и не успел опомниться, как уже висел над бездной, держась только одной рукой за распускающуюся веревку. Какая-то неведомая сила тянула его вниз. Но в противовес ей что-то кричало внутри: "сопротивляйся, вылезай наверх".
Викториус пытался ухватиться второй рукой за веревку, но это было почему-то очень сложно. И в этот момент, он осознал, что меньше всего хочет продолжать сражаться за свою жизнь. Намного проще казалось сейчас умереть, отдаться в руки этих безжалостных, страшных голодных существ, или упасть вниз, не задумываясь над тем, что там находится.
— Вылезай! — яростно кричали светлые воины, продолжая стойко отбивать нападки противника. — Ты должен дойти.
Викториус висел над безызвестностью. Его тело болело, и больше всего болела рука. Он устал, и больше всего устала рука. Он жаждал чьей-нибудь помощи, вцепившись онемевшими пальцами в нижнюю веревку моста. Он хотел закончить эту бессмысленную, как ему казалось, борьбу за существование.
Священник надменно улыбнулся, и тонкие, раскрасневшиеся от напряжения, пальцы, расцепились, намеренно выпустив последнюю нить, связывающую с жизнью. Малочевский камнем полетел вниз. Густая всепоглощающая тьма теперь имела возможность вдоволь насладиться своей добычей.
Викториус открыл глаза и увидел перед собой человека в темном костюме. Малочевский лежал на диване в собственной квартире. Его левая рука была перевязана. Тело накрыто одеялом.
— С возвращением, святой отец.
6.
На высокой, немного узкой и невероятно мягкой кровати, напоминающей хирургическую койку, лежал человек. Одетый в просторную светлую пижаму, он практически сливался с необыкновенно белой комнатой, интерьер которой состоял из раковины, унитаза и той самой невероятно мягкой кровати, стоящей прямо посередине. Помещение напоминало одиночную камеру для больных шизофренией — светлое, просторное, никакой мебели, кроме санузла и постели, никаких абсолютно предметов.
Человек открыл глаза и тут же зажмурил их. Немного яркий, хотя и матовый, но все же непривычно белый, свет слепил. Человек просыпался, потихоньку привыкая к характеру освещенности, то приподнимая, то опуская и снова приподнимая веки. Наконец, он окончательно пришел в чувства, и, удивленный, медленно сел на кровати. Окружающая обстановка, казалась ему довольно странной и необычной. Он не помнил, каким образом очутился здесь и не знал, что это, вообще, за место. Это немного пугало. Последние обрывки памяти, восстановленные в разуме — крыша, бутылка водки, сотрудник полиции, приближающийся асфальт — больше ничего. Первое, что пришло в голову — психиатрическая лечебница, судя по всему, очень дорогая, потому что камера одиночная. Но почему? Как он выжил? И если это частная больница, то кто заплатил? И этот невыносимо яркий белый свет. Он скорее сведет с ума здорового, чем вылечит больного. Тогда где он?
Человек встал и огляделся по сторонам. Никакой мебели, только кровать, на которой можно лежать сутками, не просыпаясь. Он медленно подошел к стене и потрогал поверхность — вся комната была покрыта плотным мягким материалом. Он посмотрел вниз — голые ступни ног стояли на еще более мягком, похоже шерстяном, но необыкновенно приятном для осязания, ковре. Этот ковер был расстелен по всей площади пола. Затем он посмотрел вверх и обнаружил, что люминесцентная лампа, дающая приятный матовый, хотя и яркий, свет, встроена в потолок. При всем желании на ней просто не за что было зацепиться. Немного разочаровавшись, человек направился к санузлу. Умывшись и справив свои нужды, он обнаружил, что все — раковина, кран, смеситель, унитаз были покрыты тем же материалом, что и стены. Это привело к окончательному выводу — психиатрическая лечебница. Но он хотел есть и хотел бы выбраться наружу, поговорить с лечащим врачом. Каким образом ему сообщить о своих просьбах и желаниях? — нигде не было двери. Нигде не было кнопки вызова. Возможно, где-то расположена видеокамера. Но где? Кто-нибудь, вообще, знает о его состоянии, кто-нибудь наблюдает за ним?
